Как объяснил оратор, вождю нельзя терять авторитет, беседуя с простыми смертными. И все-таки переговоры как-то продвигались. К торопливому экваториальному закату опустело шесть тыквенных и две стеклянных бутылки по кварте доброго вест-индского рома — и было заключено соглашение о сотрудничестве.
По этому соглашению англичане обязывались помочь вождю-молчуну в войне, которую его племя уже несколько лет подряд вело с соседями. Если англичане помогут вождю одержать решающую победу, они получат всех пленных плюс по одному соплеменнику вождя за каждый десяток убитых или пленных врагов, плюс два здоровых и крепких воина за аркебузу! Что, не пойдет? А один воин за две бутылки этой вашей «огненной воды» — пойдет? Ну вот и хорошо!
Похоже было, что вождю нужна не столько решающая победа над соседями, сколько повод избавиться навсегда ото всех смутьянов, заговорщиков и соперников, да еще и получить за это хоть что-нибудь. Мелочи вроде бисера, бус и зеркалец вождя не интересовали, а уж мнение подданных, которые, возможно, предпочли бы взамен исчезающих навеки друзей, родственников и соседей получить хотя бы эти скромные изделия западно-английских ремесленников, — и подавно.
Это был вечер 12 января 1568 года. 13-е и 14-е падали на праздники, да и какой же дурак согласится начинать войну 13-го? А вот 15-го утром через час после рассвета англичане, под прикрытием густого утреннего тумана, высадились на берег в количестве четырехсот человек. На борту оставались только вахтенные да больные, ну и по два-три офицера на каждом судне, кроме «Юдифи», для поддержания порядка и дисциплины. На своем кораблике Дрейк доверил это дело боцману.
Два дня боев, в которых, по уверению нанимателей, противник не мог применять отравленное оружие, — высохли якобы те растения, из которых в здешних местах делают яд, и теперь до середины марта воевать можно только по-честному, без этого богомерзкого и предательского оружия. Кроме опасности погибнуть от яда, отравленное оружие делало менее выгодным для англичан все это предприятие: раненые отравленным оружием, если и попадут в плен, уж не будут пригодны для продажи за полную цену… Да и убитых будет больше, чем пленных. Слова нанимателей подтвердились; отравленных стрел не было, а без них — ну что могут копье, стрела и палица против доброй пули?
Африканцы пытались прятаться в листве. Англичане стали стрелять на звук, не видя цели. Весь второй день люди Хоукинза преследовали противника, удиравшего сперва стройно, даже с попытками контратак, затем лишь бы оторваться; негры бросали своих раненых, которых англичане закалывали на месте, чтоб не возиться с ними, — а то тащи его через эти непролазные дебри, ухаживай, а он потом вместо благодарности сдохнет в трюме, не добравшись до работоргового рынка! Разве ж это честно и по правилам?
Догромив враждебное нашим племя и пожегши его селения, англичане захватили ровным счетом двести пятьдесят пленных. За них, по условиям сделки, причиталась премия в двадцать пять воинов. И ведро джина — еще шестеро. Ну, с долей, но от доли негра победители великодушно отказались. И тогда молчаливый вождь победителей, пораженный таким великодушием, подарил англичанам еще и своих сто семьдесят пленных и, для ровного счета, сорок девять единоплеменников.
