Открыть их не было сил. Последним, что он услышал, был ее ласковый шепот:
– Спи, мой волчий король. Спи.
Глава 42. ПРОПАВШИЙ ЛИСТ
Перрин стоял один под яркими лучами солнца близ фургонов Туата'ан. В боку его не было стрелы, и он не ощущал боли. Между фургонами были сложены сучья для костров, над которыми на треногах висели железные котелки, на веревках сушилось белье, но ни людей, ни лошадей не было видно. Вместо обычного кафтана и рубахи на нем была длинная кожаная безрукавка, какие носят кузнецы. Перрин осознавал, что это сон. Он знал, что в волчьем сне все представляется прочным и реальным, от высокой травы под ногами и ворошившего волосы западного ветерка до разбросанных поодаль ясеней и тсуг. Так оно и было, правда, фургоны Лудильщиков выглядели какими-то нереальными. Казалось, они в любой миг могут задрожать и растаять. Наверное, это оттого, что Туата'ан никогда не задерживаются подолгу на одном месте. Никакая почва не может их удержать.
Интересно, подумал Перрин, долго ли эта почва удержит его самого. Он положил руку на топор – и удивленно опустил глаза. В петле на поясе висел не топор, а тяжелый кузнечный молот. Перрин нахмурился. Когда-то он предпочитал именно молот, но это время миновало. Ныне он выбрал для себя топор. Навершие молота превратилось в отточенный полумесяц с отходящим от него большим шипом, но тут же вновь обернулось увесистым стальным цилиндром. Миг – и снова появился топор, затем опять молот… Наконец превращения закончились. На поясе у Перрина теперь висел топор, и он смог перевести дух. Раньше такого не случалось. Прежде, находясь здесь, он мог легко превращать одни вещи – во всяком случае свои – в другие.
Мне нужен топор, твердо сказал себе юноша.
Оглядевшись по сторонам, он приметил фермерский дом. На ячменном поле, окруженном шероховатой каменной оградой, пасся олень. Присутствия волков не ощущалось, и Перрин не стал призывать Прыгуна. Волк может услышать или не услышать, прийти или не прийти, но кто поручится, что где-то поблизости не затаился Губитель?
Неожиданно у него на поясе появился увесистый, ощетинившийся стрелами колчан, уравновешивавший топор, а в руке – крепкий длинный лук. Левое предплечье прикрывал толстый кожаный наруч. Вокруг ничто не двигалось, кроме, конечно, того оленя.
– Вряд ли я скоро проснусь, – пробормотал Перрин себе под нос. Что бы там Фэйли ни подмешала в воду, облапошила она его ловко. Он увидел всю эту картину, словно наблюдал ее через плечо девушки. – Влила свое зелье мне в
рот, ровно младенцу, – прорычал он. Ох уж эти женщины! Он сделал шаг – земля вокруг расплылась – и ступил на фермерский двор.
Из-под ног с кудахтаньем выскочили две или три курицы, похоже, уже успевшие
одичать. Сложенный из камней овечий загон был пуст, а оба крытых соломой
амбара заперты. На окнах висели занавески, но, несмотря на это, двухэтажный
дом выглядел необитаемым. Если все это правдивое отражение реального мира –
а в волчьем сне обычно так и бывало, – люди уже не один день как покинули
ферму. Фэйли была права: его предостережение достигло и тех краев, где он
сам не побывал.
– Фэйли, – пробормотал Перрин, покачивая головой. – Надо же, она дочка лорда. И не просто лорда. Трижды лорда, полководца и дядюшки самой королевы. О Свет, выходит, она доводится королеве кузиной! – И полюбила простого кузнеца. Женщины – удивительные создания.
Решив проверить, насколько далеко распространился его призыв, он зигзагами, делая шаги в милю и больше длиной, преодолел половину расстояния до Дивен Райд. Большая часть ферм, которые он видел, имела такой же заброшенный вид. Только одна из пяти выглядела обитаемой – двери и окна были открыты, на веревках сушилось белье, а у порога валялись куклы, обручи и резные деревянные лошадки. При виде игрушек сердце Перрина сжалось. Пусть хозяева не желают слушать его предостережений, но ведь в округе полно сожженных ферм. Закопченные трубы уставились в небо, как окоченевшие пальцы мертвецов. Неужто одного этого недостаточно?
Он поднял куклу с улыбающимся стеклянным личиком, одетую в расшитое цветочками платьице – какая-то женщина любовно вышила их для дочурки, – и удивленно заморгал. Кукла по-прежнему лежала на крыльце, откуда он ее только что взял. Когда Перрин потянулся за ней, та, что была в руке, растаяла и пропала. Странно. Но тут в небе промелькнули темные тени, и он забыл о своем удивлении. Вороны. Стая воронов, десятка два или три, летела в сторону Западного Леса. К Горам Тумана, туда, где он впервые увидел Губителя. Он следил за воронами, пока они не превратились в темные точки и не исчезли, а потом двинулся следом.
