Шио заволновался. Зачем азнауру жениться на девушке из мсахури? Вот вчера приезжал Ламадзе. «Почему, говорит, твой молодец не женится? Сколько красивых азнаурок по нем вздыхает». Конечно, Ламадзе на свою дочь намекал. Квливидзе тоже имеет двух красивых азнаурок. Но Георгий резко оборвал мечты отца, и счастливая Тэкле полетела рассказать Нино о горячей любви к ней брата. Нино грустно гладила черные кудри любимицы… Мысли о Нино камнем лежали на душе Георгия. Как поступить? Разве он собирался спрашивать разрешения царя? Никогда! Но это был повод, за который цеплялась его совесть.
Зябко жались друг к другу овцы, недоуменно хрюкая, тыкали плоские носы в остывшую землю свиньи, сердитым фырканьем кони разгоняли толпившихся в конюшне кур, протяжным мычанием извещали коровы о своей скуке.
Обеспокоенный долгим отсутствием сына, Иванэ Кавтарадзе уже собирался в Тбилиси, а Димитрий торопил друзей отправиться на поиски, как вдруг, окутанный туманом белого утра, появился Дато. На расспросы друзей он упорно отмалчивался, но, до ночи просидев у Димитрия, пошел ночевать к Саакадзе.
И перед Георгием развернулась абхазская трагедия… На изумрудных гребнях лениво качались фелюги, бревна, просмоленные канаты, бочки, заржавленные цепи, свернутые паруса, тяжелые багры дремали на просоленных досках.
Двое — один в башлыке, другой в малиновой феске с черной кистью — подошли к низкому борту. Простившись, человек в башлыке спустился в лодку и, перекликаясь с оставшимся на борту, повернул к берегу.
Желтая чадра поздней осени зацепилась за разрубленные вершины клухорского перевала, и Сухуми, охваченный мохнатыми горами, утопая в листьях пальм, тяжелых магнолий, пряных садов, сверкал в брызгах теплого солнца.
Под полосатыми навесами низеньких кофеен у восьмиугольных столиков склонились мягкие башлыки, плоские войлочные шапчонки, мохнатые папахи, войлочные широкополые папанаки, красные фески, разноцветные зерколы. Клубились синие кальяны, в хрупких чашечках дымился аравийский кофе. На полированных нардах прыгали игральные кости.
На лощеных квадратах метались шашки. Со звоном кружились монеты — вероломные цехины, ехидно щурились золотые динары, стыли в столбиках солидные бешлыки, в беспорядке швыряли двуличные бисти, равнодушно блестели холодные абазы.
Дато, облокотившись на столик, зачарованно следил за белыми крыльями, распростертыми на мягких волнах. Неожиданно вспугнутые чайки беспокойно взлетели, кружась над реями. Остроносая лодка приближалась к берегу. Дато вскочил, несколько секунд пристально оглядывал лодку и быстро скрылся в кофейне.
Человек в черном башлыке легко выпрыгнул на берег, обогнул кофейню, постучался в низкую калитку и вскоре на сером аргамаке пересек кривую улицу. Дато посмотрел вслед и бросился к своему коню.
Уже сутки он слонялся по сонному городу, обошел турецкие кофейни, абхазские духаны, курил калъян, пил кофе, швырял игральные кости, следил за юркими фелюгами, разговаривал с подозрительными моряками, влюбился в стройную абхазку, торговал овец, даже залез в море, но Орбелиани нигде не нашел, а осторожные вопросы только разочаровывали. Дато и сейчас не знал, зачем он выслеживает человека в черном башлыке.
Тихо надвигался вечер, в сгущенной синеве над лесистой горой вспыхивали первые, еще бледные, звезды. Скрытый потемневшими деревьями, запутанными лианами и огромными папоротниками, Дато смотрел на замкнувшиеся за Черным башлыком монастырские ворота. Он уже не сомневался в правильной слежке и спустился вниз к абхазской, плетенной из хвороста хижине.
Только через несколько дней Дато, выпытав у хозяина тайну о знатном госте, постучался в ворота Кодорского монастыря. Привратник долго доказывал, что никакого князя Орбелиани в монастыре нет. Дато посоветовал монаху пойти еще раз убедиться в обратном и кстати доложить Иллариону Орбелиани о желании азнаура Кавтарадзе видеть князя по важному делу. Привратник нахмурился, подумал и захлопнул перед носом Дато железную калитку. Через час грузин с багровым шрамом, горевшим на левой щеке, угрожающе приблизился к Дато, но улыбка ностевца обезоружила верного слугу, а имя Нестан распахнуло угрюмую калитку.
