Тюильрийский дворец — осиное гнездо, вот почему было решено захватить Тюильри силой… Понимаешь, Питу?
— Черт подери! Еще бы не понять!.. Так же, как мы брали Бастилию, верно, господин Бийо?
— Да.
— Правда, на сей раз будет полегче!
— Вот в этом ты ошибаешься, Питу.
— Неужели будет еще труднее?
— Да.
— А мне показалось, что в Тюильри стены ниже…
— Это верно, да охраняются они лучше. В Бастилии-то гарнизон насчитывал всего какую-нибудь сотню инвалидов, а во дворце тыщи четыре солдат!
— Вот дьявольщина! Четыре тыщи!
— Не считая того, что Бастилию мы брали, когда никто этого не ожидал, а Тюильри уж с первого числа начеку; они знают, что на них будет нападение, ну и готовятся к обороне.
— Так они собираются драться? — удивился Питу.
— Еще бы! — отвечал Бийо. — А оборону доверили, по слухам, господину де Шарни.
— Да, правда, — заметил Питу, — он ведь вчера уехал из Бурсона на почтовых вместе с женой… Стало быть, господин де Шарни — тоже предатель?
— Нет, этот — аристократ, только и всего; он всегда был на стороне двора; значит, народ он не предавал, потому что не просил народ ему поверить.
— Значит, мы будем сражаться против господина де Шарни?
— Вполне возможно, Питу.
— Как странно… Ведь мы — соседи!
— Да, это называется гражданской войной, Питу; но ты можешь не драться, если это тебе не нравится.
— Прошу прощения, господин Бийо, — спохватился Питу, — но раз это нравится вам, значит, и мне тоже.
— Я буду радешенек, ежели тебя там вообще не будет, Питу.
— Зачем же тогда вы меня вызвали, господин Бийо? Бийо помрачнел.
— Я вызвал тебя, Питу, чтобы передать тебе вот эту бумагу.
— Эту бумагу, господин Бийо?
— Да.
— А что это за бумага?
— Мое завещание.
— Как?! Завещание? Ну, господин Бийо, — со смехом продолжал Питу, — вы не похожи на человека, который собрался помереть.
— Нет; но я похож на человека, которого могут убить, — заметил Бийо, кивнув на висевшие на стене ружье и патронташ.
— Да-а, все мы смертны! — сентенциозно заметил Питу.
— Так вот, Питу, — повторил Бийо, — я вызвал тебя, чтобы передать тебе завещание.
— Мне, господин Бийо?
— Тебе, Питу, тем более, что я назначаю тебя своим единственным наследником…
— Меня — вашим единственным наследником? — повторил Питу. — Нет, благодарю вас, господин Бийо! Это просто смешно!
— Я тебе говорю то, что есть, дружок.
— Это невозможно, господин Бийо.
— Почему невозможно?
— Да нет… Когда у человека есть наследники, он не может отдать свое добро чужим людям.
— Ошибаешься, Питу, может.
— Значит, не должен, господин Бийо. Бийо нахмурился.
— У меня нет наследников, — проворчал он.
— Ага! Нет у вас наследников! — подхватил Питу. — А как же мадмуазель Катрин?
— Я такой не знаю, Питу.
— Ой, господин Бийо, не говорите так, у меня прямо переворачивается все внутри от этих слов!
— Питу! — проговорил Бийо. — Если мне что принадлежит, я могу это отдать, кому пожелаю; так же и ты, если я умру, ты тоже можешь то, что принадлежит тебе, Питу, отдать кому захочешь.
— Ага! Отлично! — воскликнул Питу, начиная, наконец, понимать. — Стало быть, если с вами что случится… Ой, что я, дурак, говорю! Ничего с вами не случится!
— Как ты сам недавно сказал, Питу, все мы смертны.
— Да… Признаться, вы правы: я беру завещание, господин Бийо; предположим, что я буду иметь несчастье стать вашим наследником; тогда я буду иметь право делать с вашим добром, что захочу?
— Ну конечно, ведь оно будет принадлежать тебе… И к тебе, добрый патриот, никто не станет из-за этого добра придираться, понимаешь, Питу, как могли бы придраться к тем, кто якшается с аристократами.
Питу, наконец, все понял.
— Ну что ж, господин Бийо, я согласен, — кивнул он.
— Это все, что я хотел тебе сказать; спрячь эту бумагу в карман и ложись.
— Зачем, господин Бийо?
— Затем, что завтра, по всей видимости, у нас будет тяжелый день, вернее
— сегодня, ведь уже два часа ночи.
— А вы что, уходите, господин Бийо?
— Да, у меня одно дело на Террасе фельянов.
— А я вам не нужен?
— Наоборот, ты мне будешь мешать.
— В таком случае, господин Бийо, я бы немножко поел…
— И правда! — воскликнул Бийо. — Я совсем забыл тебя спросить, не голоден ли ты!
— Ой, это потому, что вам известно: есть я всегда хочу.
— Ну, где у меня хранится съестное, ты и сам знаешь.
