Погода отличнейшая, ваше величество, — подтвердил Бенкендорф. — Я также только что приехал. Опасался, как бы не опоздать.
— Нет, ты точен, как всегда, а вот Пушкина нет, — с недовольством проговорил царь.
— Сейчас, несомненно, будет, государь, — уверенно проговорил Бенкендорф, — он так добивался этой аудиенции!
Николай по привычке оттопырил губы:
— Что ему так приспичило?
Бенкендорф передернул плечами, отчего золотые щетки его эполет переливчато блеснули.
— На мои расспросы Пушкин отозвался, что разговор его с вашим величеством будет сугубо конфиденциален.
Закинув ногу на ногу, царь пристально глядел на покачивающийся носок своего сапога.
— Но ты-то все же что думаешь? — спросил он, не отрывая глаз от этого узкого модного носка. — Снова какая-нибудь литературная или семейная история? Кстати, этот каналья Дантес своим сватовством к свояченице Пушкина показал большую ловкость…
— Но все отлично понимают, ваше величество, что эта свадьба не помешает Пушкину стать рогоносцем, — улыбнулся Бенкендорф, — и что дуэль между свояками только отложена.
Царь неожиданно сердито хлопнул ладонью по столу:
— А скажи, пожалуйста, Александр Христофорович, почему Пушкин, в конце концов, весьма незначительная фигура в моем государстве, столь привлекает к себе внимание в самых разнородных слоях общества? Ну, я понимаю еще, что свет развлекается его эксцентричными выходками. Но все остальное, что мне известно через явную и тайную полицию… Право, иной государственный деятель может позавидовать популярности Пушкина, — не без желания кольнуть своего собеседника, прибавил он.
Бенкендорф понял намек, но ответил со своей обычной самоуверенностью:
— Весьма понятно, государь. Пушкин соединяет в себе два существа: он знаменитый стихотворец и он же либерал, с юношеских лет и до сего времени фрондирующий резкими суждениями о незыблемых устоях государственной жизни.
— Ты располагаешь какими-либо новыми фактами? — просил царь, поднимая на Бенкендорфа испытующий взгляд.
— Сколько угодно, ваше величество, — с готовностью проговорил шеф жандармов.
— К примеру?
— К примеру, совсем недавно испрашивал он у меня дозволения на посылку своих сочинений… кому бы вы полагали, государь?
— Ну? — нетерпеливо произнес царь.
— В Сибирь, злодею Кюхельбекеру, — с расстановкой ответил Бенкендорф.
Николай дернулся в кресле:
— Так он все еще продолжает поддерживать сношения с нашими «друзьями четырнадцатого»?!
— Всяческими способами, государь. У меня в Третьем отделении и у Кокошкина в полиции имеется тому немало доказательств. К примеру, упорные домогательства Пушкина иметь в своем «Современнике» общественно-политический отдел? Зачем ему такой отдел? Затем, разумеется, чтобы порицать существующий порядок, чтобы бранить патриотическую печать. Вполне понятно поэтому, что всякого рода альманашники и фрачники льнут к Пушкину и выражают ему, как отъявленному либералу, свои восторженные чувства. Их неумеренные похвалы кружат ему голову, и поведение его становится, настолько заносчиво, настолько…
Дежурный офицер показался на пороге, и Бенкендорф мгновенно умолк.
— Александр Сергеевич Пушкин, — доложил офицер.
Пушкин, поклонившись, остановился в двух шагах от стола, за которым сидел царь.
Бенкендорф, стоя поодаль, с любопытством поглядывал то на поэта, то на царя.
— Я просил ваше величество о свидании с глазу на глаз, — тихо, но твердо произнес поэт.
Николай поднял брови:
— У меня от Александра Христофоровича секретов нет.
Но у меня они есть, государь, — с той же непреклонностью проговорил Пушкин.
Николай вздернул плечи и, многозначительно переглянувшись с Бенкендорфом, коротко бросил:
— Что ж, изволь…
Бенкендорф иронически улыбнулся и скрылся за портьерой двери, противоположной от входа в царский кабинет. Несколько минут длилось напряженное молчание.
— Как идет твоя работа над Петром? — наконец, спросил царь. — Ведь с некоторого времени я смотрю на тебя, как на своего историографа.
При последнем слове царя Пушкин вздрогнул.
— После незабвенного Карамзина я, государь, не смею принять на себя столь высокое звание, — строго произнес он.
Царь снова удивленно приподнял брови.
— Покойный Николай Михайлович, — продолжал Пушкин, — открыл древнюю Россию, как Колумб Америку. А Петр Великий один — целая всемирная история.
— Однако ж и он имел себе предшественников и последователей? — пожал плечами Николай.
— Да, государь. Сам Петр почитал образцом в гражданских и государственных делах царя Ивана Грозного.
— Лю-бо-пытно, — протянул царь.
— Петр держался мнения, — говорил все тем же строгим тоном Пушкин, — что только глупцы, которым были неизвестны обстоятельства того времени, могли называть Ивана Грозного мучителем.
— А ты как полагаешь — имеется между этими монархами некоторое сходство? Или, быть может, с кем-либо из последующих государей?
«Понимаю, чего тебе хочется, — пронеслась у Пушкина насмешливая мысль. — Нет, нет, чем больше узнаю я Петра, тем больше вижу в тебе не твоего пращура, а прапорщика…» Но вслух он ответил:
— Да, ваше величество, И Петр, и Иван превыше всего ставили могущество России. Однако в деяниях Петра я нахожу достойным удивления разность между его государственными учреждениями и временными указами. Первые — плоды обширного ума, исполненного доброжелательства и мудрости. Указы же его зачастую весьма жестоки, своенравны и писаны будто кнутом…
Искусственно затеянный разговор оборвался. Наступившее молчание было нестерпимо.
И опять первым заговорил царь. Обычным вежливо-официальным тоном он спросил о здоровье Натальи Николаевны и, услышав, что она занемогла, выразил сожаление:
— Весьма печально. Прелестная женщина. Ею решительно все восхищаются.
— Жена знает об этом и всегда передает мне все, что ей нашептывают ее ухаживатели.
Николай снисходительно улыбнулся:
— Я сам разговорился как-то с нею о возможных камеражах и нареканиях, которым ее красота может подвергнуть ее в обществе…
— Жена и об этом рассказывала мне, государь.
— Я советовал ей, — продолжал Николай, слегка меняясь в лице, — беречь свою репутацию, сколько для себя самой, столько же и для твоего спокойствия.
Пушкин поклонился,
— Будучи единственным блюстителем и своей и жениной чести, — заговорил он с холодной учтивостью, — я, тем не менее, приношу вам, государь, благодарность за эти советы.
— Разве ты мог ожидать от меня другого? — деланно удивился Николай.
Пушкин прямо посмотрел ему в глаза, похожие на осколки мутного льда, и ответил:
— Мог. В числе поклонников моей жены я считаю и вас, ваше величество.
Николай вспыхнул и надменно приподнял крепкий подбородок:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221