Море появилось внезапно, и после холодных горных ветров они обливались потом, угодив в тридцатиградусную жару. Они шли вдоль берега все дальше к югу.
— Евреи здесь есть?
Да, здесь тоже были евреи, но опять совсем другие, во всем похожие на арабов: та же одежда, тот же язык. Они, однако, знали и иврит и Тору. Точно так же, как и в российской черте оседлости и в Турции, эти евреи без лишних расспросов оказывали братьям Рабинским гостеприимство, делились с ними пищей и кровом и так же благословляли их на святой подвиг.
Путь вел теперь в Ливан — через Триполи и Бейрут. И вот они уже совсем близко от Земли Обетованной.
— Евреи здесь есть?
Шел 1888 год. Минуло сорок месяцев с той ночи, когда братья бежали из Житомира. Иося стал стройным атлетом. Ему исполнилось двадцать лет, и теперь он носил пламенно-рыжую бороду.
Якову исполнилось восемнадцать. Он тоже возмужал и окреп за время похода, но почти не вырос, да и характер его не изменился — остался таким же дерзким и беспокойным.
Они стояли на вершине горы. Перед ними простиралась долина. Яков и Иося Рабинские смотрели вниз на Хулу в Северной Галилее. Иося присел на скалу и заплакал. Их поход наконец-то закончился.
Яков положил руку на плечо брата:
— Мы дома, Иося! Мы дома!
ГЛАВА 5
Они смотрели с вершины горы на простиравшуюся перед ними страну. По ту сторону долины, на ливанской стороне, возвышался покрытый снегом Хермон. Под ними лежало озеро Хула. Справа в горах приютилась арабская деревушка. Иося Рабинский был охвачен волнением, какого он еще ни разу не испытывал. До чего же прекрасна Земля Обетованная, если смотреть отсюда! Он поклялся, как это часто делают молодые люди, что обязательно вернется сюда и будет долго смотреть на эту землю, когда она станет его землей.
Братья провели сутки на вершине горы, а на следующее утро спустились к арабской деревушке. Белые саманные домики, теснившиеся в ложбинке, сияли в утреннем солнце. Луга и оливковые рощи тянулись вниз до самого озера. Ишаки перевозили тощие снопики невзрачного урожая. В виноградниках мелькали женщины. Деревушка была, вероятно, такой же, как и тысячу лет назад.
Чем ближе Иося и Яков подходили к селению, тем оно становилось непригляднее. Вскоре братьям ударила в нос невыносимая вонь. В деревне их встретили подозрительно. Женщины с закутанными лицами поспешно спрятались в убогие хижины. Улицы здесь были сплошь покрыты верблюжьим и ослиным навозом, над которым кружили тучи мух. Сонная собака лежала без движения в сточной канаве, наслаждаясь прохладной сыростью. Половина домов была полуразрушена, в них, разделенные перегородками, жили вместе люди и скот.
Братья остановились возле деревенского колодца, у которого разговаривали стройные девушки с огромными кувшинами на головах.
Как только к колодцу подошли чужие мужчины, все мгновенно замолкли.
— Можно попить? — спросил Иося.
Никто не ответил. Братья сами вытащили ведро воды, умылись, напились, наполнили свои фляги и двинулись дальше.
Чуть в стороне стояла покосившаяся хижина, служившая кофейней. Мужчины лениво сидели или лежали на драных коврах, предоставляя женам работать в поле. Некоторые играли в нарды. В воздухе пахло крепким кофе, табаком, гашишем.
— Нам бы хотелось спросить кое-что, — сказал Иося.
После некоторого молчания поднялся один араб и велел им следовать за собой. Он повел их за деревню, в сторону речушки. Там стояла небольшая мечеть с минаретом, рядом с ней — небольшое помещение, в котором размещалось деревенское начальство. Их пригласили войти и предложили сесть. Высокие толстые стены были побелены известкой, окна хорошо пригнаны, отчего в комнате задерживалась прохлада. По всей длине стен стояли широкие скамьи с пестрыми подушками. Над ними висели сабли, пистолеты, портреты каких-то людей, некоторые из них были одеты по-европейски.
Вошел мужчина лет двадцати пяти в полосатом халате до колен, в головном уборе с черной окантовкой. Похоже, что это был состоятельный человек.
— Меня зовут Камал, я мухтар села Абу-Йеша, — сказал он и хлопнул в ладоши, блеснув кольцами на пальцах.
Гостям подали фрукты и кофе. В комнате воцарилось молчание. Затем один за другим стали входить старейшины села.
К удивлению братьев, Камал немного говорил на иврите.
— На месте, где стоит эта деревня, похоронен, по преданию, Иисус Навин, — сказал он. — Иисус Навин не только еврейский герой, но и мусульманский пророк.