— Да, да, господин Бийо, не беспокойтесь обо мне… Я только хотел спросить: вы ведь вернетесь, правда?
— Вернусь.
— А если нет, так скажите, где вас искать.
— Это ни к чему! Через час я буду здесь.
— Тогда ступайте!
И Питу отправился на поиски съестного с разгоревшимся аппетитом, который, как у короля, никакие события не в силах были заглушить, сколь бы серьезными они ни были; а Бийо пошел к Террасе фельянов.
Читатели уже знают, зачем он туда отправился.
Едва он прибыл на место, как один камешек, за ним — Другой, потом — третий упали к его ногам, из чего он заключил, что случилось то, чего опасался Петион: мэр стал узником Тюильри.
Согласно полученным указаниям он поспешил в Собрание, которое, как мы уже видели, вызвало Петиона.
Получив свободу, Петион прошел через зал заседаний Собрания и пешком отправился в ратушу, оставив вместо себя во дворе Тюильри свою карету.
Бийо возвратился домой и застал Питу за ужином.
— Ну, что нового, господин Бийо? — спросил Питу.
— Ничего, — отвечал Бийо, — если не считать того, что день только занимается, а небо — кроваво-красное.
Глава 28. ОТ ТРЕХ ДО ШЕСТИ ЧАСОВ УТРА
Мы видели, как начался день.
Первые лучи восходящего солнца осветили двух всадников, ехавших шагом по пустынной в этот час набережной Тюильри.
Двое этих всадников были главнокомандующий Национальной гвардией Мандэ и его адъютант.
Мандэ, вызванный около часу ночи в ратушу, сначала отказался туда явиться.
В два часа он получил повторный приказ в более категорической форме. Мандэ опять хотел было оказать неповиновение, но прокурор Редерер подошел к нему с такими словами:
— Сударь! Не забывайте, что согласно закону командующий Национальной гвардией подчиняется муниципалитету.
Тогда Мандэ решился.
Впрочем, главнокомандующий не знал вот чего.
Прежде всего он не знал, что сорок семь секций из сорока восьми ввели в состав муниципалитета по три комиссара, получивших задание собраться в коммуне и спасти отечество. А Мандэ думал, что застанет муниципалитет в прежнем составе, и никак не ожидал встретить там сто сорок одно новое лицо.
Кроме того, Мандэ понятия не имел о приказании, отданном этим самым муниципалитетом, о том, чтобы очистить Новый мост от солдат, как и аркаду Иоанна Крестителя; учитывая важность приказа, его поручили исполнить Манюэлю и Дантону.
Подъехав к Новому мосту, Мандэ был ошеломлен тем что там нет ни души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206
— Черт подери! Еще бы не понять!.. Так же, как мы брали Бастилию, верно, господин Бийо?
— Да.
— Правда, на сей раз будет полегче!
— Вот в этом ты ошибаешься, Питу.
— Неужели будет еще труднее?
— Да.
— А мне показалось, что в Тюильри стены ниже…
— Это верно, да охраняются они лучше. В Бастилии-то гарнизон насчитывал всего какую-нибудь сотню инвалидов, а во дворце тыщи четыре солдат!
— Вот дьявольщина! Четыре тыщи!
— Не считая того, что Бастилию мы брали, когда никто этого не ожидал, а Тюильри уж с первого числа начеку; они знают, что на них будет нападение, ну и готовятся к обороне.
— Так они собираются драться? — удивился Питу.
— Еще бы! — отвечал Бийо. — А оборону доверили, по слухам, господину де Шарни.
— Да, правда, — заметил Питу, — он ведь вчера уехал из Бурсона на почтовых вместе с женой… Стало быть, господин де Шарни — тоже предатель?
— Нет, этот — аристократ, только и всего; он всегда был на стороне двора; значит, народ он не предавал, потому что не просил народ ему поверить.
— Значит, мы будем сражаться против господина де Шарни?
— Вполне возможно, Питу.
— Как странно… Ведь мы — соседи!
— Да, это называется гражданской войной, Питу; но ты можешь не драться, если это тебе не нравится.
— Прошу прощения, господин Бийо, — спохватился Питу, — но раз это нравится вам, значит, и мне тоже.
— Я буду радешенек, ежели тебя там вообще не будет, Питу.
— Зачем же тогда вы меня вызвали, господин Бийо? Бийо помрачнел.
— Я вызвал тебя, Питу, чтобы передать тебе вот эту бумагу.
— Эту бумагу, господин Бийо?
— Да.
— А что это за бумага?
— Мое завещание.
— Как?! Завещание? Ну, господин Бийо, — со смехом продолжал Питу, — вы не похожи на человека, который собрался помереть.
— Нет; но я похож на человека, которого могут убить, — заметил Бийо, кивнув на висевшие на стене ружье и патронташ.
— Да-а, все мы смертны! — сентенциозно заметил Питу.
— Так вот, Питу, — повторил Бийо, — я вызвал тебя, чтобы передать тебе завещание.
— Мне, господин Бийо?
