Благодаря Камалу Иося Рабинский многое узнал о славной и трагической истории арабского народа.
В седьмом веке среди полудиких бедуинских племен Аравийской пустыни возникла новая религия — ислам. Вдохновленные учением Магомета арабы, оставив пустыню, огнем и мечом принялись насаждать ислам от границ Китая до Гибралтара. За сто лет под зеленые знамена встали сотни миллионов людей, но душой ислама оставались арабы. В те годы евреи добились высокого положения в арабском мире.
Аравийская пустыня подарила человечеству новую цивилизацию. В продолжение пяти столетий арабы порождали передовых мыслителей, развитую науку, величайших мастеров во всех областях творчества.
Затем начались священные войны крестоносцев, сеявших смерть и разрушение.
После крестовых походов наступил век монгольских нашествий. Монголы, явившись из бескрайних степей Азии, пронеслись, как смерч, превосходя жестокостью и кровожадностью всех, кто нападал на эти земли ранее. Вехами на пути монголов стали пирамиды из арабских черепов.
Арабы до того обессилели за столетия непрерывных войн, что их некогда могущественные города почти вымерли, а цветущие оазисы, прекрасные острова плодородия и изобилия, неуклонно поглощала пустыня. Арабы все больше погрязали в междоусобных войнах, в кровной мести. Из-за внутренних распрей рушилось хозяйство, погибала культура, и у них уже не осталось сил обороняться, когда наступила окончательная катастрофа, виной которой стали единоверцы-мусульмане. Арабы попали под власть турок, и вслед за этим последовали пять столетий сонного прозябания.
Капля воды обрела цену золота в этой стране, потерявшей плодородие. Жизнь превратилась в непрерывную мучительную борьбу. Лишенный воды, арабский мир погряз в дерьме. Болезни, неграмотность и нищета стали всеобщими: не осталось ни песен, ни радости — лишь борьба за существование.
В таких условиях хитрость, коварство, зависть и кровная месть стали обычным делом. Жестокость, даже в отношениях между братьями, вошла в норму. Арабы арабов превращали в рабов, за воровство отсекали руку, за проституцию побивали камнями. Люди отвыкли сочувствовать друг другу. Феллахи и бедуины, прозябавшие в невообразимой нищете, обратились к единственному средству, которое могло поддержать их в жалком существовании, — стали религиозными фанатиками. Этим они напоминали местечковых евреев в труднейшие дни их жизни.
Так стоит ли удивляться, что арабы не доверяли посторонним? Освободительное движение возникло у них среди богатых, потому что бедуины и феллахи просто не представляли, что такое свобода. Массы были всего лишь пешками в игре эфенди и шейхов. Их в любую минуту можно было ввергнуть в религиозную истерию — и они становились мощным орудием.
Противоречивый характер арабов не нравился Иосе. Они могли часами торговаться, осыпая друг друга ругательствами. Арабы вели себя так, словно все время играли в шахматы. Каждый ход рассчитан на то, чтобы перехитрить окружающих. Разъезжая по стране, Иося увидел полнейшее отсутствие у арабов привычных ему этических принципов. Но стоило ему войти в арабский дом, как он становился объектом такого гостеприимства, какого, пожалуй, нигде не встретишь. Его сбивала с толку странная логика, находившая оправдание всякому преступлению, только не убийству. Положение женщин было просто невыносимым. Они жили в беспрекословном повиновении, не показывались на людях, не участвовали в разговоре, никто с ними никогда не советовался. Часто женщины жестоко мстили за это, иногда даже прибегали к кинжалу или яду. Корыстолюбие и страсть к наслаждениям, ненависть и хитрость, коварство и насилие дружелюбие и гостеприимство — все это были составные части арабского характера, столь непонятного посторонним.
Камал познакомил Иосю Рабинского с Кораном, священной книгой ислама. Иося узнал, что праотец Авраам был предком не только евреев, но и арабов. Арабское племя происходило, по преданию, от Исмаила, сына Агари и Авраама.
Иося узнал и то, что арабы считают Моисея, великого законодателя евреев, одним из главных своих пророков; что все библейские пророки — одновременно пророки Корана и даже некоторые из великих раввинов почитаются у мусульман святыми.
Камалу не нравилось, что приезжает все больше и больше евреев. Они законно покупали землю, спокойно говорили об освоении страны. Понимая причины их возвращения, Камал соглашался в душе, что оно естественно и справедливо, но, с другой стороны, не мог поверить, что эти новоприбывшие не станут когда-нибудь теснить и эксплуатировать арабов.
Тем временем Яков покинул Сде-Тов. Опыт с экспериментальным хозяйством не удался. В желчном состоянии духа он продолжал ездить по стране, ища и не находя себе места.
В 1905 году в России началась давно назревавшая революция. Она была подавлена. Ее поражение послужило сигналом для новых погромов. Эти погромы отличались такой жестокостью, что цивилизованный мир пришел в ужас. Лев Толстой был до того потрясен, что написал статью, резко осуждавшую царя, министра внутренних дел графа Плеве и черную сотню, возглавлявшую погромы и убийства. Однако черносотенцы, пользуясь тайной поддержкой властей, развязывали один погром за другим, пока Россию не покинули сотни тысяч евреев. Большинство подались в Америку, но некоторые оказались в Палестине.
Началась вторая волна еврейского Исхода.
ГЛАВА 8
Вторая волна иммиграции несла тот идеализм, которого недоставало в Палестине. Новые иммигранты не собирались торговать в Яффе, еще меньше они хотели жить на пожертвования единоверцев. Они ехали полные решимости освоить страну.
Наиболее ценным из всего, что принесла Вторая алия, был провозглашенный ею принцип физического труда. Благодаря стараниям и личному примеру ее лидера Гордона, труд на земле приобрел некий возвышенный характер. Сам Гордон был пожилым образованным человеком, но ради высокой цели возделывать землю собственными руками он добровольно отказался от интеллектуальной карьеры. Многим старожилам одна мысль о том, что евреи будут работать в поле, словно рабы, казалась невероятной. Сами они работали в крайнем случае надсмотрщиками.
Яков воспрял духом в эти дни. Он снова отправился — на этот раз в Галилею, — чтобы вместе с другими создать в Седжере опытное хозяйство. Как только в Седжеру прибыли молодые представители Второй алии, жизнь там забила ключом. Однажды Яков приехал в Яффу, чтобы повидаться с братом. Он был одержим новой идеей и очень волновался, когда рассказывал о ней Иосе.
— Как тебе известно, — пылко говорил Яков, — бедуины идут на все, чтобы заставить нас поручить им охрану наших сел от них же. В Седжере они явились к нам и пригрозили, что и то сделают нам, и это, если не заключим с ними договор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184