— В память о дорогой подружке… Подари их мне, а? Все равно они бросовые, копейки стоят, тебе ни к чему, а мне память…
Аня чуть не задохнулась от возмущения. Вот старая нахалка! Судя по алчному блеску глаз, она прекрасно знает, что «бросовые» подстаканники сделаны из чистого серебра, знает, и мудрит, потому что решила обдурить глупую девчонку. И обдурила бы, если бы Аня не взялась вчера подстаканники чистить…
— Ну так как, Анечка? — нетерпеливо вопрошала Вета. — Подаришь бабушке сувенирчик? Линочка была бы рада, мы с ней как сестры были, честное слово, как сестры…
— Боюсь, что не получится, — развела руками Аня.
— Тебе что жалко алюминиевых безделушек? — окрысилась старуха.
— Не жалко, просто…
— Ты все равно их выкинешь! Я знаю, как вы молодые презираете все, что было для нас дорого…
— Уже.
— Что «уже»?
— Уже выкинула.
— Как? — ошалела Вета.
— Просто. Сложила в полиэтиленовый мешок и бросила в мусорный бак. Вместе с прочей дребеденью… — С тайным злорадством врала Аня. — А что?
— Да как ты… Как? — старуха не находила слов. — Разве можно… Выбрасывать-то… Как же так…
— Так копеечные же, не жалко! — невинно улыбнулась Аня. — Но вы не расстраивайтесь, я могу в память о Элеоноре Григорьевне вам подарить что-нибудь другое… Например, вот эту сахарницу. — И она достала из ящика ту самую плошку, на дне которой красовалась цена «3-50». — Она самая красивая, я ее оставила…Берите…
— Нет, спасибо, — пролепетала Лизавета Петровна, вяло отмахиваясь от памятного презента.
— Тогда чайку.
— Да, чайку…
— Или кофе.
— Или кофе…
— А вам можно?
— Не знаю… — совсем сникла она, вероятно, утрата «бросовых» подстаканников ранила ее в самое сердце.
— Лизавета Петровна вам нехорошо? — всерьез обеспокоилась Аня.
— Нет, все в порядке… Просто устала… — Она медленно поднялась с табурета. — Я, пожалуй, пойду…
— Вас проводить?
— Не надо, деточка… Я сама… Ты, кстати, когда подстаканнички выкинула? Недавно?
— Вчера.
— Вчера, — с тоской повторила Голицына и, горестно вздохнув, вышла в прихожую.
Спустя каких-то пару минут, Аня осталась в квартире одна. Наконец-то! Теперь можно спокойно разобрать вещи…
Но не тут-то было! Как только Аня выволокла сумки из-под кровати, в дверь опять позвонили.
Ева
Ева надавила на звонок еще раз. Что за черт! Почему не открывают? Она не намерена стоять здесь до скончания веков, тем более что воняет тут так, будто скончание уже свершилось, причем, не веков, а пары бездомных кошек.
Наконец, дверь открыли. Как и ожидалось, на пороге квартиры нарисовалась бабкина приживалка, Анька Железнова. На сей раз выглядела она получше: в джинсах, футболке, спортивной кофте нараспашку девчонка уже не производила впечатления рано состарившейся колхозницы. Скорее, приодевшейся бюджетницы, потому что вещички на ней были новенькими, дешевенькими и совершенно безликими.
— Ой, — испуганно ойкнула девчонка, увидев, кто к ней пришел в гости. — Здрасьте.
— Здорово, — с растягом проговорила Ева и, не дожидаясь приглашения, вошла в тесную прихожку. — Давно переехала?
— Вчера.
— Вчера значит… — Она заглянула в комнату и, увидев на полу гору сумок, хохотнула. — Это все, что ты привезла с собой? Чайник да кучу тряпья?
— А вам какое дело? — неожиданно смело огрызнулась Аня.
Ева удивленно приподняла свою тонко выщипанную бровку.
— У щеночка прорезались зубки?
— Что вам нужно? — спросила Аня, резко закрыв дверь в комнату.
— Хотела предупредить, — лениво протянула Ева, — чтобы ты не обживалась тут… Все равно квартира тебе не достанется…
— Это еще почему?
— Потому что ее намереваюсь заполучить я. А меня еще никому не удавалось переиграть! Даже бабке. Уж что была за ведьма, а все же я ее перехитрила…
— Вы думаете? А, по-моему, в конечном итоге перехитрили именно вас. Ведь вам в наследство досталось лишь коллекция фантиков.
Ева нарочито беспечно рассмеялась, хотя саму немного заело замечание девчонки. Как не крути, а она права — бабка перед смертью здорово ей насолила.
— Не обольщайся, — отсмеявшись, сказала Ева. — В любом случае, я своего добьюсь. А знаешь, почему? Потому что не перед чем не остановлюсь!
— В этом я ни сколько не сомневаюсь, — упавшим голосом проговорила Аня.
— Вот и славно! Тогда у меня к тебе предложение. — Евины глаза сверкнули. — Выгодное!
