Акива же говорил и говорил. И так ли уж он был не прав? Сколько горя и унижений, измен и побоев должен вынести человек, прежде чем ответит ударом?
Барак поднялся и направился к двери.
— Скажи Авидану, господам из совета и всем этим мелким маклерам, что Акива и маккавеи велят передать англичанам и арабам: «Око за око, зуб за зуб!»
— Чтобы ноги твоей не было в моем доме, — сказал Барак.
Братья стояли друг против друга. В глазах Акивы заблестели слезы.
— В твоем доме?
Барак не отвечал.
— Мы же с тобой братья. Барак. Ты меня на своем горбу принес в Палестину.
— О чем теперь жалею.
У Акивы задрожали губы.
— Я такой же еврей, как и ты, и не меньше твоего люблю Палестину. Можно ли осуждать меня, если я следую велению совести?
Барак вернулся в комнату.
— Ты и твои маккавеи натравливаете брата на брата. Еще когда мы были детьми, ты ловко подбирал цитаты из Библии. Так вот, почитал бы теперь про зилотов, которые натравливали брата на брата и привели Иерусалим к разрушению римлянами. Вы называете себя маккавеями, но вы — зилоты.
Барак снова направился к двери.
— Помни одно. Барак Бен Канаан, — сказал Акива. — Что бы мы ни сделали, это не сравнится с тем, что творили с нами. Дела маккавеев придется сопоставлять с убийством, которое длилось две тысячи лет.
ГЛАВА 15
Яд-Эль разросся и стал настоящим селом. Мошав продолжал осушать болота, на отвоеванной земле могла поселится еще добрая сотня семейств. Хозяйство закупило две дюжины тракторов и комбайнов, устроило опытную станцию, в прудах разводило рыбу.
Улицы Яд-Эля зеленели круглый год. Появились начальная и средняя школы, общественные здания, плавательный бассейн, библиотека, театр и небольшая больница с двумя штатными врачами.
Крупнейшим событием в жизни новых сел стала электрификация. Когда лампочки одновременно зажглись в Эйн-Оре, Кфар-Гилади, Аелет-Гашахаре и Яд-Эле, это было отмечено празднествами, каких не видела долина Хулы.
В том же году евреи из Яд-Эля помогли своим арабским соседям проложить водопровод в Абу-Йешу, которая стала в Палестине первым арабским селом с водопроводом. Кроме того, на полях Абу-Йеши проложили оросительную систему с электрическими насосами. Арабы стали обучаться интенсивному поливному земледелию.
В благодарность Камал подарил Сионистскому поселенческому обществу несколько дунамов земли на небольшом плато над селом: он знал, что евреи ищут участок для нового поселения.
Ари Бен Канаан был гордостью отца. Ему еще не исполнилось семнадцати, а рост — уже за метр восемьдесят и сила, как у льва. Кроме иврита и английского, он знал немецкий, французский и идиш — когда Сара волновалась или злилась, она частенько пользовалась привычным жаргоном.
Ари любил работать на земле.
Как и большинство молодежи мошава, да и всего ишува, Ари с Дафной были членами молодежной группы. Они исходили Палестину вдоль и поперек, посетили поля древних сражений, забытые города и могилы. Они взбирались на гору, где стояла крепость Масада, — когда-то римляне осаждали ее три года; побывали в пустыне, где проходил путь Моисея и двенадцати колен Израилевых. Они носили традиционные голубые рубашки и шорты, пели, плясали и грезили восстановлением родины.
Дафна стала стройной, крепкой девушкой, очень красивой и беззаветно влюбленной в сына Барака Бен Канаана. Было ясно, что они поженятся и либо создадут собственное хозяйство в Яд-Эле, либо построят вместе с другими такими же молодыми парами новый мошав или кибуц, как это часто делали дети переселенцев, окончив школу. Когда в стране начались беспорядки, у Ари с Дафной оставалось все меньше времени для свиданий. Несмотря на юный возраст, Ари стал превосходным бойцом Хаганы; Авидан видел в нем одного из самых многообещающих воинов. Впрочем, большинству солдат Хаганы не было в двадцати.
Когда Ари исполнилось семнадцать, он организовал оборону Яд-Эля, Эйн-Ора и еще полдюжины кибуцев и так хорошо справился с этим, что Хагана все чаще стала поручать ему новые задания.
С началом борьбы за иммиграцию Ари отправился в те места, где приставали нелегальные суда Алии Бет. Он прятал подпольных иммигрантов в кибуцах, собирал паспорта и визы у туристов, приезжавших в Палестину легально.
