- Вы не узнаете меня, Джордж? - воскликнула она.
В следующую секунду она уже была в моих объятиях, и я целовал ее от всего своего истерзанного сердца; все мои чувства хлынули наружу, ибо после шестинедельной пытки и адских страданий встреча эта была как освежающий ветерок, повеявший на меня с небес.
Вы хотите знать, дети, кто это был? Вы, вероятно, думаете, что это была ваша мать, которую доктор привез повидаться со мной? Нет, это была Этти.
Глава LXXTI,
повествующая о том, как мистер Уорингтон вскочил в ландо
Не успел я опомниться от изумления, как эта юная особа приступила к делу:
- Вы, я вижу, явились наконец, чтобы справиться о здоровье Тео, и, кажется, огорчены тем, что ваше равнодушие и бессердечие уложили ее в постель? Вот уже шесть недель, как она хворает, а вы даже ни разу не осведомились о ней! Куда как любезно с вашей стороны, мистер Джордж!
- Но позвольте... - изумился мистер Джордж.
- А вы, должно быть, полагаете, что это верх любезности - не отходить от нее ни на шаг целый год, а потом покинуть, же сказав ни слова?
- Но, моя дорогая, вы же знаете, что я дал обещание вашему отцу! вскричал я.
- Обещание! - сказала мисе Этти, пожав плечами. - Как можно давать такое обещание, от которого моя дорогая сестрица заболела?.. Как это можно в один прекрасный день вдруг заявить: "Прощайте, Тео", - и исчезнуть навсегда! А я думала, что, когда джентльмены клянутся в чем-то дамам, они держат свое слово. Будь я мужчиной, я бы не позволила себе играть сердцем бедной девочки, чтобы потом ее бросить. Что эта дурочка сделала вам плохого - разве только то, что слишком сильно любила вас? По какому праву, позвольте вас спросить, сэр, вы сначала отняли ее у нас, а потом покинули, и все только потому, что она пришлась не по вкусу одной старой женщине в Америке? Пока вас не было, она была счастлива с нами. Она любила свою сестричку, не было на свете другой такой любящей сестры, пока она не встретилась с вами. А теперь, из-за того, что ваша маменька считает, что ее сыночек может найти себе кого-нибудь получше, вы ее бросаете!
- Силы небесные, что вы говорите, дитя мое? - воскликнул я, пораженный этим потоком несправедливостей. - Да разве я по доброй воле с ней расстался? Разве мне не было запрещено посещать ваш дом, разве ваш отец не взял с меня честное слово, что я никогда больше не увижусь с мисс Тео?
- Честное слово? И после этого вы, мужчины, еще смеете считать себя выше нас и хотите, чтобы мы вас уважали и преклонялись перед вами! Право, Джордж Уорингтон, вам надо возвратиться в вашу детскую в Виргинии, и пусть ваша чернокожая нянька укрывает вас на ночь одеяльцем, а маменька дает вам разрешение пойти погулять! Ах, Джордж! Вот уж никак не думала, что моя сестра отдаст свое сердце человеку настолько малодушному, что он не сумеет постоять за нее и при первой же преграде ее покинет. Когда доктор Хэберден сказал, что он вас пользует, я решила пойти поглядеть и вижу, что, и правда, вид у вас совсем больной, чему, признаться, я очень рада, хотя, вероятно, это у вас от страха перед вашей матушкой. Но я не скажу Тео, что вы больны! Она-то не перестала думать о вас. Она-то не могла бы нарушить клятву и на следующий же день, как ни в чем не бывало, продолжать жить по-прежнему. Нет, подобные поступки мы предоставляем совершать вам, мужчинам, ведь вы во всем выше нас - и умнее и отважней! И, однако, вы способны предать ангела - да, ангела! Десять тысяч таких, как вы, не стоят ее мизинца. И этот ангел любил меня, пока не появились вы; она была нашим сокровищем, благословением небес, а вы покинули ее - и называете это делом чести? Молчите, сэр! Я презираю весь ваш пол! Ваше превосходство над нами неоспоримо, не так ли? Мы должны преклоняться перед вами и прислуживать вам, не так ли? А я не такого уж высокого мнения о вашем уме, и ваших трагедиях, и ваших стихах, - по-моему, они часто бывают даже глупы. Я бы не стала не спать ночами, переписывая ваши рукописи, я бы не стала попусту тратить время и час за часом просиживать у окна, забыв о существовании всех, кроме вашей милости, и ждать, когда вы появитесь на улице в своей шляпе набекрень! Вы уезжаете? Ну, и скатертью дорога, только верните мне мою сестру! Верните нам наше сокровище! Она так любила всех нас, пока не появились вы! А вы покидаете ее потому только, что ваша маменька, видите ли, решила, что может найти для вас кого-нибудь побогаче! О, вы воистину храбрый мужчина! Так ступайте и женитесь на той, которую подыскала для вас ваша маменька, а моя душенька пусть умирает, покинутая вами!
- Боже милостивый, Этти! - вскричал я, пораженный этой несуразной логикой. - Разве это я захотел покинуть вашу сестру? Разве я не стремился сдержать слово и разве не ваш отец воспротивился этому и заставил меня пообещать, что я не буду даже пытаться ее увидеть? А мое слово, моя честь это мое единственное достояние!
- Ну да, конечно, ваше слово, ваша честь! Вы сдержали свое слово, данное ему, и нарушили - данное ей! Вот она - ваша честь! Да будь я мужчиной, я бы уж сумела объяснить вам, во что я ее ставлю - вашу честь! Ах да, я забыла - вы же обязались не нарушать порядка и спокойствия и не имеете права... О, Джордж, Джордж! Разве вы не видите, в каком я горе? Я просто в отчаянии и сама не знаю, что говорю. Не покидайте ее! У нас дома никто этого не понимает. Они думают иначе. Но ведь никто не знает ее так, как я, а я говорю вам: она умрет, если вы ее оставите. Скажите мне, что вы этого не сделаете. Сжальтесь надо мной, мистер Уорингтон, и верните мне мою дорогую сестричку! - И так это пылкое, обезумевшее от горя создание изливало на меня то свой гнев, то свои мольбы и от язвительных укоров переходило к слезам. Правильно ли наш маленький эскулап оценил болезнь своей дорогой пациентки? Правда ли, что для нее не существовало иного лекарства, кроме того, о котором молила Этти? Разве другие не страдали столь же жестоко, когда кто-то был отторгнут от их сердца, не пережили такую же лихорадку и такой же упадок сил, не лежали на одре болезни, видя избавление разве что в смерти, и тем не менее в конце концов восстали от одра и долго еще потом влачили свои дни, пока не сошли в могилу? Но любовь эгоистична, ей нет дела до чужих чувств и страданий, а наша любовь казалась нам столь огромной, словно равной ей еще не существовало на земле и не было влюбленных, которые бы страдали так, как мы. Иначе в лице этой юной, страстной заступницы за сестру мы увидели бы перед собой другой пример - пример того, как нежное, пораженное любовным недугом сердце может молча страдать, переболеть и оправиться. Разве не так было с самой Этти? Ее сестра и я, когда наша любовь была еще легка и бездумна, не раз в минуты нежной доверчивой болтовни черпали особую тайную усладу и чувство спокойной уверенности, обращаясь к неудачной любви Этти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166