Теперь у Хоукинза было ровно четыреста негров. Неплохо бы было немедля отчалить и спешно гнать через океан, забирая сначала к северу круто, чтобы поймать пассат, освежающий и подгоняющий — и тем сберегающий живой товар. Но трюмы могли принять еще с сотню негров. А через десять дней предстояло затмение Луны. Хоукинз с детства наслушался россказней о том, как белые, воспользовавшись своими познаниями в астрономии, повергали черных в остолбенение и получали от них все, что угодно, «вызвав» затмение, высчитанное по таблицам…
Ну, а пока решили гонять негров под хорошим конвоем на прогулки в лес. Заодно они перетаскивали лес и пилили его на доски, по указаниям корабельных плотников, для ремонта флагмана. Это придумал капитан «Юдифи»: он жалел своих людей и предложил проветривать негров, выгоняя из тесных, душных трюмов на работы. Негров сковывали «партиями» по шестнадцать человек, «нанизывая» их на железный прут, — с каждой стороны по восемь чернокожих — и охраняли каждую партию по двое матросов, чем-нибудь проштрафившихся. Кроме штрафников, бредущих с пилою, топором, точильным бруском и мешком сухарей, каждую партию сопровождали несколько охотников до лесных фруктов. Это была и дополнительная охрана, и — по методу Фрэнсиса Дрейка — необходимые помощники: они помогали взваливать бревна, спиленные штрафниками, на плечи неграм, которые сами проделать этого не могли, ибо оковы мешали. Помощники принайтовывали каждое бревно или стопу досок к неграм, как рангоутное дерево к мачте, и гнали невольников вперед. За одну ходку каждая партия приносила два больших бревна длиною по шестнадцать футов. Причем Фрэнсис запрещал торопить негров. Хоукинзу он объяснил, что это отнюдь не из жалости к неграм, которой он не испытывает, а из всегдашнего его стремления не утомлять без нужды своих людей, жизнь которых и без того нелегка…
Наконец до затмения остались сутки. По хитроумному, до мелочей продуманному плану Хоукинза, лесозаготовки прекратились, на берег не был отпущен ни один человек и на судах служили молебны. На палубах, чтоб слышнее на берегу было. Молчаливый вождь прислал человека узнать, что случилось. Тому объяснили, что следующей ночью боги белых людей, недовольные их неоправданной добротой к иноверцам, позволят дьяволу сожрать луну — вот и молятся наши жрецы, дабы смягчить гнев богов и уговорить их не делать этого…
Наконец негры спросили впрямую, чего ж хотят страшные боги белых людей? Они сами в такие ночи или дни приносят в жертву по девять девственниц, а белые?
А белые, сказал Хоукинз, увы, жгут листья деревьев, какие здесь не растут. А мы надеялись, что здесь все растет, и не взяли с собою достаточно нужных листьев — и показал полузасохший веночек из елового лапника, прихваченный еще из Англии в предвиденьи Рождества… Негры запечалились, потому что такое у них и в самом деле не росло. Осталась одна надежда — на молитвы белых жрецов. Негритянские жрецы обещали посильно помогать, но толку было мало, ибо они и имен богов белых людей (о том, что у белых, таких богатых и могущественных, всего-то один бог, пусть даже и великий, они отказывались слушать, затыкая уши. Они были уверены, что у белых вдесятеро больше богов, отчего вся их сила и проистекает!) не знали доныне…
На всякий случай Хоукинз приказал в решающую ночь приготовиться к экстренному отплытию. Негры отошли от берега на две мили — чтобы их ненароком не задела месть богов белым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163
По этому соглашению англичане обязывались помочь вождю-молчуну в войне, которую его племя уже несколько лет подряд вело с соседями. Если англичане помогут вождю одержать решающую победу, они получат всех пленных плюс по одному соплеменнику вождя за каждый десяток убитых или пленных врагов, плюс два здоровых и крепких воина за аркебузу! Что, не пойдет? А один воин за две бутылки этой вашей «огненной воды» — пойдет? Ну вот и хорошо!
Похоже было, что вождю нужна не столько решающая победа над соседями, сколько повод избавиться навсегда ото всех смутьянов, заговорщиков и соперников, да еще и получить за это хоть что-нибудь. Мелочи вроде бисера, бус и зеркалец вождя не интересовали, а уж мнение подданных, которые, возможно, предпочли бы взамен исчезающих навеки друзей, родственников и соседей получить хотя бы эти скромные изделия западно-английских ремесленников, — и подавно.
Это был вечер 12 января 1568 года. 13-е и 14-е падали на праздники, да и какой же дурак согласится начинать войну 13-го? А вот 15-го утром через час после рассвета англичане, под прикрытием густого утреннего тумана, высадились на берег в количестве четырехсот человек. На борту оставались только вахтенные да больные, ну и по два-три офицера на каждом судне, кроме «Юдифи», для поддержания порядка и дисциплины. На своем кораблике Дрейк доверил это дело боцману.
Два дня боев, в которых, по уверению нанимателей, противник не мог применять отравленное оружие, — высохли якобы те растения, из которых в здешних местах делают яд, и теперь до середины марта воевать можно только по-честному, без этого богомерзкого и предательского оружия. Кроме опасности погибнуть от яда, отравленное оружие делало менее выгодным для англичан все это предприятие: раненые отравленным оружием, если и попадут в плен, уж не будут пригодны для продажи за полную цену… Да и убитых будет больше, чем пленных. Слова нанимателей подтвердились; отравленных стрел не было, а без них — ну что могут копье, стрела и палица против доброй пули?
