Возможно, многие одобрят бойню; однако тех, кто готов сам пролить кровь беззащитных, не так уж много. Я воспользуюсь поддержкой солдат; кучку кровожадных убийц я окружу плотным кольцом с добровольцами из числа преданных солдат, которые только и ждут приказа, чтобы выступить, после чего я брошу к границе, то есть против врага, это отребье, обузданное силой.
— Сделайте это! Сделайте это! — вскричал Жильбер. — Это будет великодушно, великолепно, возвышенно!
— Ах, Господи! — пожав плечами с выражением превосходства, беззаботности и в то же время сомнения, молвил Дантон. — В этом нет ничего невозможного! Пусть только мне немножко помогут, и вы увидите!
Госпожа Дантон целовала мужу руки.
— Тебе помогут, Дантон, — приговаривала она. — Кто может с тобой не согласиться, когда ты так говоришь?!
— Верно, — кивнул Дантон, — однако, к несчастью, так говорить я не могу; ведь если мои слова не будут иметь успеха, то они начнут с меня.
— Что ж! — живо подхватила г-жа Дантон. — Не лучше ли погибнуть именно так?
— Ты женщина, ты и рассуждаешь как женщина! Если я умру, что станется с революцией, как ее будут делить этот кровожадный безумец по имени Марат и этот слепой утопист Робеспьер? Нет, я не должен, я еще не хочу умирать; мой долг — не допустить, насколько это возможно, резни; если же она произойдет, несмотря на мое вмешательство, то снять вину с Франции и принять ее на себя. Я все равно пойду к своей цели, только буду еще более устрашающ!… Позови Тальена.
Вошел Тальен.
— Тальен! — воскликнул Дантон. — Может статься завтра коммуна обратится ко мне с письменным приглашением явиться в муниципалитет; вы — секретарь коммуны: устройте так, чтобы письмо до меня не дошло и чтобы я мог доказать, что не получал его.
— Вот дьявольщина! — не удержался Тальен. — Да как же это подстроить-то?
— Это уж ваше дело. Я вам говорю, что мне нужно, чего я хочу, что должно быть исполнено; а уж как это исполнить, решайте сами! Подойдите, господин Жильбер: вы хотели меня о чем-то попросить?
Отворив дверь в небольшой кабинет, он пригласил туда Жильбера, а затем вошел и сам.
— Итак, — молвил Дантон, — чем я могу быть вам полезен?
Жильбер вынул из кармана данный ему Калиостро листок и подал его Дантону.
— Ага! — заметил тот. — Вы пришли от него… Чего же вы хотите?
— Свободы для одной женщины, находящейся под стражей в Аббатстве.
— Ее имя?
— Графиня де Шарни.
Дантон взял чистый лист бумаги и написал приказ об освобождении.
— Вот возьмите; может быть, хотите спасти кого-нибудь еще? Говорите! Я бы хотел, по возможности, спасти их всех, несчастных!
Жильбер поклонился.
— Это все, чего я хотел, — сказал он.
— В таком случае не смею вас долее задерживать, господин Жильбер; если я вам когда-нибудь понадоблюсь, заходите сразу прямо ко мне, по-мужски, без посредников: я буду счастлив, если смогу что-нибудь для вас сделать.
Провожая его к выходу, он прошептал:
— Ах, если бы вы могли одолжить мне хотя бы на сутки свою репутацию честного человека, господин Жильбер!..
Он со вздохом затворил за доктором дверь и вытер кативший со лба пот.
Имея на руках драгоценную бумагу, даровавшую Андре жизнь, Жильбер отправился в Аббатство.
Несмотря на то, что время близилось к полуночи, у тюрьмы еще толпился раздраженный люд.
Жильбер протолкался сквозь толпу и постучал в ворота.
Отворилась мрачная низкая дверь.
Жильбер вошел, едва сдерживая дрожь: эта низкая дверь вела, как ему казалось, не в тюрьму, а в могилу.
Он подал приказ начальнику тюрьмы.
В бумаге предписывалось немедленно освободить из-под стражи лицо, на которое укажет доктор Жильбер. Жильбер назвал графиню де Шарни, и начальник приказал надзирателю проводить гражданина Жильбера в комнату пленницы.
Жильбер последовал за надзирателем, прошел вслед за ним три этажа по узкой винтовой лестнице и вошел в освещаемую лампой одиночную камеру.
Одетая в черное женщина, бледная, словно мрамор, что подчеркивали траурные одежды, сидела у стола перед лампой и читала небольшую книгу в шагреневом переплете с серебряным крестом.
В камине догорал огонь.
Она не обратила внимание на скрип двери и не подняла глаз; шаги Жильбера также не привлекли ее внимания; можно было подумать, что ее захватило чтение или, вернее, мысли, потому что Жильбер стоял возле нее уже минуты три, но она так и не перевернула страницу.
Надзиратель затворил за Жильбером дверь и остался снаружи.