Длинные шаги уносили его на пять миль каждый, все вокруг расплывалось, обретая четкие очертания лишь в краткий миг между шагами. Густой, скалистый Западный Лес, поросшие кустарником Песчаные Холмы и, наконец, заснеженные горы с поросшми елями, соснами и болотным миртом склонами – теми самыми, где он в первый раз увидел того, кого Прыгун назвал губителем.
Перед ним находились Путевые Врата. Запертые – лист Авендесоры красовался среди множества других листьев и виноградных лоз, вырезанных в камне. То здесь, то там росли сухие, приземистые деревца – почва на месте гибели Манетерена была бедной и каменистой. Внизу, на гладкой поверхности вод Манетерендрелле, играли солнечные блики. Легкий ветерок донес из долины запах оленей, кроликов и лисиц. Но нигде не было ни малейшего движения.
Он уже собирался уйти, но неожиданно замер. Лист Авендесоры. Один лист! Но ведь Лойал запер Врата, поместив на эту сторону оба листа. Перрин обернулся, и мурашки пробежали по его коже. Путевые Врата открылись – две створки ожившей зелени будто шевельнулись под ветром, и он увидел собственное отражение на тусклой зеркальной поверхности.
К ак же так? – изумился Перрин. Ведь Лойал запер эту проклятую штуковину. Не осознавая, что делает, Перрин двинулся вперед и оказался у самых Путевых Врат. Трилистника среди причудливой резьбы с внутренней стороны не было Странно было думать, что в реальном мире в этот самый момент кто-то или что-то проходит Врата, возможно, в том самом месте, где он стоит. Коснувшись тусклой поверхности, юноша хмыкнул. Рука скользнула по ней все равно что по
гладкому зеркалу. Краешком глаза Перрин приметил, что лист Авендесоры неожиданно появился на своем месте с внутренней стороны, и отпрянул назад.
Он успел вовремя – Путевые Врата закрывались. Кто-то зашел или вышел из них. Перрину даже думать не хотелось о том, что в Двуречье, возможно, только что добавилось троллоков и Исчезающих.
Врата закрылись, створки столкнулись, превратившись в резную каменную стену.
Неожиданно почувствовав, что за ним следят, – это ощущение возникло само собой, неизвестно откуда, – Перрин прыгнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333
– Спи, мой волчий король. Спи.
Глава 42. ПРОПАВШИЙ ЛИСТ
Перрин стоял один под яркими лучами солнца близ фургонов Туата'ан. В боку его не было стрелы, и он не ощущал боли. Между фургонами были сложены сучья для костров, над которыми на треногах висели железные котелки, на веревках сушилось белье, но ни людей, ни лошадей не было видно. Вместо обычного кафтана и рубахи на нем была длинная кожаная безрукавка, какие носят кузнецы. Перрин осознавал, что это сон. Он знал, что в волчьем сне все представляется прочным и реальным, от высокой травы под ногами и ворошившего волосы западного ветерка до разбросанных поодаль ясеней и тсуг. Так оно и было, правда, фургоны Лудильщиков выглядели какими-то нереальными. Казалось, они в любой миг могут задрожать и растаять. Наверное, это оттого, что Туата'ан никогда не задерживаются подолгу на одном месте. Никакая почва не может их удержать.
Интересно, подумал Перрин, долго ли эта почва удержит его самого. Он положил руку на топор – и удивленно опустил глаза. В петле на поясе висел не топор, а тяжелый кузнечный молот. Перрин нахмурился. Когда-то он предпочитал именно молот, но это время миновало. Ныне он выбрал для себя топор. Навершие молота превратилось в отточенный полумесяц с отходящим от него большим шипом, но тут же вновь обернулось увесистым стальным цилиндром. Миг – и снова появился топор, затем опять молот… Наконец превращения закончились. На поясе у Перрина теперь висел топор, и он смог перевести дух. Раньше такого не случалось. Прежде, находясь здесь, он мог легко превращать одни вещи – во всяком случае свои – в другие.
Мне нужен топор, твердо сказал себе юноша.
Оглядевшись по сторонам, он приметил фермерский дом. На ячменном поле, окруженном шероховатой каменной оградой, пасся олень. Присутствия волков не ощущалось, и Перрин не стал призывать Прыгуна. Волк может услышать или не услышать, прийти или не прийти, но кто поручится, что где-то поблизости не затаился Губитель?
Неожиданно у него на поясе появился увесистый, ощетинившийся стрелами колчан, уравновешивавший топор, а в руке – крепкий длинный лук. Левое предплечье прикрывал толстый кожаный наруч. Вокруг ничто не двигалось, кроме, конечно, того оленя.