— Если вы о подстаканниках, то их нет…
— Какие, на фиг, подстаканники? Ты чего, девочка, с катушек слетела? Я тебе о серьезных вещах… — Она зло махнула своей холеной пятерней. — Короче, вот что я предлагаю. Ты пока из квартиры выметываешься… На недельку, другую, а когда я тут все осмотрю, можешь вселяться обратно. Я даже обещаю, что не буду оспаривать завещание…
— Зачем вам это?
— А ты не понимаешь? — Ева досадливо поморщилась. — Мне не нужна эта халупа. И будки с сараями не нужны! Меня интересуют только фамильные драгоценности…
— А причем тут…
— Притом, что они спрятаны где-то в квартире. Но спрятаны так, что хрен найдешь… Может, придется линолеум поднимать, стены простукивать, но это не твоя беда — если что найду, ремонт тебе оплачу.
— А если не найдете?
— Найду, должна найти! — Ева носком сапога подцепила деревянный плинтус, рванула на себя, когда он оторвался, заглянула в образовавшуюся щель. — Одна пылища… Черт!
— Почему вы решили…
— Цацки тут, больше им деться некуда! Когда бабка от меня съехала, я все квартиру перерыла. Там ничего нет! Значит, она их забрала с собой… — Ева шмыгнула в кладовку, но тут же выскочила оттуда, отряхиваясь и чихая. — Блин, авгиевы конюшни, а не квартира! Работы не меньше чем на неделю, так что собирай манатки и выметывайся…
— Мне некуда выметываться, — растеряно проговорила Аня.
— Где-то ты раньше жила, вот и дуй туда!
И так Аню разозлил этот повелительный тон, что она грубо (оказывается, она и так может!) крикнула:
— Никуда я отсюда не уеду!
— Не хочешь, не надо, — неожиданно быстро согласилась Ева. — Тогда просто дай мне ключи, я буду сюда приходить днем, а ты можешь тут ночевать.
— Не получите вы никаких ключей, — тихо, но твердо сказала Аня. — И квартиру крушить я вам не дам. Бабуся не хотела, чтобы вы тут хозяйничали, по этому она свой дом мне и завещала…
— Дура, — выплюнула Ева, сощурив свои огромные синие глаза так, что они превратились в щелки. — Ты еще ничего не поняла… Старуха завещала все тебе, чтобы отомстить нам, своим родственникам! Ты всего лишь средство для достижения ее цели. А цель у нее была одна — после смерти показать нам кукиш!
— Бабуся меня любила, — еле сдерживая слезы, прошептала Аня.
— Любила, как же! Да ей было плевать на тебя! Как и на всех… Они никого жизни не любила! Для нее все мы были статистами!
— Уходите, — сипло выговорила Аня, — уходите отсюда, слышите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Аня чуть не задохнулась от возмущения. Вот старая нахалка! Судя по алчному блеску глаз, она прекрасно знает, что «бросовые» подстаканники сделаны из чистого серебра, знает, и мудрит, потому что решила обдурить глупую девчонку. И обдурила бы, если бы Аня не взялась вчера подстаканники чистить…
— Ну так как, Анечка? — нетерпеливо вопрошала Вета. — Подаришь бабушке сувенирчик? Линочка была бы рада, мы с ней как сестры были, честное слово, как сестры…
— Боюсь, что не получится, — развела руками Аня.
— Тебе что жалко алюминиевых безделушек? — окрысилась старуха.
— Не жалко, просто…
— Ты все равно их выкинешь! Я знаю, как вы молодые презираете все, что было для нас дорого…
— Уже.
— Что «уже»?
— Уже выкинула.
— Как? — ошалела Вета.
— Просто. Сложила в полиэтиленовый мешок и бросила в мусорный бак. Вместе с прочей дребеденью… — С тайным злорадством врала Аня. — А что?
— Да как ты… Как? — старуха не находила слов. — Разве можно… Выбрасывать-то… Как же так…
— Так копеечные же, не жалко! — невинно улыбнулась Аня. — Но вы не расстраивайтесь, я могу в память о Элеоноре Григорьевне вам подарить что-нибудь другое… Например, вот эту сахарницу. — И она достала из ящика ту самую плошку, на дне которой красовалась цена «3-50». — Она самая красивая, я ее оставила…Берите…
— Нет, спасибо, — пролепетала Лизавета Петровна, вяло отмахиваясь от памятного презента.
— Тогда чайку.
— Да, чайку…
— Или кофе.
— Или кофе…
— А вам можно?
— Не знаю… — совсем сникла она, вероятно, утрата «бросовых» подстаканников ранила ее в самое сердце.
— Лизавета Петровна вам нехорошо? — всерьез обеспокоилась Аня.
— Нет, все в порядке… Просто устала… — Она медленно поднялась с табурета. — Я, пожалуй, пойду…
— Вас проводить?
— Не надо, деточка… Я сама… Ты, кстати, когда подстаканнички выкинула? Недавно?
— Вчера.
— Вчера, — с тоской повторила Голицына и, горестно вздохнув, вышла в прихожую.
Спустя каких-то пару минут, Аня осталась в квартире одна. Наконец-то! Теперь можно спокойно разобрать вещи…
Но не тут-то было! Как только Аня выволокла сумки из-под кровати, в дверь опять позвонили.