Свидание с Орбелиани убедило Дато, что старый князь всецело находился во власти Шадимана.
Дато решил выследить обнаруженных им гонцов Шадимана и Баграта — заносчивого богача из «Щедрого кувшина» и человека в черном башлыке.
Помимо этого, Дато решил заполучить обратно злополучный браслет, хотя Орбелиани и уверял его, что браслет грозит ему верной смертью от руки Шадимана.
Дато, вздохнув, вспомнил, как тяжело старый князь пережил известие об утверждении Реваза владетелем поместий Орбелиани.
Только клятва Дато быть верным защитником Нестан смягчила сердце потрясенного князя.
Утро принесло новую досаду и удивление: под плетеным навесом, расплескивая воду, умывался Сандро, телохранитель Андукапара.
— Вот не ожидал встретить друга за Чертовым пальцем. Ну, давай выпьем: вчера в соседней деревне торговал курдючных овец, а открыл замечательное вино. Хочу нашему Папуна в подарок повезти, знаешь, какой он знаток сумасшедшего сока… Желтые овцы — жирные, а черные ростом малы, а коричневые приплод плохой дают, будь другом, поедем со мной, посоветуй.
Сандро, наученный своим господином, никому не доверял, и хотя искренность Дато поколебала его, все же решил неожиданным разговором проверить подозрение.
— Я видел чубукчи в кофейне косого грека, браслетом хвастал. Поторопись, пока он из Сухуми не уехал.
— Хорошо сказал — поторопись, а овец кто покупать будет? Как раз на сегодня условился, турскую породу хочу купить, каракуль на папахи пойдет, хотя джигетская порода как золото блестит. Поедем со мной, очень прошу, посоветуй. А кончу дело, непременно разыщу вора.
Деловитость, с которой Дато седлал коня, и его простодушие окончательно успокоили Сандро. С трудом отделавшись от назойливого овцевода и обещав вернуться к ночи в Лыхны, где он должен купить старинные ткани для прекрасной Гульшари, невесты князя Андукапара, Сандро спешно направился в конюшню.
Дато рысью выехал из загороди и круто повернул в лес. Не успел он как следует устроиться на ветвистом орехе, переплетенном дикими виноградными лозами, калитка монастыря заскрипела и озадаченный Дато увидел Орбелиани в сопровождении трех вооруженных до глаз телохранителей. Они с отчаянием убеждали в чем-то равнодушно шагавшего над пропастью князя. Отрывистые слова неудовольствия, подхваченные ветром, заинтересовали Дато, и он, прячась за деревьями, бесшумно следовал за ними. Обогнув изгрызенные массивы, Дато спрятался между влажными камнями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
Зябко жались друг к другу овцы, недоуменно хрюкая, тыкали плоские носы в остывшую землю свиньи, сердитым фырканьем кони разгоняли толпившихся в конюшне кур, протяжным мычанием извещали коровы о своей скуке.
Обеспокоенный долгим отсутствием сына, Иванэ Кавтарадзе уже собирался в Тбилиси, а Димитрий торопил друзей отправиться на поиски, как вдруг, окутанный туманом белого утра, появился Дато. На расспросы друзей он упорно отмалчивался, но, до ночи просидев у Димитрия, пошел ночевать к Саакадзе.
И перед Георгием развернулась абхазская трагедия… На изумрудных гребнях лениво качались фелюги, бревна, просмоленные канаты, бочки, заржавленные цепи, свернутые паруса, тяжелые багры дремали на просоленных досках.
Двое — один в башлыке, другой в малиновой феске с черной кистью — подошли к низкому борту. Простившись, человек в башлыке спустился в лодку и, перекликаясь с оставшимся на борту, повернул к берегу.
Желтая чадра поздней осени зацепилась за разрубленные вершины клухорского перевала, и Сухуми, охваченный мохнатыми горами, утопая в листьях пальм, тяжелых магнолий, пряных садов, сверкал в брызгах теплого солнца.
Под полосатыми навесами низеньких кофеен у восьмиугольных столиков склонились мягкие башлыки, плоские войлочные шапчонки, мохнатые папахи, войлочные широкополые папанаки, красные фески, разноцветные зерколы. Клубились синие кальяны, в хрупких чашечках дымился аравийский кофе. На полированных нардах прыгали игральные кости.
На лощеных квадратах метались шашки. Со звоном кружились монеты — вероломные цехины, ехидно щурились золотые динары, стыли в столбиках солидные бешлыки, в беспорядке швыряли двуличные бисти, равнодушно блестели холодные абазы.
