Почему так быстротечна наша красота? Я помню мадемуазель де Ланкло - как она была свежа, как прекрасно сохранилась в куда более преклонном возрасте, нежели мой!.. Но мы не можем его скрыть - наш возраст. Он известен по книгам мистера Коллинза. Я родилась в последний год царствования короля Иакова. Я еще не так стара. Мне всего семьдесят шесть лет. Но какая же я развалина, моя дорогая! И как это жестоко, что наш век так короток!
Тут моя жена отважилась указать на тот непреложный факт, что все мы лишь краткий срок гостим на земле.
- Вздор! - воскликнула баронесса. - Разве Адам не шил почти тысячу лет и Ева не была все это время по-прежнему прекрасна? Я всегда ставила покойного мистера Тэшера в тупик этим вопросом. Что мы такое натворили с тех пор, что наши жизни так укоротились, спрашиваю я?
- Вам, верно, всегда сопутствовало счастье в вашей жизни, раз у вас есть желание продлить ее на такой срок? - спросила у баронессы ее собеседница. - Вы так любите и умеете ценить остроумие, но разве вы не читали знаменитого описания бессмертных в "Гулливере" декана Свифта? Мой папенька, да и мой супруг тоже говорят, что это одна из самых прекрасных и самых страшных притч, когда-либо написанных. Лучше не жить совсем, чем жить без любви, и я знаю, что случись что-нибудь с моим ненаглядным Джорджем, тут моя супруга смахнула платочком слезу, - я буду просить у бога только одного - чтобы он поскорее призвал к себе и меня.
- А кто будет любить меня на том свете? Я совершенно одинока, дитя мое, вот почему я предпочитаю оставаться здесь, - жалобно сказала баронесса, и в голосе ее прозвучал испуг. - Ты добра ко мне, да благословит тебя господь! Хоть я и бранчлива и характер у меня скверный, а все-таки мои слуги в лепешку разобьются ради моего удобства, поднимутся среди ночи в любой час и никогда не станут мне грубить. И я все еще люблю играть в карты. Правду сказать, без карт жизнь была бы совсем пуста. Почти все уже ушло из нее, только и осталось, что карты. После того как я потеряла последние два зуба, я уже даже не могу съесть свой обед. В старости мы мало-помалу утрачиваем все. Но у меня еще остаются мои карты - благодарение небу, у меня еще остаются мои карты! - И тут она начинала дремать, мгновенно, однако, пробуждаясь, стоило моей жене пошевелиться или приподняться со стула, несчастная боялась, что Тео ее покинет. - Не уходи, я не могу оставаться одна. Тебе не обязательно разговаривать. Я просто люблю смотреть на твое лицо, моя дорогая! Это куда приятнее, чем видеть перед собой противную насупленную физиономию моей старой Бретт, которая уже столько лет хмурится на меня из разных углов моей спальни.
- Вот как! Баронесса опять за своим криббиджем? - (Примерно таким восклицанием прерывает высокородная графиня карточную игру тетушки Бернштейн в Тео.) - А мы с милордом Эсмондом приехали вас проведать! Подойди, поздоровайся с бабушкой, Эсмонд, и скажи ее милости, что твоя милость ведет себя примерно.
- Моя милость ведет себя примерно, - повторяет ребенок. - (Госпожа Тео весьма забавно изображала мне эту сцену в лицах.)
- Так что он, скажу вам, пошел не в своего папашу! - оглушительно кричит леди Каслвуд. Ей почему-то угодно было вообразить, что тетушка глуха, и она всегда ужасно кричала, разговаривая со старухой.
- Вы, миледи, сами избрали в мужья моего племянника, на радость и на горе, - возражает тетушка Бернштейн, которая теперь всегда теряет душевное равновесие при появлении молодой графини.
- Но он оказался в сто тысяч раз хуже, чем я думала. Это я говорю о твоем папеньке, Эззи. Если бы не твоя мать, одному богу известно, что бы из тебя получилось, сынок! Мы с ним сейчас отправляемся проведать его королевское высочество малютку-принца. Как печально, что ваша милость что-то неважно выглядит сегодня. Ну, да что там, никто не остается вечно молодым. Ух ты, до чего же мы все-таки меняемся к старости! Подойди и поцелуй эту даму, Эззи, у нее тоже есть маленький мальчик. Ба-ба-ба! Да, никак, это вашего малыша видела я там, внизу? - А наш Майлз и в самом деле был в нижних комнатах: Тео из каких-то своих соображений брала его иногда G собой, а тетушка так дорожила ее обществом, что готова была примиряться с присутствием в доме ребенка. - Так ваш малыш здесь? Ах, плутовка! восклицает графиня. - Небось подбираетесь к денежкам вашей старой тетки? Что ж, бог в помощь! Да чего вы так испугались? Она же глуха как пень. Пойдем, Эззи. До свиданья, тетушка! - И графиня, шелестя юбками, выпархивает из комнаты.
Слышала ли тетушка Бернштейн слова миледи? И где же тот блеск ума и острый язык, которыми так славилась эта старая дама? Или и этот огонь потух вместе с пламенем ее глаз? Но кое с кем она и сейчас еще готова была скрестить оружие. Когда вдовствующая леди Каслвуд и ее дочь Фанни приехали проведать баронессу (мою жену эти благовоспитанные аристократки попросту не замечали), она держалась с ними величественно и даже до некоторой степени надменно. Назло им, она в их присутствии была подчеркнуто ласкова с миссис Уорингтон, а когда моя жена удалилась, стала на все лады расхваливать ее отличные манеры и заявила, что хотя племянник, возможно, и заключил довольно опрометчивый брак, но, несомненно, взял себе в жены очаровательную женщину.
- Словом, моя дорогая, я так тебя превозносила, - сказала баронесса, что, боюсь, они готовы были выцарапать тебе глаза.
Но, вот перед маленькой американкой баронесса явно терялась и робела. Она так боялась графини, что попросту не решалась отказать ей от дома и даже за ее спиной не осмеливалась говорить о ней дурно. А каслвудские дамы при всей своей неприязни к Тео все же не выцарапали ей глаз. Однажды они подъехали к нашему домику в Ламбете. Моя жена сидела в эту минуту у раскрытого окна, у всех на виду, держа на коленях ребенка. Огромного роста лакей величественно прошагал через наш маленький садик и передал слуге визитные карточки этих дам. Их визит столь же мало обрадовал нас, как мало задевала нас их неприязнь. Когда наш друг пивовар предложил нам снова свою карету, миссис Уорингтон поехала в Кенсингтон, и Гамбо передал великану-лакею наши визитные карточки в обмен на те, кои удостоились мы получить от его высокородных хозяев.
Имея собственный выезд, баронесса редко догадывалась предложить нам карету и, отговариваясь тем, что она-де боится своего кучера и не решается лишний: раз приказать ему запрячь лошадей, отпускала Тео с ребенком и служанкой домой пешком даже под дождем. Но после того, как на Вестминстерском мосту какие-то грубияны дважды напугали мою жену, я напрямик заявил тетушке, что не позволю миссис Уорингтон навещать ее, если ей не будет обеспечено безопасное возвращение домой. После этого ворчливый кучер вынужден был, как смеркнется, запрягать своих лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166