Когда у него выдавался свободный день, Ари звонил в Яд-Эль, и Дафна мчалась в Тель-Авив, чтобы повидаться с ним. Они ходили в филармонию, созданную музыкантами, бежавшими из Германии — первым концертом здесь дирижировал сам Тосканини, — бывали на художественных выставках и лекциях в молодежном клубе, а то и просто гуляли по Алленби или по улице Бен Иегуды, где люди пили кофе за столиками прямо на тротуарах. Иногда они шли в северную часть города и подолгу бродили вдоль тихого пляжа Тель-Авива. Чем дальше, тем болезненнее молодые люди переживали разлуку, но Ари не хотел жениться, пока не обзаведется участком и не построит дом.
Они очень любили друг друга. Она отдалась ему, когда ей было семнадцать, а ему — девятнадцать, и с тех пор влюбленные стремились уединиться, как только представлялся случай.
Напряжение, возникшее после начала немецкой иммиграции в 1933 году, достигло апогея в 1935-м, когда евреям легально и нелегально удалось переправить в Палестину гораздо больше переселенцев, чем когда-либо раньше. Если вторая волна иммиграции принесла в страну идеалы и руководителей, а третья — основную массу поселенцев, то с алией из Германии в ишуве начался культурный и научный подъем.
Арабские феодалы кипели от гнева. Они впервые забыли свои распри и, сплотившись воедино, потребовали от англичан раз и навсегда положить конец иммиграции.
В начале 1936 года национальный совет потребовал от британских властей несколько тысяч виз на въезд, так как положение евреев в Германии становилось все более угрожающим. Из-за нажима арабов англичане выдали несколько сотен.
Видя уступчивость англичан, муфтий решил одним ударом захватить власть над Палестиной. Весной 1936 года он спровоцировал новую волну погромов под предлогом, будто евреи ловят и убивают арабов в Тель-Авиве. Первые погромы прошли в Яффе и вскоре прокатились по всей стране. Как всегда, жертвами становились в основном беззащитные старики в священных городах. С началом погромов Хадж Эмин объявил о создании под своим руководством Высшего арабского совета для проведения забастовок и акций протеста против «проеврейской» британской политики.
На этот раз муфтий тщательно подготовился. Сразу после создания комитета в арабские города и села прибыли люди, которые следили, чтобы никто не мешал выступлениям сторонников муфтия. Они организовали несколько убийств арабов — своих политических противников.
Камал, старый друг Барака Бен Канаана, жестоко поплатился за свою дружбу с евреями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184
Барак поднялся и направился к двери.
— Скажи Авидану, господам из совета и всем этим мелким маклерам, что Акива и маккавеи велят передать англичанам и арабам: «Око за око, зуб за зуб!»
— Чтобы ноги твоей не было в моем доме, — сказал Барак.
Братья стояли друг против друга. В глазах Акивы заблестели слезы.
— В твоем доме?
Барак не отвечал.
— Мы же с тобой братья. Барак. Ты меня на своем горбу принес в Палестину.
— О чем теперь жалею.
У Акивы задрожали губы.
— Я такой же еврей, как и ты, и не меньше твоего люблю Палестину. Можно ли осуждать меня, если я следую велению совести?
Барак вернулся в комнату.
— Ты и твои маккавеи натравливаете брата на брата. Еще когда мы были детьми, ты ловко подбирал цитаты из Библии. Так вот, почитал бы теперь про зилотов, которые натравливали брата на брата и привели Иерусалим к разрушению римлянами. Вы называете себя маккавеями, но вы — зилоты.
Барак снова направился к двери.
— Помни одно. Барак Бен Канаан, — сказал Акива. — Что бы мы ни сделали, это не сравнится с тем, что творили с нами. Дела маккавеев придется сопоставлять с убийством, которое длилось две тысячи лет.
ГЛАВА 15
Яд-Эль разросся и стал настоящим селом. Мошав продолжал осушать болота, на отвоеванной земле могла поселится еще добрая сотня семейств. Хозяйство закупило две дюжины тракторов и комбайнов, устроило опытную станцию, в прудах разводило рыбу.
Улицы Яд-Эля зеленели круглый год. Появились начальная и средняя школы, общественные здания, плавательный бассейн, библиотека, театр и небольшая больница с двумя штатными врачами.
Крупнейшим событием в жизни новых сел стала электрификация. Когда лампочки одновременно зажглись в Эйн-Оре, Кфар-Гилади, Аелет-Гашахаре и Яд-Эле, это было отмечено празднествами, каких не видела долина Хулы.
В том же году евреи из Яд-Эля помогли своим арабским соседям проложить водопровод в Абу-Йешу, которая стала в Палестине первым арабским селом с водопроводом. Кроме того, на полях Абу-Йеши проложили оросительную систему с электрическими насосами. Арабы стали обучаться интенсивному поливному земледелию.