Дато, облокотившись на столик, зачарованно следил за белыми крыльями, распростертыми на мягких волнах. Неожиданно вспугнутые чайки беспокойно взлетели, кружась над реями. Остроносая лодка приближалась к берегу. Дато вскочил, несколько секунд пристально оглядывал лодку и быстро скрылся в кофейне.
Человек в черном башлыке легко выпрыгнул на берег, обогнул кофейню, постучался в низкую калитку и вскоре на сером аргамаке пересек кривую улицу. Дато посмотрел вслед и бросился к своему коню.
Уже сутки он слонялся по сонному городу, обошел турецкие кофейни, абхазские духаны, курил калъян, пил кофе, швырял игральные кости, следил за юркими фелюгами, разговаривал с подозрительными моряками, влюбился в стройную абхазку, торговал овец, даже залез в море, но Орбелиани нигде не нашел, а осторожные вопросы только разочаровывали. Дато и сейчас не знал, зачем он выслеживает человека в черном башлыке.
Тихо надвигался вечер, в сгущенной синеве над лесистой горой вспыхивали первые, еще бледные, звезды. Скрытый потемневшими деревьями, запутанными лианами и огромными папоротниками, Дато смотрел на замкнувшиеся за Черным башлыком монастырские ворота. Он уже не сомневался в правильной слежке и спустился вниз к абхазской, плетенной из хвороста хижине.
Только через несколько дней Дато, выпытав у хозяина тайну о знатном госте, постучался в ворота Кодорского монастыря. Привратник долго доказывал, что никакого князя Орбелиани в монастыре нет. Дато посоветовал монаху пойти еще раз убедиться в обратном и кстати доложить Иллариону Орбелиани о желании азнаура Кавтарадзе видеть князя по важному делу. Привратник нахмурился, подумал и захлопнул перед носом Дато железную калитку. Через час грузин с багровым шрамом, горевшим на левой щеке, угрожающе приблизился к Дато, но улыбка ностевца обезоружила верного слугу, а имя Нестан распахнуло угрюмую калитку.
Свидание с Орбелиани убедило Дато, что старый князь всецело находился во власти Шадимана.
Дато решил выследить обнаруженных им гонцов Шадимана и Баграта — заносчивого богача из «Щедрого кувшина» и человека в черном башлыке.
Помимо этого, Дато решил заполучить обратно злополучный браслет, хотя Орбелиани и уверял его, что браслет грозит ему верной смертью от руки Шадимана.
Дато, вздохнув, вспомнил, как тяжело старый князь пережил известие об утверждении Реваза владетелем поместий Орбелиани.
Только клятва Дато быть верным защитником Нестан смягчила сердце потрясенного князя.
Утро принесло новую досаду и удивление: под плетеным навесом, расплескивая воду, умывался Сандро, телохранитель Андукапара.
— Вот не ожидал встретить друга за Чертовым пальцем. Ну, давай выпьем: вчера в соседней деревне торговал курдючных овец, а открыл замечательное вино. Хочу нашему Папуна в подарок повезти, знаешь, какой он знаток сумасшедшего сока… Желтые овцы — жирные, а черные ростом малы, а коричневые приплод плохой дают, будь другом, поедем со мной, посоветуй.
Сандро, наученный своим господином, никому не доверял, и хотя искренность Дато поколебала его, все же решил неожиданным разговором проверить подозрение.
— Я видел чубукчи в кофейне косого грека, браслетом хвастал. Поторопись, пока он из Сухуми не уехал.
— Хорошо сказал — поторопись, а овец кто покупать будет? Как раз на сегодня условился, турскую породу хочу купить, каракуль на папахи пойдет, хотя джигетская порода как золото блестит. Поедем со мной, очень прошу, посоветуй. А кончу дело, непременно разыщу вора.
Деловитость, с которой Дато седлал коня, и его простодушие окончательно успокоили Сандро. С трудом отделавшись от назойливого овцевода и обещав вернуться к ночи в Лыхны, где он должен купить старинные ткани для прекрасной Гульшари, невесты князя Андукапара, Сандро спешно направился в конюшню.
Дато рысью выехал из загороди и круто повернул в лес. Не успел он как следует устроиться на ветвистом орехе, переплетенном дикими виноградными лозами, калитка монастыря заскрипела и озадаченный Дато увидел Орбелиани в сопровождении трех вооруженных до глаз телохранителей. Они с отчаянием убеждали в чем-то равнодушно шагавшего над пропастью князя. Отрывистые слова неудовольствия, подхваченные ветром, заинтересовали Дато, и он, прячась за деревьями, бесшумно следовал за ними. Обогнув изгрызенные массивы, Дато спрятался между влажными камнями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162