— Я выпью бокал вина, — сердито сказала я и потянулась за одной из припасенных в холодильнике бутылок. — Шарлотта, тебе налить?
— Ничего подобного! — завелась Карен. — Вино куплено на завтра, впрочем, ладно. Открывай, я тоже с вами выпью.
Ночь близилась к рассвету, а мы все трудились — чистили, скребли, резали, выжимали, фаршировали, взбивали, начиняли, пекли.
Мы наготовили столько всего, что Карен была нам почти благодарна — правда, секунды две, не дольше.
— Всем спасибо, — сказала она, нагнувшись, чтобы достать что-то из духовки.
— Прости, что? — спросила я, от усталости решив, что у меня слуховые галлюцинации.
— Я сказала «спасибо», — пояснила Карен. — Вы обе хорошо потрудились… О боже! Шевелись, шевелись! — рявкнула она, отталкивая меня, выхватила из духовки противень с тем, что задумывалось как венское печенье, и чуть не высыпала его в кастрюлю с рататуем. — Я обожглась до пузырей! — выдохнула она. — Проклятые прихватки, толку от них чуть.
В два часа ночи я наконец доползла до кровати с распухшими, порезанными руками, воняющими чесноком и рыбой. Мой самый длинный ноготь, который я холила и лелеяла целых два месяца, растрескался и сломался под корень.
39
Мне очень повезло, что наутро в вагоне метро удалось оперативно занять место. Я так устала, что иначе просто легла бы на пол. По пути мы с Шарлоттой вяло обсуждали, какая тупая тварь наша соседка Карен.
— Да вообще, что она там о себе воображает? — зевая, спрашивала меня Шарлотта.
— Вот именно! — клюя носом, зевала в ответ я. Поскольку глядела я в пол, то заметила, что туфли у меня грязные и стоптанные, и впала в уныние. Потом села прямо, чтобы их не видеть, но тогда пришлось смотреть на мерзкого типа в костюме, сидящего напротив. Он не сводил взгляда с Шарлоттиной груди, и каждый раз, когда она зевала и грудь у нее вздымалась, его глаза похотливо блестели. Мне хотелось стукнуть его, желательно сильно и по голове, и приласкать по шее его же «Дейли мейл», свернутой в трубку.
Поэтому я решила от греха подальше закрыть глаза до выхода из вагона.
— И с Дэниэлом у нее долго не протянется, — без особой уверенности заявила Шарлотта. — Она ему надоест.
— Угу, — согласилась я, на секунду открыв глаза, и тут же закрыла, но все же успела увидеть на стене рекламный плакат с призывом жертвовать деньги в фонд животных, пострадавших от жестокого обращения, и душераздирающей фотографией тощего, очень несчастного песика.
Почти с облегчением я добралась до работы, где Меридия и Меган обрушили на меня град насмешек, утверждая, что, дескать, вчерашний вечер я бурно провела в пивной.
— Да нет же, — слабо отпиралась я.
— Еще врет, — фыркнула Меридия. — Лучше посмотри в зеркало.
Не успела я открыть дверь, вернувшись домой в пятницу вечером, а Карен уже ждала меня в прихожей. Она взяла отгул на полдня, чтобы успеть сделать прическу и прибраться в квартире, и немедленно принялась меня организовывать.
— Люси, мойся и переодевайся сейчас же. Мне надо вместе с тобой проверить, все ли готово.
Справедливости ради отмечу: квартира просто сияла чистотой.
Повсюду стояли живые цветы. На обшарпанный кухонный стол Карен постлала крахмальную белоснежную скатерть и поставила прелестный канделябр с восемью красными свечами.
— Я и не знала, что у нас есть такой подсвечник, — заметила я, подумав, как мило смотрелся бы он у меня в спальне.
— У нас его и нет, — отрезала Карен. — Я его одолжила.
Когда я принимала душ, она громко постучала мне в дверь и крикнула:
— Я там повесила чистые полотенца! Даже не думай их брать!
Пробило восемь. Все мы были готовы.
Стол был накрыт, свечи зажжены, верхний свет пригашен, белое вино в холодильнике, красное — открыто и ждало своей очереди на кухне; кастрюльки, сковородки и прочие емкости с требующей разогрева едой стояли на плите и в духовке.
Карен включила магнитофон, и из него полились какие-то странные звуки.
— Что это? — изумленно спросила Шарлотта.
— Джаз, — с легким недоумением ответила Карен.
— Джаз? — презрительно фыркнула Шарлотта. — Но мы ненавидим джаз. Правда, Люси?
— Да, ненавидим, — охотно подтвердила я.
— Как мы называем тех, кто любит джаз, Люси? — не унималась Шарлотта.
— Анораки задвинутые? — предположила я.
— Нет, не так.
— Битники козлобородые, художники недоделанные?
— Вот именно, — радостно подтвердила она. — Эти, в черных фуфайках и лыжных штанах.
— Возможно, но теперь мы любим джаз, — твердо сказала Карен.
— То есть Дэниэл любит джаз, — проворчала Шарлотта.
Карен выглядела умопомрачительно — или смехотворно, это как посмотреть. На ней было бледно-зеленое платье без рукавов, ниспадающее свободными складками на манер греческой туники. Волосы она подобрала наверх, но лицо обрамляли легкие пряди и локоны. Она блистала, и вид у нее был холеный и шикарный — намного выигрышней, чем у нас с Шарлоттой. Я надела свое золотое платье, то самое, в котором познакомилась с Гасом, потому что это мое единственное по-настоящему вечернее платье, но рядом с ослепительным нарядом Карен оно казалось жалким.
Шарлотта, честно говоря, даже по сравнению со мной выглядела плохо. Она тоже была в своем единственном нарядном платье — пышном красном из полупрозрачной тафты, в котором выдавала замуж сестру. Наверно, с тех пор она немного поправилась, потому что ее грудь буйно выпирала из облегающего лифа без бретелек.
Когда Шарлотта появилась на пороге спальни, Карен оглядела ее весьма скептически, сказала «Ого!» и покачала головой. Вероятно, она уже жалела, что все-таки не позволила Шарлотте надеть ковбойский костюм.
Карен лихорадочно отдавала последние распоряжения.
— Итак, когда они приедут, я займу их разговором в гостиной; ты, Люси, включишь духовку на самую малую мощность, чтобы подогреть картошку, а ты, Шарлотта, будешь помешивать…
Вдруг она осеклась и с выражением полного ужаса на лице взвизгнула:
— Хлеб, хлеб, хлеб! Я забыла купить хлеба! Все пропало. Да, все пропало. Им всем придется ехать по домам несолоно хлебавши.
— Карен, успокойся. Хлеб на столе, — сказала Шарлотта.
— Ах да. Да. Слава богу. Что же это я, в самом деле?
В ее голосе уже звенели слезы. Мы с Шарлоттой обменялись страдальческими взглядами.
На минуту Карен утихла, но потом посмотрела на часы.
— Да где они все, мать их так? — воскликнула она, закуривая. Рука у нее дрожала.
— Дай им шанс, — мягко заметила я. — Сейчас всего восемь.
— Я сказала — ровно в восемь, — обиженно проговорила Карен.
— Такие вещи никто не понимает буквально, — ворковала я. — Приходить минута в минуту вообще считается дурным тоном.
У меня язык чесался напомнить ей, что это всего-навсего обед с друзьями и почетный гость — всего-навсего Дэниэл, но я вовремя остановилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135