Затем, по арабскому обычаю не задавая прямых вопросов, Камал повел беседу вокруг да около, чтобы узнать, кто они такие, эти гости, и зачем прибыли. Под конец он осторожно осведомился, не заблудились ли они, так как еще не было случая, чтобы хоть один еврей забрел в Хулу.
Иося пояснил, что они пришли с севера и ищут ближайшее еврейское селение. Через полчаса окольных расспросов Камал окончательно убедился, что эти двое не собираются селиться в его владениях, и рассказал, что он не только местный мухтар и владелец всей земли в Абу-Йеше, но еще и духовный вождь общины, единственный грамотный человек в деревне.
Иосе мухтар понравился, но чем именно, он не смог бы объяснить. Он рассказал Камалу об их бегстве из России, долгом путешествии, о том, что они мечтают поселиться в Святой Земле и обрабатывать ее. Отведав фруктов, гости стали прощаться.
— Вы найдете евреев километрах в тридцати к югу. Если поднажать и не сворачивать с дороги, туда можно добраться еще засветло — в Рош-Пину.
Рош-Пина! Неужели правда! Они не раз слышали это название еще в Житомире.
— Рош-Пина на полпути от Хулы до Тивериадского озера. Вам попадется по дороге большой курган. Под ним — древний город Хоцор… Да поможет вам Аллах в пути!
Дорога шла по полям села Абу-Йеши, затем — вдоль зловонных болот Хулы. Иося оглянулся и посмотрел туда, где они стояли утром.
— Я вернусь, — сказал Иося себе, — я обязательно вернусь…
В полдень они дошли до кургана, о котором говорил Камал. Взбираясь наверх, они все время думали, что здесь похоронен древний Хоцор. Иося снова разволновался:
— Ты только подумай! Может быть, Иисус Навин стоял на этом самом месте, сражаясь с хананеянами.
На Святой Земле он пришел в такое приподнятое настроение, что совершенно не замечал угрюмого состояния брата. Яков не хотел огорчать Иосю и поэтому молчал, но его настроение портилось с каждым часом.
В сумерках они дошли до Рош-Пины, Краеугольного Камня, самого северного из еврейских поселений. Их появление вызвало суматоху. Братьев привели в небольшое здание, служившее местом для сходок, и стали жадно расспрашивать. Но они покинули Житомир сорок месяцев назад и могли рассказывать лишь то, что после 1888 года погромы становились с каждым разом все страшнее.
Рош-Пина жестоко разочаровала братьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184
— Евреи здесь есть?
Да, здесь тоже были евреи, но опять совсем другие, во всем похожие на арабов: та же одежда, тот же язык. Они, однако, знали и иврит и Тору. Точно так же, как и в российской черте оседлости и в Турции, эти евреи без лишних расспросов оказывали братьям Рабинским гостеприимство, делились с ними пищей и кровом и так же благословляли их на святой подвиг.
Путь вел теперь в Ливан — через Триполи и Бейрут. И вот они уже совсем близко от Земли Обетованной.
— Евреи здесь есть?
Шел 1888 год. Минуло сорок месяцев с той ночи, когда братья бежали из Житомира. Иося стал стройным атлетом. Ему исполнилось двадцать лет, и теперь он носил пламенно-рыжую бороду.
Якову исполнилось восемнадцать. Он тоже возмужал и окреп за время похода, но почти не вырос, да и характер его не изменился — остался таким же дерзким и беспокойным.
Они стояли на вершине горы. Перед ними простиралась долина. Яков и Иося Рабинские смотрели вниз на Хулу в Северной Галилее. Иося присел на скалу и заплакал. Их поход наконец-то закончился.
Яков положил руку на плечо брата:
— Мы дома, Иося! Мы дома!
ГЛАВА 5
Они смотрели с вершины горы на простиравшуюся перед ними страну. По ту сторону долины, на ливанской стороне, возвышался покрытый снегом Хермон. Под ними лежало озеро Хула. Справа в горах приютилась арабская деревушка. Иося Рабинский был охвачен волнением, какого он еще ни разу не испытывал. До чего же прекрасна Земля Обетованная, если смотреть отсюда! Он поклялся, как это часто делают молодые люди, что обязательно вернется сюда и будет долго смотреть на эту землю, когда она станет его землей.
Братья провели сутки на вершине горы, а на следующее утро спустились к арабской деревушке. Белые саманные домики, теснившиеся в ложбинке, сияли в утреннем солнце. Луга и оливковые рощи тянулись вниз до самого озера. Ишаки перевозили тощие снопики невзрачного урожая. В виноградниках мелькали женщины. Деревушка была, вероятно, такой же, как и тысячу лет назад.