В благодарность Камал подарил Сионистскому поселенческому обществу несколько дунамов земли на небольшом плато над селом: он знал, что евреи ищут участок для нового поселения.
Ари Бен Канаан был гордостью отца. Ему еще не исполнилось семнадцати, а рост — уже за метр восемьдесят и сила, как у льва. Кроме иврита и английского, он знал немецкий, французский и идиш — когда Сара волновалась или злилась, она частенько пользовалась привычным жаргоном.
Ари любил работать на земле.
Как и большинство молодежи мошава, да и всего ишува, Ари с Дафной были членами молодежной группы. Они исходили Палестину вдоль и поперек, посетили поля древних сражений, забытые города и могилы. Они взбирались на гору, где стояла крепость Масада, — когда-то римляне осаждали ее три года; побывали в пустыне, где проходил путь Моисея и двенадцати колен Израилевых. Они носили традиционные голубые рубашки и шорты, пели, плясали и грезили восстановлением родины.
Дафна стала стройной, крепкой девушкой, очень красивой и беззаветно влюбленной в сына Барака Бен Канаана. Было ясно, что они поженятся и либо создадут собственное хозяйство в Яд-Эле, либо построят вместе с другими такими же молодыми парами новый мошав или кибуц, как это часто делали дети переселенцев, окончив школу. Когда в стране начались беспорядки, у Ари с Дафной оставалось все меньше времени для свиданий. Несмотря на юный возраст, Ари стал превосходным бойцом Хаганы; Авидан видел в нем одного из самых многообещающих воинов. Впрочем, большинству солдат Хаганы не было в двадцати.
Когда Ари исполнилось семнадцать, он организовал оборону Яд-Эля, Эйн-Ора и еще полдюжины кибуцев и так хорошо справился с этим, что Хагана все чаще стала поручать ему новые задания.
С началом борьбы за иммиграцию Ари отправился в те места, где приставали нелегальные суда Алии Бет. Он прятал подпольных иммигрантов в кибуцах, собирал паспорта и визы у туристов, приезжавших в Палестину легально.
Когда у него выдавался свободный день, Ари звонил в Яд-Эль, и Дафна мчалась в Тель-Авив, чтобы повидаться с ним. Они ходили в филармонию, созданную музыкантами, бежавшими из Германии — первым концертом здесь дирижировал сам Тосканини, — бывали на художественных выставках и лекциях в молодежном клубе, а то и просто гуляли по Алленби или по улице Бен Иегуды, где люди пили кофе за столиками прямо на тротуарах. Иногда они шли в северную часть города и подолгу бродили вдоль тихого пляжа Тель-Авива. Чем дальше, тем болезненнее молодые люди переживали разлуку, но Ари не хотел жениться, пока не обзаведется участком и не построит дом.
Они очень любили друг друга. Она отдалась ему, когда ей было семнадцать, а ему — девятнадцать, и с тех пор влюбленные стремились уединиться, как только представлялся случай.
Напряжение, возникшее после начала немецкой иммиграции в 1933 году, достигло апогея в 1935-м, когда евреям легально и нелегально удалось переправить в Палестину гораздо больше переселенцев, чем когда-либо раньше. Если вторая волна иммиграции принесла в страну идеалы и руководителей, а третья — основную массу поселенцев, то с алией из Германии в ишуве начался культурный и научный подъем.
Арабские феодалы кипели от гнева. Они впервые забыли свои распри и, сплотившись воедино, потребовали от англичан раз и навсегда положить конец иммиграции.
В начале 1936 года национальный совет потребовал от британских властей несколько тысяч виз на въезд, так как положение евреев в Германии становилось все более угрожающим. Из-за нажима арабов англичане выдали несколько сотен.
Видя уступчивость англичан, муфтий решил одним ударом захватить власть над Палестиной. Весной 1936 года он спровоцировал новую волну погромов под предлогом, будто евреи ловят и убивают арабов в Тель-Авиве. Первые погромы прошли в Яффе и вскоре прокатились по всей стране. Как всегда, жертвами становились в основном беззащитные старики в священных городах. С началом погромов Хадж Эмин объявил о создании под своим руководством Высшего арабского совета для проведения забастовок и акций протеста против «проеврейской» британской политики.
На этот раз муфтий тщательно подготовился. Сразу после создания комитета в арабские города и села прибыли люди, которые следили, чтобы никто не мешал выступлениям сторонников муфтия. Они организовали несколько убийств арабов — своих политических противников.
Камал, старый друг Барака Бен Канаана, жестоко поплатился за свою дружбу с евреями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184