Март 1941
Спустя полтора года после оккупации Польши Гитлер распорядился «окончательно решить» еврейский вопрос. Приказ был устный. Месяца через полтора начальник СД Гейдрих доложил о нем на секретном совещании главарей СС, СД и прочих нацистских организаций в Гросс-Ваннзее.
Окончательное решение оказалось геноцидом.
Оберштурмфюреру Эйхману, специалисту по еврейским делам, было поручено истребить евреев Европы.
В течение нескольких месяцев специальные карательные отряды наводнили Польшу, Прибалтику и оккупированные советские области, где приступили к своей жестокой миссии. Они действовали по заранее разработанному плану. Сгоняли евреев в одно, обычно глухое, место и заставляли рыть могилы. Затем им приказывали раздеться донага, ставили на колени на краю могилы и убивали выстрелами в затылок.
Рекорд был поставлен в Киеве, в Бабьем Яре, куда в течение двух дней были согнаны и расстреляны на краю огромных рвов 33 тысячи евреев.
Местное население не оказывало карательным отрядам противодействия. Больше того, оно в известной степени разделяло ненависть немцев к евреям. Побоище в Бабьем Яре происходило под крики одобрения многих украинцев.
Вскоре выяснилось, что даже такими методами программу геноцида быстро не выполнить. Расстрелы были неудобны, недостаточно «производительны», а от голода евреи упрямо не хотели умирать со скоростью, нужной немцам. И тогда фашистские главари разработали новый план. Для проведения его в жизнь выбрали места, расположенные у железных дорог неподалеку от населенных пунктов. Лучшим инженерам поручили построить лагеря уничтожения, чтобы проводить истребление в массовом порядке при минимальных затратах, как на конвейере.
Для руководства новыми лагерями отобрали опытные кадры из старых концлагерей в самой Германии.
Зима 1941
В варшавском гетто свирепствовала смерть. По сравнению с тем, что творилось здесь, бледнел даже Бабий Яр. Десятки, сотни, тысячи людей умирали от голода и холода. Дети, у которых давно уже не было сил плакать, умирали сотнями, и сотнями же умирали старики, у которых не было сил молиться. Каждое утро на улицах появлялись новые трупы. Санитарные отряды обходили улицы с лопатами, грузили их — младенцев, стариков, женщин, мужчин — на тачки и отвозили в крематорий.
Пекарню Мундека закрыли. Дову уже исполнилось одиннадцать лет. Он бросил школу и шатался по улицам в поисках еды. Даже такие крепко спаянные группы, как «Искупители», и те находились в ужасном положении.
Дов усвоил все хитрости, необходимые для того, чтоб выжить в условиях гетто. Он передвигался, прислушивался и действовал с проворством хищного зверька. Дома все чаще было нечего есть. Когда не удавалось достать пищу, Лия выменивала ее на что-нибудь из своего добра.
Это была долгая и жестокая зима. Однажды после пятидневной голодовки Лия наконец-таки приготовила обед, но исчезло обручальное кольцо на ее пальце. Потом положение несколько улучшилось, так как «Искупители» где-то раздобыли лошадь. Это была старая, костлявая кляча. По еврейским законам запрещено есть конину, но какая же она была вкусная!
Руфи уже было девятнадцать. В эту зиму она вышла замуж за Яна. Девушка до того похудела, что от ее красоты не осталось и следа. Медовый месяц они провели в общей комнате, где жили еще семеро. Тем не менее молодые супруги ухитрялись как-то уединяться: уже весной Руфь была беременна.
Мундек в штабе «Искупителей» отвечал за связь с внешним миром. Польских синерубашечников и литовцев можно было подкупить, но он считал, что деньги надо беречь для более важных дел, и начал искать подземные выходы из гетто — через канализационные трубы. Выбираться в Варшаву было опасно: банды городских хулиганов охотились за евреями, чтобы шантажировать их или выдавать немцам за награду.
«Искупители» потеряли пятерых, посланных за пределы гетто. Последним был пойман, выдан гестапо и повешен Ян, муж Руфи.
Маленький Дов, в совершенстве усвоивший тактику ежечасной борьбы за существование, вызвался быть курьером Мундека. Брат не хотел и слышать об этом, но Дов настаивал. Со светлыми волосами и голубыми глазами он мало походил на еврея. Мундек знал, что Дов смышлен и хитер, но никак не мог решиться послать младшего брата на такое опасное дело. Однако, потеряв шестого, а затем и седьмого курьера, он решил попытать счастья с Довом. Подумал: все равно их на каждом шагу подстерегает смерть. Лия поняла его и не стала возражать.
Дов оказался превосходным курьером. Он отыскал десятки лазеек, он чувствовал себя как дома в каналах, где текли густые, грязные и вонючие отбросы Варшавы. Каждый понедельник Дов совершал вылазку, пробираясь впотьмах, по грудь в воде. Выбравшись, он отправлялся в дом на Забровскую улицу, где жила отважная женщина, которую звали Вандой. Пообедав у нее, возвращался в гетто тем же путем, нагруженный пистолетами, патронами, запчастями для радиостанций, а кроме того — новостями из других гетто.
В свободное от походов время Дов любил сидеть в штабе, где Мундек и Ревекка проводили почти все свое время. Ревекка занималась подделкой пропусков и паспортов. Дов любил смотреть, как она это делает, а вскоре начал помогать ей. Очень скоро выяснилось, что у него исключительные способности: острый глаз и твердая рука. В возрасте двенадцати лет он стал лучшим подделывателем бумаг среди «Искупителей».
Конец весны 1942
Немцы сделали важный шаг по пути «окончательного решения» еврейского вопроса, построив лагеря массового уничтожения. Для евреев варшавской зоны выделили тридцать три акра в Треблинке. В двух главных корпусах соорудили тридцать газовых камер. Было построено жилье для рабочих и немецкой охраны, огромные печи для сжигания трупов. Лагерь в Треблинке стал первенцем — впоследствии соорудили другие, более производительные лагеря.
Июль 1942
Девятое Ава — день ежегодного траура в память дважды разрушенного ассирийцами и римлянами Иерусалимского Храма. Ибо падение Иерусалима в войне с римлянами около двух тысяч лет назад ознаменовало собой конец еврейской государстенности. С тех пор евреи рассеялись по всему миру.
Обитатели польских гетто отмечали траур с еще более глубокой скорбью, чем остальные евреи. Девятый день месяца Ав совпал в 1942 году с важнейшим этапом «окончательного решения» еврейского вопроса.
В то самое время, когда евреи оплакивали свои былые несчастья, немецкие отряды вошли в гетто. Сначала жители решили, что затеяна новая облава для пополнения трудовых батальонов. Но на этот раз немцы стали сгонять только стариков и детей. В гетто возникла паника. Началась настоящая охота, детей вырывали из рук матерей.
Всех повели к железной дороге, где их ждали товарные вагоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184