Африканцы пытались прятаться в листве. Англичане стали стрелять на звук, не видя цели. Весь второй день люди Хоукинза преследовали противника, удиравшего сперва стройно, даже с попытками контратак, затем лишь бы оторваться; негры бросали своих раненых, которых англичане закалывали на месте, чтоб не возиться с ними, — а то тащи его через эти непролазные дебри, ухаживай, а он потом вместо благодарности сдохнет в трюме, не добравшись до работоргового рынка! Разве ж это честно и по правилам?
Догромив враждебное нашим племя и пожегши его селения, англичане захватили ровным счетом двести пятьдесят пленных. За них, по условиям сделки, причиталась премия в двадцать пять воинов. И ведро джина — еще шестеро. Ну, с долей, но от доли негра победители великодушно отказались. И тогда молчаливый вождь победителей, пораженный таким великодушием, подарил англичанам еще и своих сто семьдесят пленных и, для ровного счета, сорок девять единоплеменников.
Теперь у Хоукинза было ровно четыреста негров. Неплохо бы было немедля отчалить и спешно гнать через океан, забирая сначала к северу круто, чтобы поймать пассат, освежающий и подгоняющий — и тем сберегающий живой товар. Но трюмы могли принять еще с сотню негров. А через десять дней предстояло затмение Луны. Хоукинз с детства наслушался россказней о том, как белые, воспользовавшись своими познаниями в астрономии, повергали черных в остолбенение и получали от них все, что угодно, «вызвав» затмение, высчитанное по таблицам…
Ну, а пока решили гонять негров под хорошим конвоем на прогулки в лес. Заодно они перетаскивали лес и пилили его на доски, по указаниям корабельных плотников, для ремонта флагмана. Это придумал капитан «Юдифи»: он жалел своих людей и предложил проветривать негров, выгоняя из тесных, душных трюмов на работы. Негров сковывали «партиями» по шестнадцать человек, «нанизывая» их на железный прут, — с каждой стороны по восемь чернокожих — и охраняли каждую партию по двое матросов, чем-нибудь проштрафившихся. Кроме штрафников, бредущих с пилою, топором, точильным бруском и мешком сухарей, каждую партию сопровождали несколько охотников до лесных фруктов. Это была и дополнительная охрана, и — по методу Фрэнсиса Дрейка — необходимые помощники: они помогали взваливать бревна, спиленные штрафниками, на плечи неграм, которые сами проделать этого не могли, ибо оковы мешали. Помощники принайтовывали каждое бревно или стопу досок к неграм, как рангоутное дерево к мачте, и гнали невольников вперед. За одну ходку каждая партия приносила два больших бревна длиною по шестнадцать футов. Причем Фрэнсис запрещал торопить негров. Хоукинзу он объяснил, что это отнюдь не из жалости к неграм, которой он не испытывает, а из всегдашнего его стремления не утомлять без нужды своих людей, жизнь которых и без того нелегка…
Наконец до затмения остались сутки. По хитроумному, до мелочей продуманному плану Хоукинза, лесозаготовки прекратились, на берег не был отпущен ни один человек и на судах служили молебны. На палубах, чтоб слышнее на берегу было. Молчаливый вождь прислал человека узнать, что случилось. Тому объяснили, что следующей ночью боги белых людей, недовольные их неоправданной добротой к иноверцам, позволят дьяволу сожрать луну — вот и молятся наши жрецы, дабы смягчить гнев богов и уговорить их не делать этого…
Наконец негры спросили впрямую, чего ж хотят страшные боги белых людей? Они сами в такие ночи или дни приносят в жертву по девять девственниц, а белые?
А белые, сказал Хоукинз, увы, жгут листья деревьев, какие здесь не растут. А мы надеялись, что здесь все растет, и не взяли с собою достаточно нужных листьев — и показал полузасохший веночек из елового лапника, прихваченный еще из Англии в предвиденьи Рождества… Негры запечалились, потому что такое у них и в самом деле не росло. Осталась одна надежда — на молитвы белых жрецов. Негритянские жрецы обещали посильно помогать, но толку было мало, ибо они и имен богов белых людей (о том, что у белых, таких богатых и могущественных, всего-то один бог, пусть даже и великий, они отказывались слушать, затыкая уши. Они были уверены, что у белых вдесятеро больше богов, отчего вся их сила и проистекает!) не знали доныне…
На всякий случай Хоукинз приказал в решающую ночь приготовиться к экстренному отплытию. Негры отошли от берега на две мили — чтобы их ненароком не задела месть богов белым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163