Потом решила отрицать все.
— Э-э-э…
Но отказалась и от этой мысли.
Карен все равно потом выяснит. Карен меня расколет. И моя нечистая совесть будет мучить меня, пока я не сознаюсь.
— Прости, Карен, наверно, это я виновата… То есть в кошелек я их не клала, но в доме они появились по моей вине.
— Но ты же никогда не была в Испании.
— Правильно, не была, мне дал их Гас, а я не хотела брать и, должно быть, оставила на столе, а кто-то еще, наверно, убрал в кошелек, приняв в темноте за настоящие деньги…
— А, если Гас, тогда ладно.
— Да ну? — изумленным хором протянули мы с Шарлоттой. Карен нечасто бывает столь снисходительна и покладиста.
— Да, он такой хороший. Просто лапочка. Сумасшедший, конечно, но ужасно милый… Элизабет Ардент… — тихонько хихикнула она. — Смешной.
Мы с Шарлоттой тревожно переглянулись.
— И тебе не хочется его поколотить? — в беспокойстве спросила я. — Или отправить к Пападопулосу объяснять, что ты не бесчестная шотландская скупердяйка, и…
— Нет, нет, нет, — добродушно отмахнулась она.
Эта неожиданная перемена в Карен очень меня растрогала: теперь она казалась намного милее, не такой агрессивной.
— Нет, — продолжала она, — довольно будет и тебя. Ты справишься. Можешь сходить к мистеру Пападопулосу и извиниться.
— Э-э-э…
— Прямо сейчас идти необязательно. Не спеши, пообедай, только не забудь: магазин работает до восьми.
Я уставилась на нее, не понимая, шутит она или нет. Хотелось бы знать точно, чтобы не суетиться и не нервничать понапрасну, а потом выяснить, что тебя разыграли.
— Ты серьезно или как? — с надеждой спросила я.
После короткой напряженной паузы Карен сжалилась.
— Ладно уж, я пошутила. С тобой сейчас лучше дружить — все-таки подружка Дэниэла.
И одарила меня очаровательной, обезоруживающей, «я такая взбалмошная, но я такая прелесть», улыбкой, и мне оставалось только вяло улыбнуться в ответ.
Дуться на соседок по квартире я не имею права, тем более что на сей раз Карен просто нарывалась на скандал, а я скандалов панически боюсь.
— Не забывай только почаще говорить ему, какая я замечательная, — сказала она, — и что мужчины влюбляются в меня пачками.
— Хорошо-хорошо, — кивнула я.
— Я готовлю брокколи на пару, — вмешалась Шарлотта, уводя разговор от опасной темы к домашним делам. — Кто хочет?
— А я — паровую морковь, — сообщила я, — так что, может, тоже попробуете?
И мы заключили тройственное соглашение о равном потреблении всех приготовленных на пару овощей.
— Да, Люси, — небрежно заметила Карен. Слишком небрежно. Я насторожилась. — Звонил Дэниэл.
— Очень хорошо… Кто-кто, Дэниэл?
Устроит ее мой равнодушный тон или нет?
— Мне, — торжествующе продолжала она. — Он звонил мне.
— Здорово.
— Не тебе. Мне.
— Поздравляю, Карен, — рассмеялась я. — Значит, вы теперь вместе?
— Очень похоже на то, — самодовольно ответила она.
— Рада за тебя.
— Тебе лучше смириться с этим.
Мы поели овощей, посмотрели сериал, потом душераздирающий документальный фильм о естественных родах. Фильм досматривали буквально в корчах: женщины с искаженными от боли лицами, потные, задыхающиеся, стонущие, произвели на нас сильное впечатление.
А ведь мы — я, Карен и Шарлотта, — точно такие же.
— Господи, — с окаменевшим лицом выдохнула Шарлотта, не отрывая от экрана расширенных от ужаса глаз, — никогда не буду рожать.
— И я не буду, — с жаром согласилась я, внезапно осознав все преимущества целомудрия и воздержания.
— Но ведь можно сделать спинномозговую анестезию, — возразила Карен. — Тогда ничего не почувствуешь.
— Она не всегда действует, — напомнила я.
— Правда? А ты откуда знаешь? — встрепенулась она.
— Люси права, — вступилась за меня Шарлотта. — Моя золовка говорит, что на нее ни капли не подействовало, и она страшно мучилась и вопила так, что было слышно за три улицы.
История хорошая и рассказана талантливо, но верить Шарлотте я не спешила: она из Йоркшира, где обожают рассказы о невыносимой боли.
Карен страшная сказка Шарлотты, кажется, тоже не особенно напугала. Сила духа Карен такова, что на нее спинномозговая анестезия подействует обязательно, просто не посмеет не подействовать.
— А как же кислородная маска, а закись азота? — спросила я. — Разве они не должны облегчать боль?
— Кислородная маска! — презрительно фыркнула Шарлотта. — Подумаешь, маска! Толку от нее — все равно что ампутированную руку пластырем заклеивать!
— Боже мой, — слабо сказала я, — боже мой. Может, еще что-нибудь посмотрим?
Примерно без двадцати десять кратковременное насыщение от паровых овощей прошло, уступив место настоящему голоду.
Кто дрогнет первым?
В обстановке нарастающего напряжения Шарлотта как бы между прочим спросила:
— Кто хочет пойти прогуляться?
Карен и я благодарно вздохнули.
— Куда прогуляться? — осторожно спросила я.
Присоединяться к мероприятию, не связанному с едой, мне не хотелось, но Шарлотта не разочаровала меня.
— За жареной картошкой, — застенчиво ответила она.
— Шарлотта! — хором возмутились мы с Карен. — Как не стыдно! А наши благие намерения?
— Но я есть хочу, — пропищала она.
— Съешь морковку, — предложила Карен.
— Чем морковку, лучше я ничего не буду, — честно призналась Шарлотта.
Я понимала, каково ей. Я тоже скорее сжевала бы кусок каминной доски, чем морковку.
— Ладно, — вздохнула я. — Если ты действительно умираешь от голода, схожу с тобой.
Я была готова прыгать от восторга. Мне так хотелось жареной картошки!
— Кстати, — вздохнула Карен, как будто ей было невыносимо тяжко, — если тебе станет от этого легче, можешь и мне купить порцию.
— Если это только затем, чтобы меня меньше мучила совесть, не надо жертв, — нежно ответила Шарлотта. — Вам совершенно необязательно нарушать диету только из-за того, что у меня нет силы воли.
— Мне совсем нетрудно, — возразила Карен.
— Нет, правда, — не унималась Шарлотта, — тебе-то зачем страдать ради меня? Проживу и с больной совестью.
— Заткнись, пожалуйста, и купи мне картошку! — заорала Карен.
— Большой пакет или маленький?
— Большой! С соусом карри и копченой колбасой!
32
Гас собирался сводить меня куда-нибудь во вторник после работы. Так он сказал вечером в воскресенье.
Но вечером в воскресенье градус нашего общения был очень высок, особенно в крови Гаса в пересчете на алкоголь; десятиминутная прогулка от пиццерии до моего дома заняла больше получаса, потому что по дороге Гас расшалился и разыгрался, и я немного тревожилась, не выдумал бы он что-нибудь, договариваясь со мной на вечер вторника.
Я боялась, что он перепутает место, время или даже день встречи.
Мои попытки окончательно уточнить эти обстоятельства с Гасом превратились в настоящий кошмар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135