Землю их хотел к рукам прибрать.
— Варварство какое, — ужаснулась я.
— А некоторые сказали бы — выгодная партия, — хмыкнул Гас. Я бросила на него сердитый взгляд, и он поспешно добавил: — Но я к ним не отношусь.
— А что сталось с бедной Эйлин? — спросила я, чувствуя, что от стольких горестей у меня вот-вот разорвется сердце. — Хоть раз она дала о себе знать?
— Думаю, она уехала в Дублин, но мне никогда не пишет, так что наверняка не знаю.
— Как печально, — выдохнула я.
Затем меня пронзило внезапное подозрение, и я вскинула глаза на Гаса.
— А ты случайно не выдумываешь опять? Как с белочками, играющими в азартные игры, и моей соседкой по квартире по имени Элизабет Ардент?
— Нет, — заверил он. — Разумеется, нет. Честное слово, Люси, я никогда не стал бы шутить и выдумывать, если речь идет о важных вещах. Хоть и жалею, что история моей семьи — не сказка. Наверное, для утонченной городской девушки вроде тебя все это звучит странно?
Я ничего странного не находила.
— Понимаешь, мы жили очень уединенно, — продолжал Гас. — Ферма стоит на отшибе, людей мало, кроме соседей, общаться не с кем, так что я лучшей жизни не видел. Свою семью мне было не с чем сравнивать. Много лет думал, что ежедневные драки, крики, слезы и так далее — обычное дело, и все живут, как мы. Должен тебе сказать, что для меня было большим облегчением узнать, что мои предположения верны и что родственники мои действительно ненормальные, как я всегда и думал. Вот тебе, Люси, и весь рассказ о моих корнях.
— Что ж, спасибо за откровенность.
— Я тебя напугал?
— Нет.
— Наверное, у тебя тоже родственники сумасшедшие.
— Вынуждена тебя разочаровать — нет.
— Тогда почему ты так терпима к моим?
— Потому что ты — это ты, а не твоя семья.
— Если бы все было так просто, Люси Салливан.
— Очень может быть, Гас… Гас, а дальше?
— Гас Лаван.
— Приятно познакомиться, Гас Лаван, — сказала я, пожав ему руку.
Люси Лаван, произнесла я про себя. Люси Лаван? Ничего, звучит. А если сохранить еще свою фамилию? Люси Салливан Лаван. Тоже очень неплохо.
— Мне тоже очень приятно познакомиться с тобой, Люси Салливан, — серьезно произнес он, отвечая на рукопожатие. — Хотя, кажется, я уже тебе это говорил?
— Да, вчера вечером.
— Но со вчерашнего вечера это не стало менее верным. Пойдем пить пиво, Люси?
— Гм… да, конечно, если хочешь. Ты уже нагулялся?
— Я погулял достаточно, чтобы мне захотелось пить, следовательно, я нагулялся.
— Отлично.
— Люси, который час?
— Не знаю.
— У тебя нет часов?
— Нет.
— И у меня нет. Это знак.
— Знак чего? — нежно спросила я. Того, что мы с Гасом — родственные души? Того, что мы идеально подходим друг другу?
— Того, что мы всегда и везде будем опаздывать.
— А-а. Эй, ты что делаешь?
Гас откинулся на спинку скамейки, запрокинул голову и смотрел в небо, озабоченно цокая языком и бормоча что-то вроде: «сто восемьдесят градусов», «в Нью-Йорке на семь часов больше», «или нет, в Чикаго».
— Смотрю на небо, Люси.
— Зачем?
— Чтобы узнать время, конечно.
— Ну и как, есть результаты?
— Люси, я готов заявить с почти полной определенностью — разумеется, ты понимаешь, что ошибиться может всякий, — но я могу точно сказать, что день почти наступил. Восемьдесят семь процентов вероятности. Или восемьдесят четыре. Было бы интересно узнать твое мнение по данному вопросу, Люси.
