Среди них была медсестра Карен Хансен-Клемент.
Дов закончил Институт имени Вейцмана и получил направление на ирригационные работы в долину Хулы. Перед отъездом он получил пятидневный отпуск и отправился в Нахал-Мидбар. Они с Карен не встречались уже шесть недель.
Чтобы добраться до этой отдаленной точки Негева, Дову пришлось потратить целый день. Поселок был расположен на пятом километре шоссе, идущего вдоль полосы Газы.
В Нахал-Мидбаре Дова встретили палатки: отряд успел построить только столовую, склад оружия да две сторожевые вышки. Завершалась прокладка водопровода и установка резервуара для воды. Убогие строения одиноко поднимались посреди обдуваемой ветром, палимой солнцем пустыни, словно на краю земли. Это и впрямь был край света. На горизонте торчали мрачные контуры Газы. От неприятеля поселок защищали окопы и колючая проволока.
Были уже вспаханы первые дунамы земли. Дов остановился у ограды, посмотрел вокруг. Поселок выглядел невесело. Но вдруг все преобразилось: из палатки вышла Карен.
— Дов! — закричала она, понеслась вниз по голому коричневому холму и бросилась в его объятия.
Держась за руки, они подошли к резервуару. Дов умыл разгоряченное потное лицо и напился. Карен повела его по тропинке к набатейским развалинам. Этот наблюдательный пункт у пограничного столба был излюбленным местом свиданий.
Карен подмигнула часовому: мол, она заступает на пост. Тот понимающе кивнул и оставил их вдвоем. Они шли среди развалин, пока не добрались до руин древнего храма. Карен осмотрелась. За колючей проволокой все было спокойно.
— О, Дов, наконец-то!
— Мне казалось — не доживу, — ответил он.
Они целовались, не обращая внимания на палящее полуденное солнце. Карен, закрыв глаза, стонала от счастья.
Он отстранился, нежно посмотрел на нее:
— А у меня новости, да какие!
Она открыла глаза:
— Что такое, Дов?
— Ты ведь знаешь, мне дали направление в долину Хулы.
— Конечно.
— Так вот. Вчера вызвали в штаб и сказали, что я останусь там только до конца лета. Потом они направят меня на учебу в Америку. В Технологический институт, в Массачусетс.
Карен заморгала.
— В Америку? На учебу?
— Да, на два года.
Она заставила себя улыбнуться.
— Это же прекрасно, Дов! Я горжусь тобой. Значит, месяцев через шесть-семь ты уедешь?
— Я еще не дал окончательного согласия, — сказал он. — Хотел сначала поговорить с тобой.
— Ну, два года — это не вечность, — ответила Карен. — К тому времени, когда ты вернешься, мы полностью построим кибуц. У нас будут две тысячи думанов посевной площади, библиотека, детские сады.
— Погоди, — перебил ее Дов, — без тебя я ни в какую Америку не поеду. Мы пойдем и прямо сейчас поженимся. Конечно, там нам придется трудно, стипендию мне дадут небольшую. Но ничего. Найду себе работу после занятий, ты тоже сможешь и учиться и работать.
Карен молчала. Она смотрела на очертания Газы, на сторожевые вышки и окопы.
— Я не могу уехать из Нахал-Мидбара, — тихо сказала она. — Мы ведь только приехали. Ребята работают по двадцать часов в сутки.
— Придется взять отпуск.
— Не могу, Дов. Без меня им станет еще труднее.
— Я без тебя не поеду. Разве ты не понимаешь, какое это большое дело? Года через два я буду специалистом-мелиоратором. Это же будет чудесно! Поселимся в Нахал-Мидбаре, я буду работать в пустыне, мою зарплату будет получать кибуц. Да ведь и для Израиля это в сто раз важнее: я смогу принести такую пользу!
Она повернулась к нему:
— Для тебя важно, чтобы ты поехал в Америку. А для меня важно остаться здесь.
Дов побледнел, у него опустились плечи.
— Я думал, ты будешь счастлива…
Она покачала головой:
— Ты хорошо знаешь, Дов, что тебе надо ехать. И так же хорошо знаешь, что мне надо остаться.
— Нет, черт возьми! Я не смогу прожить без тебя целых два года! Какие там два года! Я и двух дней не вынесу. — Он схватил ее в объятия и поцеловал. Она ответила поцелуем.
Их лица были мокры от пота и слез. Они лежали на земле, гладили друг друга и клялись в любви.
— Да-да! — прошептала Карен. — Сейчас!
Дов вскочил на ноги, сжал кулаки и крикнул:
— Нет, этого не будет!
Стало тихо. Только негромко плакала Карен. Дов опустился перед ней на колени.
— Пожалуйста, не плачь.
— О, Дов, что же нам делать? Я перестаю жить, когда тебя нет. Когда тебя вижу, просто становлюсь больной — так хочу тебя.
— Во всем виноват я, — сказал он. — Нельзя так распускаться. Пока не поженимся, ничего не будет.
Он протянул руку и помог ей встать.
— Не смотри на меня так, Карен. Я никогда не сделаю такого, чего тебе пришлось бы стыдиться.
— Я тебя люблю, Дов. Я не стыжусь и не боюсь признаться, что хочу быть твоей.
— А я не стану этого делать, — ответил он.
Они помолчали.
— Ладно, давай вернемся, — сказала Карен с горечью.
Китти изъездила Израиль вдоль и поперек и хорошо знала, как живет молодежь в новых поселках. Отправляясь в Нахал-Мидбар, она понимала, что ничего хорошего не увидит, но все-таки у нее сжалось сердце, когда она увидела эту адскую печь под носом у свирепых головорезов.
Карен повела Китти по кибуцу, с гордостью показывая, что удалось сделать за три месяца: несколько дощатых бараков и распаханные дунамы земли. Тем не менее поселок производил страшноватое впечатление. Китти подумала, что днем парни и девушки до изнеможения работают, а ночью еще несут охрану.
— Через пару лет, — мечтала Карен, — везде будут деревья и цветы. Лишь бы хватило воды.
Спасаясь от беспощадного солнца, они забрались в палатку, где размещалась санчасть Карен, и напились воды. Из палатки открывался вид на колючую проволоку и окопы. Часть молодых кибуцников работала в поле на солнцепеке, другие их охраняли. В одной руке меч, в другой — плуг. Так когда-то восстанавливали стены Иерусалима. Китти посмотрела на Карен. Девушка так молода, мила. Несколько лет в этом аду — и она состарится.
— Ты действительно собираешься домой? Не могу поверить, — сказала Карен.
— Я попросилась в отпуск на год: ужасно соскучилась по дому. А теперь, когда и ты уехала… Почему бы мне не пожить в свое удовольствие? Может быть, я еще вернусь в Израиль, но пока не знаю.
— А когда ты уезжаешь?
— После Пасхи.
— Так скоро? Это ужасно, Китти.
— Ты уже взрослая женщина, Карен. У тебя целая жизнь впереди.
— Я не представляю, как жить без тебя.
— Мы будем переписываться. Кто знает, может быть, после четырех лет на этом вулкане мне станет скучно в тихом месте.
— Ты обязательно вернешься, Китти.
Китти улыбнулась:
— Время покажет. А как поживает твой Дов? Я слышала, он уже кончил институт.
Карен не стала говорить, что Дова посылают в Америку, знала — Китти примет его сторону.
— Дова направили в долину Хулы. Там прокладывают каналы и делают дренаж, чтобы спустить воду в Тивериадское озеро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184