А хочу я, – Берелейн помедлила, оглядывая Перрина с головы до ног, – заполучить фигурную железную решетку. На окно моей спальни. – Она улыбнулась так невинно, что у Перрина кровь застучала в висках.
Неожиданно дверь открылась и в комнату вошла Фэйли.
– Перрин, – произнесла девушка, – сегодня я была в городе, искала тебя, и до меня дошел слух… – Она осеклась, увидев Берелейн.
Первенствующая не обратила на Фэйли никакого внимания. Подойдя к Перрину вплотную, она игриво пробежала пальцами вверх по его руке к плечу. На миг юноше показалось, что она хочет наклонить его голову и поцеловать. Берелейн и впрямь подняла лицо, но в то же мгновение отступила, ласково погладив Перрина по шее.
– Помни, – промолвила она, как будто они были одни в комнате, – я всегда добиваюсь своего. – С этими словами Берелейн повернулась и, пройдя мимо Фэйли, вышла из комнаты.
Перрин ждал, что сейчас Фэйли задаст ему жару, но она лишь глянула на набитые седельные сумы на кровати и сказала:
– Видно, и до тебя дошел этот слушок. Но, Перрин, это ведь только слух.
– Коли толкуют о желтых глазах, это уже не просто слухи, – отозвался юноша. Почему она так спокойна? – недоумевал он. Я-то думал, она вспыхнет, как сухая солома, брошенная в костер.
– Допустим, – промолвила Фэйли, – но как ты собираешься отделаться от Морейн? А что если она попытается остановить тебя?
– Не попытается, если не узнает. Но даже если попробует, я все равно уйду. Фэйли, у меня в Двуречье друзья и родные, и я не могу покинуть их на милость Белоплащников. Ну а Морейн – надеюсь, она не прознает о моем уходе, пока я не окажусь далеко от города.
Даже глаза ее были спокойны, как темная гладь лесного озера. От ее невозмутимости у Перрина зашевелились волосы на затылке.
– Но подумай, сколько времени потребовалось на то, чтобы эти слухи дошли до Тира, – не одна неделя. А ты будешь добираться до дома куда дольше. Может, к тому времени Белоплащники уже уберутся из Двуречья. Пойми, я сама хочу, чтобы ты ушел отсюда, и не мне тебя отговаривать. Просто ты должен как следует все обдумать.
– Я доберусь туда быстро, если пойду Путями, – сказал Перрин, – это займет дня два, от силы три. – Он надеялся, что поспеет за два дня, хотелось бы побыстрее, но, увы, это невозможно.
Фэйли уставилась на него, будто не веря своим ушам.
– Ты такой же сумасшедший, как Ранд ал'Тор, – выпалила она, а затем уселась на кровать, положив ногу на ногу, и принялась поучать его, точно несмышленыша:
– Зайди в Пути – и выйдешь оттуда, потеряв рассудок. Если, конечно, вообще выйдешь, на что мало надежды. Пути поражены порчей, Перрин! Там уже три, а то и четыре сотни лет царит непроглядная тьма. Спроси у Лойала – он тебе все расскажет. Это ведь огир создали Пути – то ли построили их, то ли вырастили. Но теперь и они носу туда не кажут. И наконец, если тебе все же каким-то чудом удастся проскочить Пути, одному Свету ведомо, где ты выберешься наружу.
– Я уже бывал в Путях, Фэйли. – От этого путешествия у Перрина сохранились не лучшие воспоминания. – Лойал проведет меня, как в прошлый раз. Он умеет читать Указатели и отыщет верную дорогу. Когда он узнает, как это важно, он поможет мне снова. – Перрину казалось, что Лойал сам не прочь убраться из Тира, видимо, он опасался, что его разыщет мать. Юноша был уверен, что огир не откажет ему в помощи.
– Ну ладно, – сказала Фэйли, нервно потирая руки, – я ведь искала приключений, а это, пожалуй, как раз то, что мне нужно. Уеду из Тира, прочь от Возрожденного Дракона, пройду Путями и сражусь с Белоплащниками. Как думаешь, сумеем мы убедить Тома Меррилина отправиться о нами? Раз уж нет барда, сгодится и менестрель. Он мог бы сочинить песню, героями которой станем мы – ты и я, а не Возрожденный Дракон или Айз Седай. Когда выступаем? Утром?
Перрин глубоко вздохнул и промолвил, стараясь придать голосу твердость:
– Я пойду один. Со мной будет только Лойал.
– Нам потребуется вьючная лошадь, – сказала Фэйли, будто не расслышав его слов, – нет, пожалуй, две. В Путях темно, значит, надо захватить с собой фонари и побольше лампового масла. А как твои земляки, Перрин? Они ведь фермеры. Станут ли они драться с Белоплащниками?
– Фэйли, ты слышала, что я сказал?
– Слышала, слышала, – отрезала девушка. Набегавшие тени придавали ей суровый вид. – Ты как всегда сморозил глупость. Разве ты сможешь в одиночку поднять земляков на бой? И научить землепашцев обращаться с оружием?