— Я бы сказала, что сейчас около двух часов дня.
— О боже, — вскочил он со скамейки, — неужели так поздно? Тогда пошли скорее, нам надо поторопиться.
— Ты о чем? — хихикнула я, пока он тащил меня за собой через весь парк к выходу.
— Время закрытия, Люси, время закрытия. Мерзкое слово. Нет, два мерзких слова. Гадкие, грязные слова, — с отвращением воскликнул он, будто отплевываясь. — Грязные! Сегодня пабы закрываются в три, а откроются только в семь, я не ошибаюсь?
— Нет, — пропыхтела я, стараясь не отстать. — Разве что сегодня утром приняли какую-нибудь поправку к закону о торговле спиртным.
— Думаешь, и правда приняли? — внезапно остановившись, спросил Гас.
— Вряд ли.
— Тогда поспешим, — отрывисто бросил он, переходя почти на бег. — В нашем распоряжении всего час.
27
Мы остановили свой выбор на первом же после выхода из парка пабе, в который вошли. Там было вполне сносно, и на том спасибо, потому что меня преследовало чувство, что Гас заставил бы меня войти, даже если бы в пабе провалилась крыша и рушились стены.
У двери он положил руку мне на плечо.
— Люси, мне очень неловко, но, боюсь, профинансировать эту акцию придется тебе. Во вторник я получу пособие и сразу отдам тебе деньги.
— Да… да, конечно.
Сердце у меня упало, но я успела поймать его, пока оно не шлепнулось наземь. В конце концов, Гас не виноват, что я встретила его в выходные, когда у него в карманах пусто.
— Что будешь пить? — спросила я.
— Пинту пива.
— Какого?
— «Гиннесса», разумеется…
— Ну конечно.
— …и маленькую, — договорил он.
— Маленькую?..
— Виски, льда не надо.
— Понятно.
— Но только пусть будет большая, — добавил он.
— Извини?
— Большая маленькая.
— Что?..
— Ну, виски. Полный стаканчик.
— А, теперь ясно.
— Надеюсь, Люси, ты не возражаешь. Не вижу смысла делать что-либо наполовину, — извиняющимся тоном объяснил он.
— Все в порядке, — вяло кивнула я.
— Ну, и себе закажи что хочешь.
— Гм, спасибо.
Будь я Карен, мое «гм, спасибо» прозвучало бы очень ядовито, но, поскольку я — это всего лишь я, то «гм, спасибо» ничего, кроме «гм, спасибо», не означало.
— Люси, смотри, вон там свободный столик. Пойду покараулю его, пока ты принесешь выпить.
У стойки бара мне на минуту взгрустнулось, но я сурово остановила себя. Нечего думать всякие глупости. Во вторник он получит деньги.
— И хорошо бы еще картошки фри, — сказал мне прямо в ухо голос Гаса.
— С чем?
— С солью и уксусом…
— Хорошо.
— …и еще, если у них есть мясо с горчицей…
— Будет сделано.
— Ты ангел доброты.
Себе я заказала скромную диет-коку.
Гас управился с пинтой пива и двойным виски раньше, чем я допила свой бокал. Если точно, он прикончил их, когда я еще только садилась за стол.
— Повторим, — предложил он.
— Конечно, повторим.
— Сиди, не вставай, — заботливо сказал он. — Дай только деньги, я сам все возьму.
— Да, конечно, — сказала я, порылась в карманах, нашла только что убранный туда кошелек и достала пятерку.
— Пять скромных фунтов? — с сомнением протянул он. — Люси, ты уверена, что этого достаточно?
— Да, — твердо ответила я.
— А тебе что-нибудь взять?
— Нет!
Когда он ушел, я быстро допила свою кока-колу и решила, что, если он не вернет мне сдачу без напоминания, я… я… я даже не знаю…
— Люси, вот сдача.
