Одно могу сказать с уверенностью: очень многих весьма порядочных людей, живущих в бедности, жалеют совершенно понапрасну. Добросердечные благородные господа, случайно забредя из ослепительного света своих богатых хором в сумрак убогого жилища бедняка, с непривычки как бы лишается ясности зрения и натыкаются на препятствия, которых не существует для нас, ибо наш взор не замутнен; они изумляются нашей невзыскательности, когда мы весело попиваем жидкое пиво и, закусывая его куском холодной баранины, от всей души благодарим создателя.
Мой добрый тесть-генерал женился на своей Молли, еще будучи пехотным поручиком, и кошелек его в те дни был не туже набит, чем мой. Эта супружеская пара тоже испытала немало превратностей судьбы. Думается мне (хотя моя жена никогда в этом не признается), что они поженились так, как это делают нередко в молодые годы, - не испросив предварительно согласия родителей * Издатель перелистал книги регистрации тайных браков, но не нашел в них имен Мартина Ламберта и Мэри Бенсон.. Но так или иначе, они были настолько довольны своей участью и своим браком, что не захотели лишить такого же счастья своих детей, и мысль о том, что нам в нашей семейной жизни придется, быть может, испытать кое-какие небольшие лишения, нисколько их не пугала. Я же, признаться, постарался ввести в заблуждение и своего будущего тестя, и самого себя, когда обсуждал с ним мои денежные дела. Считая, что я располагаю двумя тысячами фунтов и его драгоценная дочка, - первые несколько лет, во всяком случае, - ни в чем не будет знать нужды, генерал с легкой душой отплыл на Ямайку. Покрыв расходы по экипировке себя и своей семьи, этот почтенный человек, уезжая, был не богаче своего зятя, а моя Тео получила в приданое несколько безделушек, немного старинного кружева и кошелек с двадцатью гинеями, которые скопили для нее мать и сестра. Подсчитывая свои капиталы, я прибавил к ним, как отнюдь небезнадежный, долг моей почтенной матушки, но она, увы, так и не согласилась его признать вплоть до того часа, когда господь призвал ее уплатить свой, уже последний, долг на земле. Те суммы, что я посылал ей, и те, что она черпала из моего наследства, пошли, утверждала она, на поддержание и переустройство имения, которое перейдет ко мне после ее смерти. А то немногое, что ей удается откладывать, должно достаться моему бедному брату, у которого нет ничего за душой и который не спустил бы всех своих денег, если бы не считал себя единственным наследником виргинского поместья, каковым он и стал бы, - это обстоятельство добрая маменька не забывала подчеркнуть в каждом из своих писем, - не родись я случайно на полчаса раньше него. Сейчас он доблестно служит своей родине и королю. Оплатить его производство в новый чин - ее материнский и, она бы сказала, мой братский долг. Когда я закончу свои занятия юриспруденцией и свой драматургические забавы, писала госпожа Эсмонд, меня с нетерпением будут ждать на родине, где я должен занять подобающее мне по рождению место. Последнее соображение она настойчиво доводила до моего сведения через Маунтин, пока не получила известие о моей женитьбе.
Стоит ли пересказывать, в каких выражениях излился на мою голову ее гнев, когда она узнала о предпринятом мной шаге? После замирения Канады мой дорогой Гарри попросился в отпуск и как почтительный сын отправился в Виргинию навестить мать. Он описал мне, какой был ему там оказан прием и какие пышные празднества закатила наша матушка в его честь. Каслвуд, где она не жила после нашего отъезда в Европу, снова широко распахнул свой двери для всех друзей-колонистов, и нашему доблестному воину, другу генерала Вулфа, отличившемуся под Квебеком, был оказан подобающий почет. Не обошлось, само собой разумеется, и без нескольких неприятных стычек из-за того, что мой брат упорно желал поддерживать дружбу с полковником Вашингтоном из Маунт-Вернона и не уставал превозносить его до небес. Что ж, я тоже отдаю должное этому господину и всем его добродетелям и не менее искренне, чем самые близкие друзья генерала Вашингтона, восхищаюсь его успехами и великолепным упорством, проявленным им в сражениях, столь прискорбно окончившихся для Англии несколько лет спустя.
Но если стычки между Гарри и матушкой происходили довольно часто, как явствовало из его писем, почему продолжал он оставаться дома, невольно задавал я себе вопрос. Один ответ напрашивался сам собой, но у меня не было охоты делиться своей догадкой с миссис Уорингтон, ибо мы с ней не раз обсуждали романтическую привязанность нашей малютки Этти к моему брату и дивились тому, как мог он ее не замечать. В душу мою, как вы, вероятно, уже догадались, закралось подозрение, что братец нашел себе дома какую-нибудь молодую особу, которая пришлась ему больше по вкусу, чем наша милая Эстер, и это было причиной его затянувшегося визита в Виргинию.
А вскоре от него пришло письмо, содержавшее если не полную исповедь, то признание одного небезынтересного факта. Не называя имени, Гарри описывал некое юное существо, являвшее собой, как и положено в подобных обстоятельствах, Образец Совершенства и Красоты. Моя жена попросила показать ей письмо. Я не мог отказать ей в этой просьбе и протянул письмо с довольно скорбным выражением лица. К моему удивлению, прочтя его, она не выразила подобающей случаю печали.
- Я уже догадывался об этом, любовь моя, - сказал я. - Я понимаю, что ты огорчена из-за нашей бедняжки Этти, и разделяю твои чувства.
- Да, бедная Этти, - сказала Тео, потупившись.
- Видно, не судьба, - сказал я.
- Да... Впрочем, они все равно не были бы счастливы, - со вздохом промолвила Тео.
- Как странно, что он никогда не догадывался о ее чувствах, - заметил я.
Жена пристально, с каким-то загадочным выражением поглядела на меня.
- Дорогая моя, как понять твой взгляд? - спросил я.
- Никак, мой дорогой, никак! Просто меня не так уж это удивляет, сказала она и покраснела.
- Неужели у нее есть на примете кто-то еще? - спросил я.
- Я вовсе не это хотела сказать, Джордж, - поспешно возразила она. - Но если Этти поборола свою детскую прихоть, разве мы не должны этому радоваться? Или, по-твоему, только вы, мужчины, можете влюбляться и остывать?
- Вон оно что! - в странном смятении чувств воскликнул я. - Уж не хочешь ли ты сказать, что была к кому-то неравнодушна?
- Ах, Джордж, - смущенно пролепетала она, - когда я еще училась в пансионе, был один мальчик... он учился в школе доктора Бекхауза и сидел в церкви на хорах рядом с нами, и мне всегда казалось, что у него очень красивые глаза... И вот, представь, я пошла на днях к мистеру Григу, галантерейщику, купить пелеринку для малыша и смотрю - он стоит там за прилавком! Меня это ужасно поразило, и я все хотела рассказать об этом тебе, но как-то к слову не пришлось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166