– Я сделаю то, что должен, – терпеливо ответил Перрин, – и обойдусь без твоей помощи.
Фэйли порывисто вскочила с места, будто собираясь вцепиться ему в горло:
– Может, ты думаешь, что Берелейн пойдет с тобой? Станет прикрывать тебя со спины? Или ты предпочитаешь, чтобы она мурлыкала, сидя у тебя на коленях? Заправь рубаху, ты, олух волосатый! Почему это у тебя такая темень? Может, оттого, что Берелейн нравится полумрак? Как же, дождешься ты от нее помощи против Чад Света!
Перрин открыл было рот, чтобы оправдаться, но сказал вовсе не то, что собирался:
– А она совсем недурна собой, эта Берелейн. Какому мужчине не понравится, коли такая крошка усядется ему на колени. – Боль в глазах Фэйли пронзила его сердце, но он заставил себя продолжить:
– Я подумываю, не отправиться ли мне в Майен, после того как покончу с делами дома. Она, знаешь ли, меня приглашала.
Лицо Фэйли окаменело. Некоторое время она смотрела на него, не произнося ни слова, затем резко повернулась и выбежала из комнаты, хлопнув дверью.
Перрин бросился ей вдогонку, но замер, вцепившись руками в дверной косяк. Глядя на след, оставленный на двери его топором, юноша в отчаянии заговорил; говорил он то, чего не мог сказать ей:
– Я убивал Белоплащников. Убивал, защищаясь, но в их глазах я преступник. Фэйли, я возвращаюсь домой, чтобы умереть. Это единственный способ спасти моих земляков. Пусть Белоплащники повесят меня и оставят в покое Двуречье. Поэтому я не могу взять тебя с собой. Ты попыталась бы помешать им, и тогда…
Перрин уперся лбом в дверь. Теперь, во всяком случае, она не будет жалеть о нем. Это самое главное. Пусть найдет себе другое приключение, подальше от Белоплащников, та'веренов и миазмов зла. Только это имеет значение. Беда не должна коснуться ее. Но как же ему хотелось завыть от тоски и душевной боли.
* * *
Фэйли неслась по коридорам, не замечая шарахавшихся в стороны встречных. Перрин. Берелейн. Перрин. Берелейн. Неужто ему нужна эта потаскуха, которая вечно болтается повсюду чуть не голышом? Да он и сам не знает, что ему нужно. Дубина волосатая. Ш ут гороховый. Одно слово – кузнец! А уж эта змея подколодная. Еще и нос задирает, коза безрогая! Фэйли сама не понимала, куда идет, пока неожиданно не приметила в отдалении Берелейн, шествовавшую скользящей походкой, в одеянии, открывавшем куда больше, чем скрывавшем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333
Неожиданно дверь открылась и в комнату вошла Фэйли.
– Перрин, – произнесла девушка, – сегодня я была в городе, искала тебя, и до меня дошел слух… – Она осеклась, увидев Берелейн.
Первенствующая не обратила на Фэйли никакого внимания. Подойдя к Перрину вплотную, она игриво пробежала пальцами вверх по его руке к плечу. На миг юноше показалось, что она хочет наклонить его голову и поцеловать. Берелейн и впрямь подняла лицо, но в то же мгновение отступила, ласково погладив Перрина по шее.
– Помни, – промолвила она, как будто они были одни в комнате, – я всегда добиваюсь своего. – С этими словами Берелейн повернулась и, пройдя мимо Фэйли, вышла из комнаты.
Перрин ждал, что сейчас Фэйли задаст ему жару, но она лишь глянула на набитые седельные сумы на кровати и сказала:
– Видно, и до тебя дошел этот слушок. Но, Перрин, это ведь только слух.
– Коли толкуют о желтых глазах, это уже не просто слухи, – отозвался юноша. Почему она так спокойна? – недоумевал он. Я-то думал, она вспыхнет, как сухая солома, брошенная в костер.
– Допустим, – промолвила Фэйли, – но как ты собираешься отделаться от Морейн? А что если она попытается остановить тебя?
– Не попытается, если не узнает. Но даже если попробует, я все равно уйду. Фэйли, у меня в Двуречье друзья и родные, и я не могу покинуть их на милость Белоплащников. Ну а Морейн – надеюсь, она не прознает о моем уходе, пока я не окажусь далеко от города.
Даже глаза ее были спокойны, как темная гладь лесного озера. От ее невозмутимости у Перрина зашевелились волосы на затылке.
– Но подумай, сколько времени потребовалось на то, чтобы эти слухи дошли до Тира, – не одна неделя. А ты будешь добираться до дома куда дольше. Может, к тому времени Белоплащники уже уберутся из Двуречья. Пойми, я сама хочу, чтобы ты ушел отсюда, и не мне тебя отговаривать. Просто ты должен как следует все обдумать.
– Я доберусь туда быстро, если пойду Путями, – сказал Перрин, – это займет дня два, от силы три. – Он надеялся, что поспеет за два дня, хотелось бы побыстрее, но, увы, это невозможно.
Фэйли уставилась на него, будто не веря своим ушам.