Я оторвалась от мрачного созерцания пустого стакана и подняла глаза на Гаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
— Варварство какое, — ужаснулась я.
— А некоторые сказали бы — выгодная партия, — хмыкнул Гас. Я бросила на него сердитый взгляд, и он поспешно добавил: — Но я к ним не отношусь.
— А что сталось с бедной Эйлин? — спросила я, чувствуя, что от стольких горестей у меня вот-вот разорвется сердце. — Хоть раз она дала о себе знать?
— Думаю, она уехала в Дублин, но мне никогда не пишет, так что наверняка не знаю.
— Как печально, — выдохнула я.
Затем меня пронзило внезапное подозрение, и я вскинула глаза на Гаса.
— А ты случайно не выдумываешь опять? Как с белочками, играющими в азартные игры, и моей соседкой по квартире по имени Элизабет Ардент?
— Нет, — заверил он. — Разумеется, нет. Честное слово, Люси, я никогда не стал бы шутить и выдумывать, если речь идет о важных вещах. Хоть и жалею, что история моей семьи — не сказка. Наверное, для утонченной городской девушки вроде тебя все это звучит странно?
Я ничего странного не находила.
— Понимаешь, мы жили очень уединенно, — продолжал Гас. — Ферма стоит на отшибе, людей мало, кроме соседей, общаться не с кем, так что я лучшей жизни не видел. Свою семью мне было не с чем сравнивать. Много лет думал, что ежедневные драки, крики, слезы и так далее — обычное дело, и все живут, как мы. Должен тебе сказать, что для меня было большим облегчением узнать, что мои предположения верны и что родственники мои действительно ненормальные, как я всегда и думал. Вот тебе, Люси, и весь рассказ о моих корнях.
— Что ж, спасибо за откровенность.
— Я тебя напугал?
— Нет.
— Наверное, у тебя тоже родственники сумасшедшие.
— Вынуждена тебя разочаровать — нет.
— Тогда почему ты так терпима к моим?
— Потому что ты — это ты, а не твоя семья.
— Если бы все было так просто, Люси Салливан.
— Очень может быть, Гас… Гас, а дальше?
— Гас Лаван.
— Приятно познакомиться, Гас Лаван, — сказала я, пожав ему руку.
Люси Лаван, произнесла я про себя. Люси Лаван? Ничего, звучит. А если сохранить еще свою фамилию? Люси Салливан Лаван. Тоже очень неплохо.
— Мне тоже очень приятно познакомиться с тобой, Люси Салливан, — серьезно произнес он, отвечая на рукопожатие. — Хотя, кажется, я уже тебе это говорил?
— Да, вчера вечером.
— Но со вчерашнего вечера это не стало менее верным. Пойдем пить пиво, Люси?
— Гм… да, конечно, если хочешь. Ты уже нагулялся?
— Я погулял достаточно, чтобы мне захотелось пить, следовательно, я нагулялся.
— Отлично.
— Люси, который час?
— Не знаю.
— У тебя нет часов?
— Нет.
— И у меня нет. Это знак.
— Знак чего? — нежно спросила я. Того, что мы с Гасом — родственные души? Того, что мы идеально подходим друг другу?
— Того, что мы всегда и везде будем опаздывать.
— А-а. Эй, ты что делаешь?
Гас откинулся на спинку скамейки, запрокинул голову и смотрел в небо, озабоченно цокая языком и бормоча что-то вроде: «сто восемьдесят градусов», «в Нью-Йорке на семь часов больше», «или нет, в Чикаго».
— Смотрю на небо, Люси.
— Зачем?
— Чтобы узнать время, конечно.
— Ну и как, есть результаты?
— Люси, я готов заявить с почти полной определенностью — разумеется, ты понимаешь, что ошибиться может всякий, — но я могу точно сказать, что день почти наступил. Восемьдесят семь процентов вероятности. Или восемьдесят четыре. Было бы интересно узнать твое мнение по данному вопросу, Люси.