– Вряд ли я скоро проснусь, – пробормотал Перрин себе под нос. Что бы там Фэйли ни подмешала в воду, облапошила она его ловко. Он увидел всю эту картину, словно наблюдал ее через плечо девушки. – Влила свое зелье мне в
рот, ровно младенцу, – прорычал он. Ох уж эти женщины! Он сделал шаг – земля вокруг расплылась – и ступил на фермерский двор.
Из-под ног с кудахтаньем выскочили две или три курицы, похоже, уже успевшие
одичать. Сложенный из камней овечий загон был пуст, а оба крытых соломой
амбара заперты. На окнах висели занавески, но, несмотря на это, двухэтажный
дом выглядел необитаемым. Если все это правдивое отражение реального мира –
а в волчьем сне обычно так и бывало, – люди уже не один день как покинули
ферму. Фэйли была права: его предостережение достигло и тех краев, где он
сам не побывал.
– Фэйли, – пробормотал Перрин, покачивая головой. – Надо же, она дочка лорда. И не просто лорда. Трижды лорда, полководца и дядюшки самой королевы. О Свет, выходит, она доводится королеве кузиной! – И полюбила простого кузнеца. Женщины – удивительные создания.
Решив проверить, насколько далеко распространился его призыв, он зигзагами, делая шаги в милю и больше длиной, преодолел половину расстояния до Дивен Райд. Большая часть ферм, которые он видел, имела такой же заброшенный вид. Только одна из пяти выглядела обитаемой – двери и окна были открыты, на веревках сушилось белье, а у порога валялись куклы, обручи и резные деревянные лошадки. При виде игрушек сердце Перрина сжалось. Пусть хозяева не желают слушать его предостережений, но ведь в округе полно сожженных ферм. Закопченные трубы уставились в небо, как окоченевшие пальцы мертвецов. Неужто одного этого недостаточно?
Он поднял куклу с улыбающимся стеклянным личиком, одетую в расшитое цветочками платьице – какая-то женщина любовно вышила их для дочурки, – и удивленно заморгал. Кукла по-прежнему лежала на крыльце, откуда он ее только что взял. Когда Перрин потянулся за ней, та, что была в руке, растаяла и пропала. Странно. Но тут в небе промелькнули темные тени, и он забыл о своем удивлении. Вороны. Стая воронов, десятка два или три, летела в сторону Западного Леса. К Горам Тумана, туда, где он впервые увидел Губителя. Он следил за воронами, пока они не превратились в темные точки и не исчезли, а потом двинулся следом.
Длинные шаги уносили его на пять миль каждый, все вокруг расплывалось, обретая четкие очертания лишь в краткий миг между шагами. Густой, скалистый Западный Лес, поросшие кустарником Песчаные Холмы и, наконец, заснеженные горы с поросшми елями, соснами и болотным миртом склонами – теми самыми, где он в первый раз увидел того, кого Прыгун назвал губителем.
Перед ним находились Путевые Врата. Запертые – лист Авендесоры красовался среди множества других листьев и виноградных лоз, вырезанных в камне. То здесь, то там росли сухие, приземистые деревца – почва на месте гибели Манетерена была бедной и каменистой. Внизу, на гладкой поверхности вод Манетерендрелле, играли солнечные блики. Легкий ветерок донес из долины запах оленей, кроликов и лисиц. Но нигде не было ни малейшего движения.
Он уже собирался уйти, но неожиданно замер. Лист Авендесоры. Один лист! Но ведь Лойал запер Врата, поместив на эту сторону оба листа. Перрин обернулся, и мурашки пробежали по его коже. Путевые Врата открылись – две створки ожившей зелени будто шевельнулись под ветром, и он увидел собственное отражение на тусклой зеркальной поверхности.
К ак же так? – изумился Перрин. Ведь Лойал запер эту проклятую штуковину. Не осознавая, что делает, Перрин двинулся вперед и оказался у самых Путевых Врат. Трилистника среди причудливой резьбы с внутренней стороны не было Странно было думать, что в реальном мире в этот самый момент кто-то или что-то проходит Врата, возможно, в том самом месте, где он стоит. Коснувшись тусклой поверхности, юноша хмыкнул. Рука скользнула по ней все равно что по
гладкому зеркалу. Краешком глаза Перрин приметил, что лист Авендесоры неожиданно появился на своем месте с внутренней стороны, и отпрянул назад.
Он успел вовремя – Путевые Врата закрывались. Кто-то зашел или вышел из них. Перрину даже думать не хотелось о том, что в Двуречье, возможно, только что добавилось троллоков и Исчезающих.
Врата закрылись, створки столкнулись, превратившись в резную каменную стену.
Неожиданно почувствовав, что за ним следят, – это ощущение возникло само собой, неизвестно откуда, – Перрин прыгнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333