– Ты такой же сумасшедший, как Ранд ал'Тор, – выпалила она, а затем уселась на кровать, положив ногу на ногу, и принялась поучать его, точно несмышленыша:
– Зайди в Пути – и выйдешь оттуда, потеряв рассудок. Если, конечно, вообще выйдешь, на что мало надежды. Пути поражены порчей, Перрин! Там уже три, а то и четыре сотни лет царит непроглядная тьма. Спроси у Лойала – он тебе все расскажет. Это ведь огир создали Пути – то ли построили их, то ли вырастили. Но теперь и они носу туда не кажут. И наконец, если тебе все же каким-то чудом удастся проскочить Пути, одному Свету ведомо, где ты выберешься наружу.
– Я уже бывал в Путях, Фэйли. – От этого путешествия у Перрина сохранились не лучшие воспоминания. – Лойал проведет меня, как в прошлый раз. Он умеет читать Указатели и отыщет верную дорогу. Когда он узнает, как это важно, он поможет мне снова. – Перрину казалось, что Лойал сам не прочь убраться из Тира, видимо, он опасался, что его разыщет мать. Юноша был уверен, что огир не откажет ему в помощи.
– Ну ладно, – сказала Фэйли, нервно потирая руки, – я ведь искала приключений, а это, пожалуй, как раз то, что мне нужно. Уеду из Тира, прочь от Возрожденного Дракона, пройду Путями и сражусь с Белоплащниками. Как думаешь, сумеем мы убедить Тома Меррилина отправиться о нами? Раз уж нет барда, сгодится и менестрель. Он мог бы сочинить песню, героями которой станем мы – ты и я, а не Возрожденный Дракон или Айз Седай. Когда выступаем? Утром?
Перрин глубоко вздохнул и промолвил, стараясь придать голосу твердость:
– Я пойду один. Со мной будет только Лойал.
– Нам потребуется вьючная лошадь, – сказала Фэйли, будто не расслышав его слов, – нет, пожалуй, две. В Путях темно, значит, надо захватить с собой фонари и побольше лампового масла. А как твои земляки, Перрин? Они ведь фермеры. Станут ли они драться с Белоплащниками?
– Фэйли, ты слышала, что я сказал?
– Слышала, слышала, – отрезала девушка. Набегавшие тени придавали ей суровый вид. – Ты как всегда сморозил глупость. Разве ты сможешь в одиночку поднять земляков на бой? И научить землепашцев обращаться с оружием?
– Я сделаю то, что должен, – терпеливо ответил Перрин, – и обойдусь без твоей помощи.
Фэйли порывисто вскочила с места, будто собираясь вцепиться ему в горло:
– Может, ты думаешь, что Берелейн пойдет с тобой? Станет прикрывать тебя со спины? Или ты предпочитаешь, чтобы она мурлыкала, сидя у тебя на коленях? Заправь рубаху, ты, олух волосатый! Почему это у тебя такая темень? Может, оттого, что Берелейн нравится полумрак? Как же, дождешься ты от нее помощи против Чад Света!
Перрин открыл было рот, чтобы оправдаться, но сказал вовсе не то, что собирался:
– А она совсем недурна собой, эта Берелейн. Какому мужчине не понравится, коли такая крошка усядется ему на колени. – Боль в глазах Фэйли пронзила его сердце, но он заставил себя продолжить:
– Я подумываю, не отправиться ли мне в Майен, после того как покончу с делами дома. Она, знаешь ли, меня приглашала.
Лицо Фэйли окаменело. Некоторое время она смотрела на него, не произнося ни слова, затем резко повернулась и выбежала из комнаты, хлопнув дверью.
Перрин бросился ей вдогонку, но замер, вцепившись руками в дверной косяк. Глядя на след, оставленный на двери его топором, юноша в отчаянии заговорил; говорил он то, чего не мог сказать ей:
– Я убивал Белоплащников. Убивал, защищаясь, но в их глазах я преступник. Фэйли, я возвращаюсь домой, чтобы умереть. Это единственный способ спасти моих земляков. Пусть Белоплащники повесят меня и оставят в покое Двуречье. Поэтому я не могу взять тебя с собой. Ты попыталась бы помешать им, и тогда…
Перрин уперся лбом в дверь. Теперь, во всяком случае, она не будет жалеть о нем. Это самое главное. Пусть найдет себе другое приключение, подальше от Белоплащников, та'веренов и миазмов зла. Только это имеет значение. Беда не должна коснуться ее. Но как же ему хотелось завыть от тоски и душевной боли.
* * *
Фэйли неслась по коридорам, не замечая шарахавшихся в стороны встречных. Перрин. Берелейн. Перрин. Берелейн. Неужто ему нужна эта потаскуха, которая вечно болтается повсюду чуть не голышом? Да он и сам не знает, что ему нужно. Дубина волосатая. Ш ут гороховый. Одно слово – кузнец! А уж эта змея подколодная. Еще и нос задирает, коза безрогая! Фэйли сама не понимала, куда идет, пока неожиданно не приметила в отдалении Берелейн, шествовавшую скользящей походкой, в одеянии, открывавшем куда больше, чем скрывавшем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333