Чем ближе Иося и Яков подходили к селению, тем оно становилось непригляднее. Вскоре братьям ударила в нос невыносимая вонь. В деревне их встретили подозрительно. Женщины с закутанными лицами поспешно спрятались в убогие хижины. Улицы здесь были сплошь покрыты верблюжьим и ослиным навозом, над которым кружили тучи мух. Сонная собака лежала без движения в сточной канаве, наслаждаясь прохладной сыростью. Половина домов была полуразрушена, в них, разделенные перегородками, жили вместе люди и скот.
Братья остановились возле деревенского колодца, у которого разговаривали стройные девушки с огромными кувшинами на головах.
Как только к колодцу подошли чужие мужчины, все мгновенно замолкли.
— Можно попить? — спросил Иося.
Никто не ответил. Братья сами вытащили ведро воды, умылись, напились, наполнили свои фляги и двинулись дальше.
Чуть в стороне стояла покосившаяся хижина, служившая кофейней. Мужчины лениво сидели или лежали на драных коврах, предоставляя женам работать в поле. Некоторые играли в нарды. В воздухе пахло крепким кофе, табаком, гашишем.
— Нам бы хотелось спросить кое-что, — сказал Иося.
После некоторого молчания поднялся один араб и велел им следовать за собой. Он повел их за деревню, в сторону речушки. Там стояла небольшая мечеть с минаретом, рядом с ней — небольшое помещение, в котором размещалось деревенское начальство. Их пригласили войти и предложили сесть. Высокие толстые стены были побелены известкой, окна хорошо пригнаны, отчего в комнате задерживалась прохлада. По всей длине стен стояли широкие скамьи с пестрыми подушками. Над ними висели сабли, пистолеты, портреты каких-то людей, некоторые из них были одеты по-европейски.
Вошел мужчина лет двадцати пяти в полосатом халате до колен, в головном уборе с черной окантовкой. Похоже, что это был состоятельный человек.
— Меня зовут Камал, я мухтар села Абу-Йеша, — сказал он и хлопнул в ладоши, блеснув кольцами на пальцах.
Гостям подали фрукты и кофе. В комнате воцарилось молчание. Затем один за другим стали входить старейшины села.
К удивлению братьев, Камал немного говорил на иврите.
— На месте, где стоит эта деревня, похоронен, по преданию, Иисус Навин, — сказал он. — Иисус Навин не только еврейский герой, но и мусульманский пророк.
Затем, по арабскому обычаю не задавая прямых вопросов, Камал повел беседу вокруг да около, чтобы узнать, кто они такие, эти гости, и зачем прибыли. Под конец он осторожно осведомился, не заблудились ли они, так как еще не было случая, чтобы хоть один еврей забрел в Хулу.
Иося пояснил, что они пришли с севера и ищут ближайшее еврейское селение. Через полчаса окольных расспросов Камал окончательно убедился, что эти двое не собираются селиться в его владениях, и рассказал, что он не только местный мухтар и владелец всей земли в Абу-Йеше, но еще и духовный вождь общины, единственный грамотный человек в деревне.
Иосе мухтар понравился, но чем именно, он не смог бы объяснить. Он рассказал Камалу об их бегстве из России, долгом путешествии, о том, что они мечтают поселиться в Святой Земле и обрабатывать ее. Отведав фруктов, гости стали прощаться.
— Вы найдете евреев километрах в тридцати к югу. Если поднажать и не сворачивать с дороги, туда можно добраться еще засветло — в Рош-Пину.
Рош-Пина! Неужели правда! Они не раз слышали это название еще в Житомире.
— Рош-Пина на полпути от Хулы до Тивериадского озера. Вам попадется по дороге большой курган. Под ним — древний город Хоцор… Да поможет вам Аллах в пути!
Дорога шла по полям села Абу-Йеши, затем — вдоль зловонных болот Хулы. Иося оглянулся и посмотрел туда, где они стояли утром.
— Я вернусь, — сказал Иося себе, — я обязательно вернусь…
В полдень они дошли до кургана, о котором говорил Камал. Взбираясь наверх, они все время думали, что здесь похоронен древний Хоцор. Иося снова разволновался:
— Ты только подумай! Может быть, Иисус Навин стоял на этом самом месте, сражаясь с хананеянами.
На Святой Земле он пришел в такое приподнятое настроение, что совершенно не замечал угрюмого состояния брата. Яков не хотел огорчать Иосю и поэтому молчал, но его настроение портилось с каждым часом.
В сумерках они дошли до Рош-Пины, Краеугольного Камня, самого северного из еврейских поселений. Их появление вызвало суматоху. Братьев привели в небольшое здание, служившее местом для сходок, и стали жадно расспрашивать. Но они покинули Житомир сорок месяцев назад и могли рассказывать лишь то, что после 1888 года погромы становились с каждым разом все страшнее.
Рош-Пина жестоко разочаровала братьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184