Итак, было спроектировано красивое каменное здание в готическом стиле. Через год здание было построено, и на последнем заседании комиссии обсуждался вопрос о внутренней отделке зала. Поскольку настоятель собора высказался против мозаики и витражей, считая, что здесь нужно что-то более возвышенное, подумали о том, не расписать ли стены. Однако архитектор не советовал этого делать на том основании, что дрань и штукатурка внутренних стен не те, какие требуются, чтобы удержать надолго краску, и потому было единогласно решено заказать несколько панно, писанных на холсте маслом, вставить их в рамы из сассекского дуба и повесить на пяти главных простенках. Перебрали фамилии разных художников, но в этой области никто толком не разбирался, а потому ни к какому решению так и не пришли.
Все это Клэр знала не только потому, что ее мать, близкий друг настоятеля собора, вложила немалую сумму в строительство зала, но и благодаря своей личной дружбе с двумя членами комиссии и сейчас, подумав о том, что она может повлиять на выбор художника, была почти уверена в успехе. Вернувшись домой, Клэр так горячо взялась за дело, что это на секунду заставило ее насторожиться и даже встревожиться, но она поспешно отбросила от себя все смущающие мысли и осталась глуха к слабому голосу благоразумия. Разве она не примерная жена и мать, прочно привязанная к семье, вполне степенная замужняя женщина? Во всем этом деле она лично никак не заинтересована: ведь она питает к Стефену чисто сестринские чувства. Итак, успокоившись и подкрепив свое решение этими доводами, Клэр на следующий же день отправилась на машине в Чарминстер.
Настоятель собора, большой знаток санскрита, был человек весьма преклонного возраста, согбенный и высохший; возрастающая глухота и хронический артрит вынуждали его вести замкнутый образ жизни и выполнять лишь самые необходимые обязанности – недаром последнее время стали упорно поговаривать, что он скоро уйдет на покой. Но достаточно было Клэр назвать свое имя, чтобы ее тотчас пропустили к нему, хотя в эти дневные часы он обычно отдыхал. Настоятель тепло встретил ее и, приложив к уху руку трубочкой, выслушал ее предложение, которое она постаралась изложить подипломатичнее. Возможно, имя Стефена, хоть он и плохо его расслышал, всколыхнуло в душе настоятеля какие-то смутные воспоминания, пробудило слабое эхо сомнений, но старческое благодушие и желание поскорее вернуться к прерванному сну взяли верх. Быть может, молодой человек и провинился в чем-то перед церковью, но он явно талантлив: совсем недавно в Лондоне была его выставка, и к тому же нельзя не принять во внимание, что он из церковной среды. Достопочтенный Бертрам, как и он, окончил колледж св.Троицы, это отличный археолог и достойный служитель на ниве божьей – правда, последнее время ему что-то не везет в делах. И потом, кто же мог предложить лучшего кандидата, чем дочь леди Броутон? Настоятель похлопал ее по руке и обещал поговорить с председателем комиссии.
Выйдя от настоятеля, Клэр как раз и направилась к председателю комиссии контр-адмиралу в отставке Реджинальду Трингу, который жил на окраине города в большой, крытой красной черепицей вилле «Воронье гнездо». Реджи был дома и несказанно обрадовался Клэр: его голубые глазки заискрились, плешь заблестела, – словом, весь облик этого низкорослого крепыша с красным обветренным лицом излучал крайнее радушие; он суетливо провел Клэр в библиотеку, где в камине горел огонь, и настоял на том, чтобы она выпила с ним чаю.
Во всей округе не было человека более сердечного, более веселого и общительного, чем Реджи Тринг. Член доброй полудюжины разных комиссий, он всегда стоял на стороне справедливости и преданно служил церкви, государству и местному крикетному клубу. Несмотря на свои шестьдесят лет, контр-адмирал обладал поистине неиссякаемой энергией. Нечего и говорить, что он был рьяным спортсменом, играл в гольф и теннис, танцевал, охотился, удил рыбу, в соответствующее время года катался на коньках и, поскольку, к его великому огорчению, скромные средства – а у него была всего лишь пенсия – не позволяли ему держать лошадь для охоты, неутомимо ходил с собаками пешком по горам и долам, делая по много миль в любую погоду.
Хотя этот добродушный толстяк отнюдь не был похож на сноба, однако он превыше всего ценил пригласительные карточки с золотым обрезом, которые время от времени присылали ему из состоятельных домов графства и благодаря которым он имел возможность небрежно заметить на следующий день в курительной комнате клуба Среднего Сассекса: «Вчера вечером… в замке Дитчли…» Поэтому он не только любил Клэр и восхищался ее красотой, но ее приглашения тешили его тщеславие. Когда, поговорив немного о том о сем, она завела речь об отделке Мемориального зала, это несколько озадачило его, как и ее просьба держать их беседу в тайне. Но он был не из тех, кто стремится докопаться до скрытых причин, лежащих в основе человеческих поступков, и потому, после минутного недоумения, решил: «Этот Десмонд… он ведь приходится двоюродным братом Джофри… сущий камень на шее у семьи… вот она и хочет ему помочь». Когда же Клэр упомянула о своем посещении настоятеля собора, Тринг и вовсе успокоился и, пообещав поговорить об ее просьбе со своими коллегами, налил ей еще чашку чая и пододвинул печенье.
Того, что сделала Клэр, было вполне достаточно. Тем не менее по пути домой она заехала еще в одно место – в Банк кафедрального собора и Южных графств, солидное, почтенное учреждение, где свыше сотни лет у Броутонов был свой счет. Управляющего Марка Саттона, который заседал в комиссии вместе с Трингом, перетянуть на свою сторону было совсем нетрудно. Худощавый, анемичный, маленький, типичный клерк в крахмальном воротничке и жестких манжетах, образец почтительного внимания к клиентам, он сразу решил, что нельзя упускать случай оказать услугу столь высокопоставленной даме и ценному клиенту. Он никому ничего не обещал и будет более чем счастлив поддержать ее кандидата.
До чего же все оказалось просто! Управляющий с поклонами проводил Клэр до дверей, и, выйдя из банка с радостным сознанием успешно выполненного дела, она поехала домой. Теперь, когда семена были посеяны, ей не терпелось увидеть, какие они принесут плоды. Прошло десять дней без всяких известий; наконец сегодня, вскоре после полудня, ей позвонил Тринг. Все прошло благополучно; правда, два члена комиссии, Шарп и Кордли, оказались довольно несговорчивыми, но им с Саттоном удалось провести свое решение. Десмонд должен предстать перед комиссией и, по ее одобрении, получить заказ.
Клэр не без чувства торжества выслушала это сообщение, подтверждавшее успех ее дипломатии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131