Бабусина спальня была именно такой, какой она привыкла ее видеть. Выгоревшие обои, пожелтевший потолок, с которого свисала пластмассовая люстра, шкаф, тумбочка, кровать, застеленная пледом, в углу круглый стол с белыми разводами от горячего, на нем книжка, любимый бабусин роман «Ярмарка тщеславия», который она настоятельно рекомендовала ей почитать… Аня так засмотрелась на этот истрепанный том, что не сразу заметила мужчину, что застыл в напряженной позе у окна. Был он отлично одет, сед, высок и, как она ранее предполагала, очень тучен. На вид мужчине было лет шестьдесят, но стариком Аня назвать бы его не посмела…
Когда мужчина услышал шаги, он резко обернулся, обратив к Ане породистое лицо с пронзительными карими глазами, и неприветливо спросил:
— Чего надо?
— Простите, ради бога… — залепетала Аня, мигом растеряв свою смелость. — Я хотела узнать…
— Ты кто такая? — так же грозно рыкнул мужчина, делая шаг в ее сторону.
Сейчас прибьет, — обреченно подумала Аня. — Стукнут кулачищем по лбу, и нет меня.
И чтобы не видеть, как он будет замахиваться, она закрыла глаза. Но вместо ожидаемого удара на нее обрушился грубый окрик:
— Я тебя спрашиваю или нет!? А ну отвечай!
Аня приоткрыла один глаз и увидела, что полный господин убивать ее не собирался, он даже рук из карманов не вытащил. Это успокоило, но не сильно, потому что глаза дяденьки, как два пистолетных дула, были нацелены на ее лицо, и от этого взгляда у Ани по телу побежали мурашки.
— Я из собеса… — чуть слышно произнесла она, тайком вытирая вспотевшие ладони. — Меня зовут Анна…
— И что дальше?
— Я хотела узнать, кто будет Элеонору Георгиевну хоронить…
— Ну я.
— А вы кто? — удивленно заморгала Аня.
— Сын. Кто же еще?
Аня ойкнула и уставилась на бабусиного сына с таким ужасом, будто он был приведением.
Эдуард
Эдик хмуро смотрел на перепуганную девушку в задрипанном пальто и не мог понять, что ей нужно. Сначала он решил, что она пришла просить подаяния: уж слишком бедно была одета, потом, что попробовать что-нибудь украсть, а теперь и не знал, что думать. Девушка, не смотря на затрапезный гардероб, производила впечатление честного человека.
— Сын? — переспросила она, растеряно приоткрыв небольшой пухлый рот.
— И чего тут странного? — привычно рявкнул он, но, увидев, как вздрогнула девушка, постарался говорить мягче. — У вас в собесе разве не знают, что у нее есть сын?
— Нет. Она одинока…
Эдик раскатисто рассмеялся, чем привел Аню в неописуемое волнение — не девка, а трусливый заяц какой-то.
— Ну старуха, ну дает! Даже государство умудрилась обдурить!
— Вы, правда, ее сын? — все еще не верила Аня.
— Сын, сын, — закивал он, по-прежнему улыбаясь. — Эдуард Петрович Новицкий, к вашим услугам.
— А я Аня, Аня Железнова, — немного осмелела девушка. — Я за вашей мамой ухаживала… Я очень ее полюбила, она была такая… такая… добрая…
Эдик еще внимательнее посмотрел на девчонку — на самом деле такая наивная или притворяется? Девчонка от его пристального взгляда стушевалась: покраснела, опустила очи долу и тут же замолчала. Нет, эта не притворяется, эта от природы такая, решил Эдуард (он хорошо читал по лицам — тюрьма научила), одно не понятно, как она умудрилась эту наивность сохранить, тем более, живя в Москве — столица и не таких развращала…
Угораздило же бедняжку родиться в конце XX века. Таким тут не место, им бы век в XVII, а то и к рыцарям! Сразу видно, к современной жизни не приспособлена, а от этого несчастна и одинока, у подобных девчушек даже подруг нет, не говоря уж о друзьях…
— С кем живешь-то, Анна Железнова? — спросил Эдик приветливо, ему больше не хотелось нагонять на девчушку страху.
— Одна, вернее, с соседями… У меня комната в коммуналке…
— Родители где?
— Мать умерла, а отца у меня никогда не было… — Аня запнулась, — нагуляли меня…
Эдуард Петрович удивленно приподнял брови — у гулящей матери выросла эдакая незабудка. Надо же!
— А жених у тебя, Аня, есть? — решил уточнить он.
— Смеетесь? — смутилась Аня. — Кто на меня позарится?
Вот тут Эдуард был с девушкой не согласен. Позариться на нее мог кто угодно, потому что внешность у нее была очень приятной, единственное, эту приятность под лохмотьями очень трудно разглядеть. Сам он, например, сначала посчитал Аню дурнушкой — уж очень уродовала ее дурацкая мохеровая шапка, сильно старил темный, намотанный на шею, шарф, а мешковатое пальто делало фигуру бесформенной, но теперь, когда девушка стянула с головы свой безобразный убор и расслабила удавку, оказалось, что у нее густые волнистые волосы, нежное овальное личико, большие серые глаза и тонкий, с небольшой горбинкой, нос. Хламиду свою она еще не сняла, но Эдик мог поклясться, что Анютка еще и стройненькая.
— А ты по-другому одеваться не пробовала? — задумчиво спросил Эдуард, закончив осмотр Аниной внешности.
— Нет, — честно призналась она.
— Почему?
— Не пробовала и все.
Маленькая гордячка, с симпатией подумал Эдуард, не хочет признаваться, что денег ей хватает только на еду и это тряпье.
— Хочешь, бабок дам, — неожиданно предложил он. — Пальто себе купишь…
Аня вспыхнула и резко ответила:
— Не надо!
— Просто так, а не за то, о чем ты подумала, — с досадой протянул он. — В благодарность за заботу о матери…
— Все равно не надо. Пальто я себе на следующий год куплю сама.
— Как знаешь, — хмуро проговорил Эдик. — Только мой тебе совет, не отказывайся от помощи, когда ее предлагают искреннее… — Он остро глянул на нее, потом опустил глаза и привычно грубо бросил. — Приходи завтра к двенадцати на похороны. С ментами я договорился, тело сегодня отдадут…
— Я обязательно приду… Но, может, чем помочь?
— До завтра, — отрезал Эдуард, отворачиваясь к окну.
— До свидания, — прошептала Аня в ответ, но не ушла, а, помявшись в нерешительности, привычно робко попросила. — А можно мне взять что-нибудь на память?
Эдуард Петрович резко обернулся, его глаза горели, рот кривился. В этот миг он был страшен, он всегда становился отталкивающе злобным в минуты разочарования. А в данный момент он был жутко разочарован! Как же! Принял обычную попрошайку, аферистку, мародерку за честную девушку. Посчитал ее невинной, искренней, даже пальто ей хотел купить, старый дурень, а девка просто-напросто хотела поживиться: заграбастать пару антикварных штучек (Эдик, правда, ни одной пока не видел, но не сомневался, что они есть — мать всю жизнь собирала старинные вещи и не могла без них жить).
— Ну бери! — процедил он сквозь зубы, стараясь до поры сдержать свой гнев: ему было интересно узнать, где его мамаша устроила тайник.
Аня благодарно улыбнулась, быстро подошла к столу, бережно взяла с него толстую книгу в потрепанном перелете и, прижав ее к груди, вышла из квартиры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71