Но сегодня утром, едва прозвенел будильник, в его комнату вошел Карлино и сказал:
— Нынче вечером надо будет вправить мозги одному малому из Рикорболи. А чтобы опять не опоздать на поезд, ты лучше никуда не езди. На этот раз я тоже принимаю участие.
— Федерация не разрешает налетов. Хватит насилий! Теперь мы должны действовать только по закону! — возразил Освальдо.
Тогда и вспыхнула ссора.
Освальдо долго смачивал лицо мокрым полотенцем, чтобы сошли красные полосы, оставленные пощечинами Карлино. Потом он аккуратно уложил свои вещи в чемодан и простился с опечаленной Армандой, которая неподвижно стояла рядом.
— Мне только с вами жаль расстаться! Вы были для меня как родная мать. Впрочем, если разрешите, я буду вас навещать. Комнатку я, конечно, где-нибудь себе найду. А пока что на эту ночь сниму номер в гостинице.
Спустя полчаса Освальдо вышел из дома с чемоданом и с портфелем, полным образчиков бумаги; на голове у него было две шляпы, надетые одна на другую, на руке перекинуто пальто и непромокаемый плащ. Ристори отвел ему комнату рядом с Уго. Освальдо заперся на ключ, сел за стол и вынул вечную ручку. Раскрыв старую книгу заказов, он принялся начерно составлять рапорт руководству фашистской партии. В нем Освальдо подробно информировал о случившемся и письменно излагал свои мысли — те самые, которые он высказал в пылу спора с Карлино. Немного спустя он отправился в свою фирму, чтобы перепечатать рапорт.
День для работы был потерян! Эта мысль совсем расстроила Освальдо.
Глава девятая
Завтра — воскресенье. Зловещая неделя кончается.
По воскресеньям будильники молчат. Улицы убирают и в седьмой день недели, но мусорщику Чекки везет в мелочах: его день отдыха пришелся на воскресенье. Утром слышен только будильник супругов Каррези, но и тот звонит в необычно поздний час: Беппино должен прийти в ресторан после восьми. Впрочем, если проследить за всеми будильниками, которые трезвонят между семью и восемью часами, то к ним надо добавить также будильники Мачисте и Бьянки. Хотя Клоринда не спит, а, как она говорит, лишь дремлет после третьего «ку-ка-ре-ку» петуха Нези, Бьянка боится разбудить мачеху. А вот те, у кого жива мать, могут обойтись и без будильников. Карлино и Бруно и без них еще ни разу не опоздали на работу.
Итак, в воскресенье будильники молчат: корнокейцы, желая поспать немножко подольше, нарочно с вечера не заводят их. Улица долго остается безлюдной; когда, наконец, женщины появляются на порогах домов или выглядывают из окон, солнце уже высоко стоит в небе. Клоринда и Арманда первыми выходят из дому, направляясь в церковь к обедне. В это воскресенье Луиза не пойдет с ними; она осталась дома присмотреть за внуком. Сегодня вместо нее убирать у Синьоры отправится Фидальма, жена сапожника.
Потом выходит Мария Каррези, она идет подметать лестницу, а немного позже появляется Клара.
А вот показались и все остальные — идут в лавку за покупками. Стадерини уже успел перекинуться со своего балкончика двумя-тремя словами с Нанни. Из окна высовывается полуголый Мачисте, словно собираясь крикнуть своей лошади: «Не беспокойся, я сейчас к тебе спущусь». Джемма, так же как и Луиза, не пошла в церковь: она обещала зятю испечь его любимые пироги. Милена торопит мать, и Джемма суетится у плиты.
Часы показывают девять. Кузнец уже начал чистить коня, Джордано и Джиджи скачут по ступенькам лестницы, а Семира, вымыв маленькой Паккарде голову, причесывает ее у окна. Музетта и Аделе, встретившись в лавке угольщика на виа Моска, возвращаются вместе домой.
— Ночью мальчик ни разу не просыпается, — говорит маленькая сестричка Ауроры. И, стараясь придать себе побольше важности, восклицает: — Ах, какой мой племянник красавчик! Ну прямо младенец Иисус!
— Вынеси его как-нибудь на улицу, — говорит Аделе подруге.
Аделе одиннадцать лет; это стройная гибкая девочка.
Маленькая, бойкая на язычок Музетта пользуется удобным случаем, чтобы показать, что хоть она, Музетта, и моложе на год, но рассудительнее своей подружки.
— Ты думаешь, это игрушка?
— Свежий воздух ему наверняка не повредит!
— С нынешнего дня мы решили гулять с ним в городском саду. Что поделаешь, он к этому привык. Аурора каждый день носила его туда!
— Она так и не написала вам ни строчки! Какая нехорошая! — восклицает Аделе.
— Наверно, не могла! А ты, болтушка, помалкивай! — отвечает Музетта. — Хочешь поспорим, что сегодня лее от нее будет письмо?
А поскольку Иисус — неизменный предстатель за детей перед богом отцом и к тому же в последние дни особенно интересуется виа дель Корно, то ровно в девять часов сорок пять минут утра желание Музетты сбывается. С виа деи Леони сворачивает в их улицу почтальон Мострити. Он живет в нашем районе, и у него много знакомых на виа дель Корно. Поэтому он знает, что письма, которые лежат в его кожаной сумке, перекинутой через плечо, взбудоражат всю улицу. Нанни, сидя по своему обыкновению верхом на стуле, первый приветствует его и спрашивает о новостях:
— Несу нынче такие письма, что каждое на вес золота! — отвечает Мострити, похлопывая по сумке.
— От Ауроры ничего нет? — спрашивает Стадерини, высунувшись из окна.
— Что, что? — встревоженно кричит снизу, из кухни. Луиза.
Заговорило материнское сердце и у вдовы Нези: Креция тоже притащилась к окну. Вот уже год, как она не видела виа дель Корно. Она еще очень слаба, от солнца и воздуха у нее кружится голова. Хватаясь рукой за жалюзи, она, не стыдясь, кричит вниз:
— Нет ли чего от Отелло?
— Есть. Ваш сынок тоже написал! Спустите скорее корзинку.
— И для Синьоры есть письмо! — кричит почтальон для того, чтобы Джезуина высунулась из завешанного шторой окна.
Схватив на руки внука, Луиза мигом выскакивает на улицу; сзади со всех ног бегут Музетта и Аделе. А за ними, на ходу застегивая пояс брюк, спешит сам Чекки.
Луиза и плачет и смеется, руки у нее дрожат, и ей никак не удается распечатать письмо. Вскрывает за нее конверт Стадерини, быстрее ветра слетевший с верхнего этажа.
— Откуда она пишет? — в волнении спрашивает Луиза.
— Из Пизы! — возвещает сапожник и начинает громким голосом читать письмо всей улице:
«Дорогая мама, как подумаю, какое я принесла горе тебе и папе, какой пример подала Музетте, у меня перо валится из рук. Но я уверена, что, когда мне можно будет все объяснить вам, вы меня поймете».
Дальше шли советы, как ухаживать за ребенком. А в конце написано было:
«Я сделаю все, как захочет Отелло, потому что люблю его и готова ехать за ним хоть на край света. Не показывайте письма никому. Пусть наша улица не радуется».
— Э! Поздно спохватилась, дорогая Аурора! Мы уже без вашего разрешения прочли письмо! — спокойно заключил Стадерини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113