— Я бы сказала, что сейчас около двух часов дня.
— О боже, — вскочил он со скамейки, — неужели так поздно? Тогда пошли скорее, нам надо поторопиться.
— Ты о чем? — хихикнула я, пока он тащил меня за собой через весь парк к выходу.
— Время закрытия, Люси, время закрытия. Мерзкое слово. Нет, два мерзких слова. Гадкие, грязные слова, — с отвращением воскликнул он, будто отплевываясь. — Грязные! Сегодня пабы закрываются в три, а откроются только в семь, я не ошибаюсь?
— Нет, — пропыхтела я, стараясь не отстать. — Разве что сегодня утром приняли какую-нибудь поправку к закону о торговле спиртным.
— Думаешь, и правда приняли? — внезапно остановившись, спросил Гас.
— Вряд ли.
— Тогда поспешим, — отрывисто бросил он, переходя почти на бег. — В нашем распоряжении всего час.
27
Мы остановили свой выбор на первом же после выхода из парка пабе, в который вошли. Там было вполне сносно, и на том спасибо, потому что меня преследовало чувство, что Гас заставил бы меня войти, даже если бы в пабе провалилась крыша и рушились стены.
У двери он положил руку мне на плечо.
— Люси, мне очень неловко, но, боюсь, профинансировать эту акцию придется тебе. Во вторник я получу пособие и сразу отдам тебе деньги.
— Да… да, конечно.
Сердце у меня упало, но я успела поймать его, пока оно не шлепнулось наземь. В конце концов, Гас не виноват, что я встретила его в выходные, когда у него в карманах пусто.
— Что будешь пить? — спросила я.
— Пинту пива.
— Какого?
— «Гиннесса», разумеется…
— Ну конечно.
— …и маленькую, — договорил он.
— Маленькую?..
— Виски, льда не надо.
— Понятно.
— Но только пусть будет большая, — добавил он.
— Извини?
— Большая маленькая.
— Что?..
— Ну, виски. Полный стаканчик.
— А, теперь ясно.
— Надеюсь, Люси, ты не возражаешь. Не вижу смысла делать что-либо наполовину, — извиняющимся тоном объяснил он.
— Все в порядке, — вяло кивнула я.
— Ну, и себе закажи что хочешь.
— Гм, спасибо.
Будь я Карен, мое «гм, спасибо» прозвучало бы очень ядовито, но, поскольку я — это всего лишь я, то «гм, спасибо» ничего, кроме «гм, спасибо», не означало.
— Люси, смотри, вон там свободный столик. Пойду покараулю его, пока ты принесешь выпить.
У стойки бара мне на минуту взгрустнулось, но я сурово остановила себя. Нечего думать всякие глупости. Во вторник он получит деньги.
— И хорошо бы еще картошки фри, — сказал мне прямо в ухо голос Гаса.
— С чем?
— С солью и уксусом…
— Хорошо.
— …и еще, если у них есть мясо с горчицей…
— Будет сделано.
— Ты ангел доброты.
Себе я заказала скромную диет-коку.
Гас управился с пинтой пива и двойным виски раньше, чем я допила свой бокал. Если точно, он прикончил их, когда я еще только садилась за стол.
— Повторим, — предложил он.
— Конечно, повторим.
— Сиди, не вставай, — заботливо сказал он. — Дай только деньги, я сам все возьму.
— Да, конечно, — сказала я, порылась в карманах, нашла только что убранный туда кошелек и достала пятерку.
— Пять скромных фунтов? — с сомнением протянул он. — Люси, ты уверена, что этого достаточно?
— Да, — твердо ответила я.
— А тебе что-нибудь взять?
— Нет!
Когда он ушел, я быстро допила свою кока-колу и решила, что, если он не вернет мне сдачу без напоминания, я… я… я даже не знаю…
— Люси, вот сдача.
Я оторвалась от мрачного созерцания пустого стакана и подняла глаза на Гаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135