Склонившись, она шепнула г-же Кампан на ухо:
— Ах! Как бы я хотела очутиться в башне на берегу моря!
Покинутые дворяне переглядывались, словно спрашивая друг друга: «Неужто мы пришли сюда умереть за этого самого короля?»
Господин де Лашене понял значение этих взглядов.
— Нет, господа, за монархию! — молвил он. — Человек смертей, принцип бессмертен!
Что же касается оставляемых на произвол судьбы женщин, — а их было немного, — то те из них, кто возвратился во дворец ценой нечеловеческих усилий, были совершенно подавлены.
Они, словно мраморные статуи, застыли по углам коридоров и вдоль лестниц.
Наконец, король соблаговолил вспомнить о тех, кого он покидал.
Он остановился на последней ступеньке лестницы.
— А что же станется со всеми теми, кого я оставил наверху? — спросил он.
— Государь! — отвечал Редерер. — Они беспрепятственно смогут проследовать за вами. Ведь они не в ливреях, а в обычном платье и потому могут пройти через сад.
— Да, вы правы, — кивнул король. — Идемте!
— А-а, господин де Шарни, — молвила королева, увидав графа, ожидавшего у садовой калитки с обнаженной шпагой. — Зачем я не послушала вас третьего дня, когда вы советовали мне бежать!
Граф ничего ей не ответил; подойдя к королю, он предложил:
— Государь! Не угодно ли вам будет поменяться со мной шляпами, чтобы вас не узнали?
— Да, вы правы, — согласился король, — из-за этого белого плюмажа… Спасибо, сударь.
Он взял у Шарни шляпу и отдал ему свою.
— Сударь, — спросила королева, — грозит ли королю опасность во время этого перехода?
— Вы же видите, ваше величество, если такая опасность возникает, я делаю все, что в моих силах, чтобы отвести ее от того, кому она грозит.
— Государь! — обратился к королю капитан швейцарцев, отвечавший за беспрепятственный проход короля через сад. — Вы готовы?
— Да, — отвечал король, нахлобучив на голову шляпу Шарни.
— В таком случае, — молвил капитан, — выходим!
Король пошел вперед в окружении швейцарцев, шагавших с ним в ногу.
Вдруг справа донеслись громкие крики.
Толпа взломала ворота Тюильри, расположенные рядом с кафе Флоры, и, зная, что король направляется в Собрание, хлынула в сад.
Человек, возглавлявший всю эту банду, нес вместо знамени отрезанную голову, надетую на острие пики.
Капитан приказал всем остановиться и изготовиться к бою.
— Господин де Шарни! — проговорила королева. — Если вы увидите, что мне угрожает опасность попасть в руки этим ничтожествам, вы меня убьете, не правда ли?
— Я не могу вам этого обещать, ваше величество, — отвечал Шарни.
— Почему же? — вскричала королева.
— Потому что прежде, чем вас коснется хоть одна рука, я уже буду убит!
— Могу поклясться, что это голова несчастного господина Мандэ, — заметил король, — я его узнаю.
Банда убийц не осмелилась подойти, но стала осыпать короля и королеву оскорблениями; прозвучало несколько выстрелов; один швейцарец упал замертво, другой был ранен Капитан приказал взять ружья на изготовку, солдаты молча подчинились.
— Не стреляйте, сударь, — проговорил Шарни, — иначе никто из нас не доберется до Собрания живым.
— Совершенно справедливо, сударь, — согласился капитан. — Ружья на плечо!
— скомандовал он.
Солдаты закинули ружья за плечи, и все продолжали путь, двигаясь через сад наискосок.
Первые жаркие дни позолотили каштаны; хотя было лишь начало августа, опавшая листва уже усыпала землю.
Юный дофин перекатывал их ногами и со смехом подбрасывал сестре.
— Рано в этом году опадают листья, — заметил король.
— Кажется, кто-то из этих людей сказал: «Монархия падет раньше, чем с деревьев опадут листья», не так ли? — спросила королева.
— Да, ваше величество, — подтвердил Шарни.
— И как же зовут этого великого пророка?
— Манюэль.
Однако перед членами королевской семьи возникло новое препятствие: это была довольно внушительная группа мужчин и женщин, которые ожидали, угрожающе размахивая руками и потрясая оружием, стоя на лестнице, по которой надо было подниматься, и на террасе, через которую предстояло пройти королю, чтобы попасть из Тюильрийского сада в Манеж.
Опасность представлялась тем вероятнее, что швейцарцы не могли сохранять строй.
Тем не менее капитан приказал им пробиться сквозь толпу; но бунтовщики оказывали им столь яростное сопротивление, что Редерер вскричал:
— Сударь, осторожнее! Вы погубите короля!
Они остановились и отправили в Собрание гонца с сообщением, что король идет просить у него убежища.
Собрание выслало навстречу королю депутацию; однако при виде депутации толпа взревела от ярости.
Из толпы понеслись злобные выкрики:
— Долой Вето! Долой Австриячку! Низложение или смерть!
Понимая, что угрозы направлены главным образом против королевы, ее дети тесно прижались к ней.
Юный дофин спрашивал:
— Господин де Шарни! Почему эти люди хотят убить маму?
Какой-то человек огромного роста, вооруженный пикой и громче всех кричавший: «Долой Вето! Смерть Австриячке!», пытался достать своей пикой то королеву, то короля.
Эскорт швейцарцев постепенно оттесняли в сторону; вокруг членов королевской семьи остались лишь шестеро дворян, вышедших вместе с ними из Тюильри, а также граф де Шарни и члены депутации Собрания, пришедшие встретить короля.
Оставалось пройти сквозь плотную толпу не более тридцати шагов.
Было очевидно, что народ мечтает расправиться с королем, а главное — с королевой.
На нижней ступени лестницы завязалась драка.
— Сударь! — обратился Редерер к Шарни. — Вложите шпагу в ножны или я ни за что не отвечаю!
Шарни беспрекословно подчинился.
Членов королевской семьи и окружавших их людей подхватило, как во время бури волны подхватывают лодку, и понесло в сторону Собрания. Король был вынужден оттолкнуть какого-то человека, грозившего кулаком перед самым его носом; юный дофин, задыхаясь, кричал и протягивал руки, будто призывая на помощь.
Какой-то человек выскочил вперед и вырвал его из рук матери.
— Господин де Шарни, мой сын! — вскрикнула она. — Небом вас заклинаю, спасите моего сына!
Шарни сделал несколько шагов по направлению к человеку, уносившему мальчика, однако едва он оставил королеву, как к ней со всех сторон потянулись руки, одна из которых схватила ее за шейный платок.
Королева закричала.
Шарни забыл о предупреждении Редерера, и его шпага проткнула насквозь человека, осмелившегося прикоснуться к королеве.
Толпа взвыла от бешенства, видя, как падает один из убийц, и еще яростнее устремилась на группу несчастных.
Женщины кричали:
— Да убейте же эту Австриячку! Дайте, дайте ее нам, мы сами ее удавим! Смерть! Смерть!
Десятка два рук тянулись, желая вцепиться королеве в горло.
Но она, обезумев от боли, позабыла о себе и только выкрикивала — — Мой сын!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206