Ева
Ева надавила на звонок еще раз. Что за черт! Почему не открывают? Она не намерена стоять здесь до скончания веков, тем более что воняет тут так, будто скончание уже свершилось, причем, не веков, а пары бездомных кошек.
Наконец, дверь открыли. Как и ожидалось, на пороге квартиры нарисовалась бабкина приживалка, Анька Железнова. На сей раз выглядела она получше: в джинсах, футболке, спортивной кофте нараспашку девчонка уже не производила впечатления рано состарившейся колхозницы. Скорее, приодевшейся бюджетницы, потому что вещички на ней были новенькими, дешевенькими и совершенно безликими.
— Ой, — испуганно ойкнула девчонка, увидев, кто к ней пришел в гости. — Здрасьте.
— Здорово, — с растягом проговорила Ева и, не дожидаясь приглашения, вошла в тесную прихожку. — Давно переехала?
— Вчера.
— Вчера значит… — Она заглянула в комнату и, увидев на полу гору сумок, хохотнула. — Это все, что ты привезла с собой? Чайник да кучу тряпья?
— А вам какое дело? — неожиданно смело огрызнулась Аня.
Ева удивленно приподняла свою тонко выщипанную бровку.
— У щеночка прорезались зубки?
— Что вам нужно? — спросила Аня, резко закрыв дверь в комнату.
— Хотела предупредить, — лениво протянула Ева, — чтобы ты не обживалась тут… Все равно квартира тебе не достанется…
— Это еще почему?
— Потому что ее намереваюсь заполучить я. А меня еще никому не удавалось переиграть! Даже бабке. Уж что была за ведьма, а все же я ее перехитрила…
— Вы думаете? А, по-моему, в конечном итоге перехитрили именно вас. Ведь вам в наследство досталось лишь коллекция фантиков.
Ева нарочито беспечно рассмеялась, хотя саму немного заело замечание девчонки. Как не крути, а она права — бабка перед смертью здорово ей насолила.
— Не обольщайся, — отсмеявшись, сказала Ева. — В любом случае, я своего добьюсь. А знаешь, почему? Потому что не перед чем не остановлюсь!
— В этом я ни сколько не сомневаюсь, — упавшим голосом проговорила Аня.
— Вот и славно! Тогда у меня к тебе предложение. — Евины глаза сверкнули. — Выгодное!
— Если вы о подстаканниках, то их нет…
— Какие, на фиг, подстаканники? Ты чего, девочка, с катушек слетела? Я тебе о серьезных вещах… — Она зло махнула своей холеной пятерней. — Короче, вот что я предлагаю. Ты пока из квартиры выметываешься… На недельку, другую, а когда я тут все осмотрю, можешь вселяться обратно. Я даже обещаю, что не буду оспаривать завещание…
— Зачем вам это?
— А ты не понимаешь? — Ева досадливо поморщилась. — Мне не нужна эта халупа. И будки с сараями не нужны! Меня интересуют только фамильные драгоценности…
— А причем тут…
— Притом, что они спрятаны где-то в квартире. Но спрятаны так, что хрен найдешь… Может, придется линолеум поднимать, стены простукивать, но это не твоя беда — если что найду, ремонт тебе оплачу.
— А если не найдете?
— Найду, должна найти! — Ева носком сапога подцепила деревянный плинтус, рванула на себя, когда он оторвался, заглянула в образовавшуюся щель. — Одна пылища… Черт!
— Почему вы решили…
— Цацки тут, больше им деться некуда! Когда бабка от меня съехала, я все квартиру перерыла. Там ничего нет! Значит, она их забрала с собой… — Ева шмыгнула в кладовку, но тут же выскочила оттуда, отряхиваясь и чихая. — Блин, авгиевы конюшни, а не квартира! Работы не меньше чем на неделю, так что собирай манатки и выметывайся…
— Мне некуда выметываться, — растеряно проговорила Аня.
— Где-то ты раньше жила, вот и дуй туда!
И так Аню разозлил этот повелительный тон, что она грубо (оказывается, она и так может!) крикнула:
— Никуда я отсюда не уеду!
— Не хочешь, не надо, — неожиданно быстро согласилась Ева. — Тогда просто дай мне ключи, я буду сюда приходить днем, а ты можешь тут ночевать.
— Не получите вы никаких ключей, — тихо, но твердо сказала Аня. — И квартиру крушить я вам не дам. Бабуся не хотела, чтобы вы тут хозяйничали, по этому она свой дом мне и завещала…
— Дура, — выплюнула Ева, сощурив свои огромные синие глаза так, что они превратились в щелки. — Ты еще ничего не поняла… Старуха завещала все тебе, чтобы отомстить нам, своим родственникам! Ты всего лишь средство для достижения ее цели. А цель у нее была одна — после смерти показать нам кукиш!
— Бабуся меня любила, — еле сдерживая слезы, прошептала Аня.
— Любила, как же! Да ей было плевать на тебя! Как и на всех… Они никого жизни не любила! Для нее все мы были статистами!
— Уходите, — сипло выговорила Аня, — уходите отсюда, слышите?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71