— Ваше сиятельство, — осмелился, наконец, произнести Жильбер.
Андре подняла глаза, смотрела с минуту невидящим взглядом, еще поглощенная своей мыслью, затем ее глаза постепенно прояснились.
— А-а, это вы, господин Жильбер. Что вам угодно? — спросила Андре.
— Сударыня! В городе ходят ужасные слухи о том, что завтра произойдет в тюрьмах.
— Да, — кивнула Андре, — кажется, нас собираются перерезать; но знаете, господин Жильбер, я готова к смерти.
Жильбер поклонился.
— Я пришел за вами, сударыня, — сообщил он.
— Вы пришли за мной? — изумилась Андре. — И куда же вы собираетесь меня отвезти?
— Куда пожелаете, сударыня: вы свободны. Он подал ей приказ об освобождении за подписью Дантона.
Она прочитала этот приказ; однако, вместо того чтобы вернуть его доктору, продолжала держать его в руке.
— Мне следовало бы об этом догадаться, доктор, — промолвила она, попытавшись улыбнуться, однако лицо ее словно разучилось излучать радость.
— О чем, сударыня?
— О том, что вы попытаетесь помешать мне умереть.
— Ваше сиятельство! На свете есть одно существо, которое мне было бы, верно, дороже отца с матерью, если бы Бог дал мне отца или мать: это вы!
— Да, и именно поэтому вы однажды уже нарушили данное мне слово.
— Я его не нарушал, ваше сиятельство: я послал вам яд.
— Через сына!
— Я же вам не говорил, кого я к вам пришлю.
— Итак, вы обо мне позаботились, господин Жильбер? Вы вошли ради меня в пещеру дикого зверя? Вы вышли оттуда с талисманом, отворяющим любую дверь?
— Я же вам сказал, сударыня, что пока я буду жив, вы не умрете.
— Ну, на сей раз, господин Жильбер, — заметила Андре с едва заметной улыбкой, — мне кажется, смерть у меня в руках!
— Ваше сиятельство! Заявляю вам, что если даже мне придется применить силу, чтобы вырвать вас отсюда, я все равно не допущу вашей смерти.
Не проронив ни слова в ответ, Андре разорвала приказ на четыре части и бросила его в огонь.
— Ах, ваше сиятельство! Ваше сиятельство! — горестно вздохнул Жильбер.
— Господин Жильбер, я хочу умереть! Жильбер простонал.
— Все, чего я от вас прошу, — продолжала Андре, — это постараться найти мое тело и спасти его от надругательств, которых оно не избежало при жизни… Господин де Шарни покоится в склепе в своем родовом замке, в Бурсоне;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206
— Сделайте это! Сделайте это! — вскричал Жильбер. — Это будет великодушно, великолепно, возвышенно!
— Ах, Господи! — пожав плечами с выражением превосходства, беззаботности и в то же время сомнения, молвил Дантон. — В этом нет ничего невозможного! Пусть только мне немножко помогут, и вы увидите!
Госпожа Дантон целовала мужу руки.
— Тебе помогут, Дантон, — приговаривала она. — Кто может с тобой не согласиться, когда ты так говоришь?!
— Верно, — кивнул Дантон, — однако, к несчастью, так говорить я не могу; ведь если мои слова не будут иметь успеха, то они начнут с меня.
— Что ж! — живо подхватила г-жа Дантон. — Не лучше ли погибнуть именно так?
— Ты женщина, ты и рассуждаешь как женщина! Если я умру, что станется с революцией, как ее будут делить этот кровожадный безумец по имени Марат и этот слепой утопист Робеспьер? Нет, я не должен, я еще не хочу умирать; мой долг — не допустить, насколько это возможно, резни; если же она произойдет, несмотря на мое вмешательство, то снять вину с Франции и принять ее на себя. Я все равно пойду к своей цели, только буду еще более устрашающ!… Позови Тальена.
Вошел Тальен.
— Тальен! — воскликнул Дантон. — Может статься завтра коммуна обратится ко мне с письменным приглашением явиться в муниципалитет; вы — секретарь коммуны: устройте так, чтобы письмо до меня не дошло и чтобы я мог доказать, что не получал его.
— Вот дьявольщина! — не удержался Тальен. — Да как же это подстроить-то?
— Это уж ваше дело. Я вам говорю, что мне нужно, чего я хочу, что должно быть исполнено; а уж как это исполнить, решайте сами! Подойдите, господин Жильбер: вы хотели меня о чем-то попросить?
Отворив дверь в небольшой кабинет, он пригласил туда Жильбера, а затем вошел и сам.
— Итак, — молвил Дантон, — чем я могу быть вам полезен?
Жильбер вынул из кармана данный ему Калиостро листок и подал его Дантону.
— Ага! — заметил тот. — Вы пришли от него… Чего же вы хотите?
— Свободы для одной женщины, находящейся под стражей в Аббатстве.
