– Кхе-кхе... Пожалуй, тебе действительно пора... Он не стал ловить частника, а двинулся пешком.
Падал крупный теплый снег, обманчиво пахло весной, и с каждым шагом Нилу дышалось все свободнее... Чужие руки, обвивающие шею, чужие ногти, впивающиеся в спину, чужой тембр придыханий, трение чужих волос, жестких, будто проволока, несильный, но навязчивый запах разогретой женщины... Не той женщины...
"Хочу под горячий душ и в койку..." – бормотал он, топая по свежему снегу...
За следующие три недели они обменялись едва ли двумя десятками слов, главным образом приветами при неизбежных встречах – учились все-таки на одном факультете, а то бы и вообще... И тем удивительнее было, когда Задонская на перемене подошла к нему, при всех взяла за руку и довольно громко спросила:
– Где встречаешь Новый год?
– Пока не знаю.
– Есть предложение. – Она отвела его в уголок и понизила голос: – Ты Лялю Александрову с французского знаешь?
– В общих чертах. Мы не представлены.
– Лялька приглашает нас к себе на дачу.
– Нас с тобой?
– Да... То есть, будем мы с Сашей...
– С каким еще Сашей?
– Ну, ты его знаешь... по фотографии.
– Замечательно, только при чем здесь я?
– Понимаешь, мы будем праздновать в узком кругу. Я, Саша и Ляля. Она давно хотела пригласить тебя, только стеснялась, а когда узнала, что мы знакомы, попросила меня...
– А она знает... меру нашего знакомства?
– Ну что ты, нет, конечно, она же Сашина родная сестра!.. Ты соглашайся, не пожалеешь. У них дача – ты таких и не видел, наверное.
– На уровне твоей квартиры?
– Ну что ты, круче! Ее папа знаешь кто?!
– Твой будущий свекор, полагаю.
– Да, и еще...
– От души поздравляю тебя!
– Так придешь?
– Подумаю.
Честно говоря, он сказал так, чтобы отвязаться. Не было у него желания оттягиваться в кругу детишек чиновничьей элиты, в обществе случайной постельной подруги, ее едва ли приятного жениха и знакомой только в лицо Ляли Александровой", более всего напоминавшей ему белобрысого окосевшего воробушка. Смешно даже и думать, что там он сумел бы хоть на мгновение, хоть чем-то заполнить черную дыру, пробитую в душе уходом... Нет, в такой тональности он это имя не произнесет даже про себя. Отрезанный ломоть... А Новый год будет встречать дома, у постели бабушки, будет читать ей Флобера или Библию, посмотрит с ней "Голубой огонек" и ляжет спать в половине второго. За день до этого купит на базаре маленькую, но пушистую елочку и положит под нее толстые шерстяные носки, чтобы у бабушки не так мерзли ноги...
Однако вышло совсем не так, как он планировал. Двадцать первого декабря у Александры Павловны случился повторный приступ, и "скорая" не успела.. Отпевали бабушку в Спасо-Преображенском соборе, хоронили на Серафимовском. Явилось множество людей, большинство из которых было Нилу незнакомо, из речей и разговоров на кладбище, а потом и дома, на поминках, он узнал, каким, оказывается, добрым и чутким человеком была его бабушка, скольким замечательным музыкантам дала путевку в жизнь. Нил, нахохлившись, сидел в черном костюме среди цветов, сжимал в руке забытый поминальный пирожок и думал о том, что вот теперь-то он точно остался один, даже горшка не за кем вынести. Когда все ушли, он позвонил Марине и сказал: "Я буду".
XII
(Солнечное, 1975)
Саша Александров оказался именно таким, каким Нил представлял его – суперменистый дядечка с квадратным подбородком, лет под тридцать, демонстрирующий отменное владение застольной беседой на пяти языках, знание вин и манер, танцующий с отточенным автоматизмом. Нил ни капли не сомневался, что Александров способен с такой же легкостью проехать на мотоцикле по канату, натянутому над пропастью, с беглого взгляда запомнить список из шестисот фамилий, со ста шагов попасть из пистолета вороне в глаз, лишить человека жизни посредством сложенной газеты. В общем, за интересы родины на международной арене можно было не переживать, а склонность Марины иметь перед глазами фотографию жениха во время совокупления с другими стала для Нила вполне объяснимой и оправданной. Единственное, чем Александров не дотягивал до джеймс-бондовского идеала, был росточек – макушкой едва доставал долговязому Нилу до мочки уха.
А вот сестра супермена, косоглазая воробьишка, оказалась на удивление шустра и щебетлива. Язычок ее трещал со скоростью четырехсот слов в минуту, а темы менялись со скоростью воистину головокружительной – от перипетий брака Джекки Кеннеди и Аристотеля Онассиса до дешевых отечественных париков, которые таскает Федорова с третьего курса, от детских хворей Карлетино Понти до строительства новой линии метро, от творчества Бориса Виана до тройки за семестровую контрольную по грамматике... По койкам отвалились в пятом часу утра, уболтанные, наетые и затанцованные настолько, что все ночные грехи пришлось отложить на завтра. Нил целомудренно закемарил на кожаном диванчике и проснулся далеко за полдень от неподражаемых запахов жареного бекона и кофе. Это супермен, успевший уже совершить пятнадцатикилометровый лыжный марш-бросок и принять водные процедуры, занимался приготовлением завтрака. Нил тоже занялся процедурами – то есть, тщательно промыл заспанные глаза в одной из трех ванных комнат, – после чего вышел к столу.
– Девочки, вы не забыли, что нам сегодня к Казаковым? – спросил Александров, отодвигая пустую тарелку.
– У-у-у! – разочарованно заголосили обе. – Такая скукотища!
– Надеюсь, мне не нужно объяснять, насколько важно для нас сохранение хороших отношений с этой семьей, – с металлом в голосе проговорил супермен. – Дискуссии неуместны. Я сказал, что мы с невестой прибудем в семнадцать тридцать... – Тут Нил сделал вид, что закашлялся. – Значит, мы прибудем ровно к обозначенному времени. Собирайтесь.
– А про меня, между прочим, ты не договаривался! – Ляля показала брату розовый язычок. – Так что катитесь к своим старым занудам, а мы с Нилом останемся и будем веселиться вовсю! Верно, Нил? – Она накрыла его ладонь своей и посмотрела в глаза щенячьим взглядом. Устоять было невозможно. – Музон врубим, Павла с Елкой позовем...
– У Черновых нет никого, – сообщил Александров. – И дорожка заметена.
– Тогда в пансионат на дискотеку смотаемся. Все веселее.
Будущий атташе вздохнул. Имеешь право... Марина, а ты собирайся.
Задонская жалобно глянула на Лялю. – Счастливчики! Хоть до станции проводите. – Это всегда пожалуйста! Нил, ты готов?..
Прогулка по свежему, морозному воздуху изрядно взбодрила, они кидались снежками, пересмеиваясь, помогли детишкам из санатория лепить бабу. На дачу возвратились румяные, изгвазданные в снегу, веселые и голодные. Остатки вчерашнего пиршества пришлись очень кстати, шампанское тоже нашло себе применение, так что от стола Нил отвалился сытым удавом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111