— Тебе, Питу, тем более, что я назначаю тебя своим единственным наследником…
— Меня — вашим единственным наследником? — повторил Питу. — Нет, благодарю вас, господин Бийо! Это просто смешно!
— Я тебе говорю то, что есть, дружок.
— Это невозможно, господин Бийо.
— Почему невозможно?
— Да нет… Когда у человека есть наследники, он не может отдать свое добро чужим людям.
— Ошибаешься, Питу, может.
— Значит, не должен, господин Бийо. Бийо нахмурился.
— У меня нет наследников, — проворчал он.
— Ага! Нет у вас наследников! — подхватил Питу. — А как же мадмуазель Катрин?
— Я такой не знаю, Питу.
— Ой, господин Бийо, не говорите так, у меня прямо переворачивается все внутри от этих слов!
— Питу! — проговорил Бийо. — Если мне что принадлежит, я могу это отдать, кому пожелаю; так же и ты, если я умру, ты тоже можешь то, что принадлежит тебе, Питу, отдать кому захочешь.
— Ага! Отлично! — воскликнул Питу, начиная, наконец, понимать. — Стало быть, если с вами что случится… Ой, что я, дурак, говорю! Ничего с вами не случится!
— Как ты сам недавно сказал, Питу, все мы смертны.
— Да… Признаться, вы правы: я беру завещание, господин Бийо; предположим, что я буду иметь несчастье стать вашим наследником; тогда я буду иметь право делать с вашим добром, что захочу?
— Ну конечно, ведь оно будет принадлежать тебе… И к тебе, добрый патриот, никто не станет из-за этого добра придираться, понимаешь, Питу, как могли бы придраться к тем, кто якшается с аристократами.
Питу, наконец, все понял.
— Ну что ж, господин Бийо, я согласен, — кивнул он.
— Это все, что я хотел тебе сказать; спрячь эту бумагу в карман и ложись.
— Зачем, господин Бийо?
— Затем, что завтра, по всей видимости, у нас будет тяжелый день, вернее
— сегодня, ведь уже два часа ночи.
— А вы что, уходите, господин Бийо?
— Да, у меня одно дело на Террасе фельянов.
— А я вам не нужен?
— Наоборот, ты мне будешь мешать.
— В таком случае, господин Бийо, я бы немножко поел…
— И правда! — воскликнул Бийо. — Я совсем забыл тебя спросить, не голоден ли ты!
— Ой, это потому, что вам известно: есть я всегда хочу.
— Ну, где у меня хранится съестное, ты и сам знаешь.
— Да, да, господин Бийо, не беспокойтесь обо мне… Я только хотел спросить: вы ведь вернетесь, правда?
— Вернусь.
— А если нет, так скажите, где вас искать.
— Это ни к чему! Через час я буду здесь.
— Тогда ступайте!
И Питу отправился на поиски съестного с разгоревшимся аппетитом, который, как у короля, никакие события не в силах были заглушить, сколь бы серьезными они ни были; а Бийо пошел к Террасе фельянов.
Читатели уже знают, зачем он туда отправился.
Едва он прибыл на место, как один камешек, за ним — Другой, потом — третий упали к его ногам, из чего он заключил, что случилось то, чего опасался Петион: мэр стал узником Тюильри.
Согласно полученным указаниям он поспешил в Собрание, которое, как мы уже видели, вызвало Петиона.
Получив свободу, Петион прошел через зал заседаний Собрания и пешком отправился в ратушу, оставив вместо себя во дворе Тюильри свою карету.
Бийо возвратился домой и застал Питу за ужином.
— Ну, что нового, господин Бийо? — спросил Питу.
— Ничего, — отвечал Бийо, — если не считать того, что день только занимается, а небо — кроваво-красное.
Глава 28. ОТ ТРЕХ ДО ШЕСТИ ЧАСОВ УТРА
Мы видели, как начался день.
Первые лучи восходящего солнца осветили двух всадников, ехавших шагом по пустынной в этот час набережной Тюильри.
Двое этих всадников были главнокомандующий Национальной гвардией Мандэ и его адъютант.
Мандэ, вызванный около часу ночи в ратушу, сначала отказался туда явиться.
В два часа он получил повторный приказ в более категорической форме. Мандэ опять хотел было оказать неповиновение, но прокурор Редерер подошел к нему с такими словами:
— Сударь! Не забывайте, что согласно закону командующий Национальной гвардией подчиняется муниципалитету.
Тогда Мандэ решился.
Впрочем, главнокомандующий не знал вот чего.
Прежде всего он не знал, что сорок семь секций из сорока восьми ввели в состав муниципалитета по три комиссара, получивших задание собраться в коммуне и спасти отечество. А Мандэ думал, что застанет муниципалитет в прежнем составе, и никак не ожидал встретить там сто сорок одно новое лицо.
Кроме того, Мандэ понятия не имел о приказании, отданном этим самым муниципалитетом, о том, чтобы очистить Новый мост от солдат, как и аркаду Иоанна Крестителя; учитывая важность приказа, его поручили исполнить Манюэлю и Дантону.
Подъехав к Новому мосту, Мандэ был ошеломлен тем что там нет ни души.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206