— Ее имя?
— Графиня де Шарни.
Дантон взял чистый лист бумаги и написал приказ об освобождении.
— Вот возьмите; может быть, хотите спасти кого-нибудь еще? Говорите! Я бы хотел, по возможности, спасти их всех, несчастных!
Жильбер поклонился.
— Это все, чего я хотел, — сказал он.
— В таком случае не смею вас долее задерживать, господин Жильбер; если я вам когда-нибудь понадоблюсь, заходите сразу прямо ко мне, по-мужски, без посредников: я буду счастлив, если смогу что-нибудь для вас сделать.
Провожая его к выходу, он прошептал:
— Ах, если бы вы могли одолжить мне хотя бы на сутки свою репутацию честного человека, господин Жильбер!..
Он со вздохом затворил за доктором дверь и вытер кативший со лба пот.
Имея на руках драгоценную бумагу, даровавшую Андре жизнь, Жильбер отправился в Аббатство.
Несмотря на то, что время близилось к полуночи, у тюрьмы еще толпился раздраженный люд.
Жильбер протолкался сквозь толпу и постучал в ворота.
Отворилась мрачная низкая дверь.
Жильбер вошел, едва сдерживая дрожь: эта низкая дверь вела, как ему казалось, не в тюрьму, а в могилу.
Он подал приказ начальнику тюрьмы.
В бумаге предписывалось немедленно освободить из-под стражи лицо, на которое укажет доктор Жильбер. Жильбер назвал графиню де Шарни, и начальник приказал надзирателю проводить гражданина Жильбера в комнату пленницы.
Жильбер последовал за надзирателем, прошел вслед за ним три этажа по узкой винтовой лестнице и вошел в освещаемую лампой одиночную камеру.
Одетая в черное женщина, бледная, словно мрамор, что подчеркивали траурные одежды, сидела у стола перед лампой и читала небольшую книгу в шагреневом переплете с серебряным крестом.
В камине догорал огонь.
Она не обратила внимание на скрип двери и не подняла глаз; шаги Жильбера также не привлекли ее внимания; можно было подумать, что ее захватило чтение или, вернее, мысли, потому что Жильбер стоял возле нее уже минуты три, но она так и не перевернула страницу.
Надзиратель затворил за Жильбером дверь и остался снаружи.
— Ваше сиятельство, — осмелился, наконец, произнести Жильбер.
Андре подняла глаза, смотрела с минуту невидящим взглядом, еще поглощенная своей мыслью, затем ее глаза постепенно прояснились.
— А-а, это вы, господин Жильбер. Что вам угодно? — спросила Андре.
— Сударыня! В городе ходят ужасные слухи о том, что завтра произойдет в тюрьмах.
— Да, — кивнула Андре, — кажется, нас собираются перерезать; но знаете, господин Жильбер, я готова к смерти.
Жильбер поклонился.
— Я пришел за вами, сударыня, — сообщил он.
— Вы пришли за мной? — изумилась Андре. — И куда же вы собираетесь меня отвезти?
— Куда пожелаете, сударыня: вы свободны. Он подал ей приказ об освобождении за подписью Дантона.
Она прочитала этот приказ; однако, вместо того чтобы вернуть его доктору, продолжала держать его в руке.
— Мне следовало бы об этом догадаться, доктор, — промолвила она, попытавшись улыбнуться, однако лицо ее словно разучилось излучать радость.
— О чем, сударыня?
— О том, что вы попытаетесь помешать мне умереть.
— Ваше сиятельство! На свете есть одно существо, которое мне было бы, верно, дороже отца с матерью, если бы Бог дал мне отца или мать: это вы!
— Да, и именно поэтому вы однажды уже нарушили данное мне слово.
— Я его не нарушал, ваше сиятельство: я послал вам яд.
— Через сына!
— Я же вам не говорил, кого я к вам пришлю.
— Итак, вы обо мне позаботились, господин Жильбер? Вы вошли ради меня в пещеру дикого зверя? Вы вышли оттуда с талисманом, отворяющим любую дверь?
— Я же вам сказал, сударыня, что пока я буду жив, вы не умрете.
— Ну, на сей раз, господин Жильбер, — заметила Андре с едва заметной улыбкой, — мне кажется, смерть у меня в руках!
— Ваше сиятельство! Заявляю вам, что если даже мне придется применить силу, чтобы вырвать вас отсюда, я все равно не допущу вашей смерти.
Не проронив ни слова в ответ, Андре разорвала приказ на четыре части и бросила его в огонь.
— Ах, ваше сиятельство! Ваше сиятельство! — горестно вздохнул Жильбер.
— Господин Жильбер, я хочу умереть! Жильбер простонал.
— Все, чего я от вас прошу, — продолжала Андре, — это постараться найти мое тело и спасти его от надругательств, которых оно не избежало при жизни… Господин де Шарни покоится в склепе в своем родовом замке, в Бурсоне;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206