Так вот в чем дело! Они учат Авиенду направлять Силу. Теперь ясно, чем они занимаются. Тыльной стороной ладони Ранд утер со лба пот. Пот, выступивший вовсе не от жары. Когда появился огненный шар, он непроизвольно потянулся к Источнику. И что же? Это было все равно что черпать воду решетом, вдобавок еще и рваным. Он пытался ухватиться за саидин, но тщетно. Это было ужасно. Ведь такое может случиться и тогда, когда ему будет необходима Сила. Авиенду учили, а ему учиться было не у кого. Он должен был направлять Силу для того, чтобы научиться пользоваться ею на практике, а Сила могла убить его прежде, чем он успеет хоть чему-нибудь научиться. Ранд рассмеялся, и некоторые Джиндо с беспокойством оглянулись на него.
Все эти одиннадцать дней и ночей его радовало, когда появлялся Мэт, но тот приходил разве что на пару минут.
– Еще малость подзагоришь – и совсем превратишься в айильца, – подшучивал Мэт. – Ты что, собрался всю жизнь провести в этой Пустыне? Ведь там, за Драконовой Стеной, совсем другой мир. Вино! Женщины! Ты хоть помнишь, что это такое?
Мэту было явно не по себе, а о Руидине он склонен был распространяться еще меньше, чем о Хранительницах. Чаще всего он твердил, что все напрочь
позабыл, но порой сам себе противоречил, заявляя, будто тамошний тер'ангриал совсем не тот, что в Твердыне.
– Там только дурят, – твердил он. – Чтоб мне сгореть, и зачем я только туда полез!
Стоило Ранду вскользь упомянуть о Древнем Наречии, как Мэт, вспылив, закричал:
– Знать ничего не знаю об этой поганой тарабарщине! – И тут же поспешил прямиком к купеческому каравану.
Там-то Мэт и проводил большую часть времени. Поначалу он играл в кости с возчиками, покуда те не смекнули, что ему везет, чьи бы кости он ни бросал – хоть свои, хоть чужие. При любой возможности Мэт заводил долгие разговоры с Кадиром и Натаэлем, но главным образом ухлестывал за Изендре. Она явно запала ему в Душу с того утра после нападения троллоков, когда Мэт впервые ей ухмыльнулся. Теперь каждый вечер он старался поболтать с ней подольше. Все руки ободрал, срывая белые цветы с колючих кустарников, так что два дня с трудом, держал поводья, но не позволял Морейн Исцелить его. Изендре не то чтобы поощряла его ухаживания, но и не отвергала. Судя по ее улыбке, ей не было неприятно. Кадир, конечно, все видел, но не говорил ни слова, хоть и смотрел на Мэта стервятником. Все остальные предпочитали помалкивать.
Ближе к вечеру, когда распрягали мулов и ставили палатки, а Ранд расседлывал Джиди'ина, Мэт стоял рядом с Изендре в тени одного из фургонов. Очень близко от нее. Качая головой. Ранд наблюдал за ними, а сам тем временем занимался своим жеребцом. Склонившееся к самому горизонту солнце протянуло по земле длинные тени от высоких скал.
Изендре с улыбкой теребила свой прозрачный шарф, ее пухлые губы, казалось, напрашивались на поцелуй. Ухмыляясь, Мэт пододвинулся еще ближе. Изендре покачала головой, но завлекающая улыбка осталась на ее устах. Ни он, ни она не заметили, как подошла Кейлли – несмотря на свой вес, она двигалась совершенно бесшумно.
– Так вот что тебе нужно, добрый господин? Ее?
При звуках медоточивого голоса они отпрянули друг от друга, а купчиха рассмеялась, хотя глаза ее не улыбались:
– Для тебя это выгодная сделка, Мэтрим Коутон. Одна тарвалонская марка – и она твоя. Такая девица всяко не стоит больше трех марок, а ты, думаю, сторгуешься и за одну.
Мэт поморщился. Ему отчаянно захотелось оказаться в каком-нибудь другом месте. Изендре медленно повернулась лицом к Кейлли – словно горная кошка навстречу медведице.
– Ты слишком много себе позволяешь, старуха, – тихо проговорила она. – Больше я не намерена мириться с твоими речами. Попридержи язык, а то тебе, видно, охота остаться здесь, в Пустыне.
Кейлли расплылась в улыбке, не затронувшей ее обсидиановых глаз:
– А тебе? Изендре мотнула головой:
– Тарвалонская марка! – В голосе ее звенела сталь. – Когда ты останешься одна в песках, я позабочусь, чтобы ты ее получила. Только когда будешь помирать от жажды, ты на нее и глотка воды не купишь.
Отвернувшись, Изендре зашагала к своему фургону. На сей раз она не покачивала бедрами.
Кейлли некоторое время без всякого выражения смотрела ей вслед, а потом, когда Мэт уже собирался улизнуть, неожиданно обернулась к нему:
– Мало кто из мужчин отклонял мое предложение, тем более дважды. Постарайся меня не сердить. – Она со смешком ущипнула Мэта за щеку, да так, что он поморщился от боли, и повернулась к Ранду:
– Растолкуйте ему это, милорд Дракон. Сдается мне, вы знаете, что нельзя обижать женщин. Обиженная женщина опасна. Эта айильская девушка не отстает от вас ни на шаг, а я слышала, будто вы принадлежите другой. Возможно, она чувствует себя оскорбленной.
– Сомневаюсь, – сухо отозвался Ранд. – Авиенда засадила бы мне нож под ребро, подумай я о ней что-нибудь подобное.
Толстуха оглушительно расхохоталась. Она вновь потянулась к Мэту. Тот отпрянул, но она лишь погладила юношу по щеке – по той, которую только что ущипнула.
– Понимаешь, добрый господин? – сказала она Мэту. – Если отвергнешь предложение женщины, она, возможно, это и спустит… а может, засадит тебе нож под ребро. Это должен иметь в виду каждый мужчина. Не так Ли, милорд Дракон?
Кейлли захохотала и, захлебываясь смехом, отправилась проверять, как ее люди чистят мулов. Перед тем как уйти, Мэт, потирая щеку, пробормотал:
– Похоже, тут все с ума посходили.
Впрочем, волочиться за Изендре после этого случая он не перестал.
Так они и тащились по голой, наполовину выжженной земле одиннадцать дней и ночей. Дважды им попадались расположенные на отрогах крутых утесов становища, похожие на Имре, в которых можно было отсидеться во время набега. В одном становище находились голов триста овец и пастухи, которых в равной мере поразили известия о появлении Того-Кто-Приходит-с-Рассветом и о вторжении троллоков в Трехкратную Землю. Другое становище оказалось пустым, но разорено не было. Несколько раз Ранд замечал отары овец, стада коз и каких-то странных длиннорогих коров. Авиенда сказала, что скот принадлежит септу, владеющему ближней крепостью, однако сколько ни всматривался Ранд в окрестности, ничего даже отдаленно напоминающего крепость не увидел.
Наступил двенадцатый день. Все так же неутомимо вышагивали колонны Джиндо и Шайдо. Покачиваясь, катились фургоны торговцев. Кейлли все так же спорила с Натаэлем, а Изендре поглядывала на Ранда с коленей Кадира.
– …вот так и обстоят дела, – заключила Авиенда. – Теперь, надеюсь, ты уяснил, кто такая хозяйка крова.
– Не вполне, – признался Ранд, поняв, что задумался и не слышал ее объяснений. – Но я уверен, что все это весьма разумно и справедливо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333