— Ух ты, какое классное зеркало, — выдохнула я, с затаенной завистью трогая зеленую деревянную раму. — Где взял?
— Гм… Карен подарила, — потупясь, ответил Дэниэл.
Это отчасти объясняло буйное смешение стилей в убранстве квартиры: видимо, каждая из подруг Дэниэла стремилась оставить свой след в его жилище, но у всех у них были разные вкусы.
— Удивляюсь, как это Карен не потребовала его обратно, — сказала я.
— Вообще-то потребовала, — вяло заметил Дэниэл.
— Тогда почему оно до сих пор здесь?
— Она бросила трубку сразу после того, как сказала, что оно ей нужно, и с тех пор не подходит к телефону, когда я звоню, так что не знаю, как ей его вернуть.
— Я могла бы сама забрать его прямо сегодня, — живо предложила я, представив, как вешаю зеркало у себя в спальне. — Хотя нет… нет, не могу. Она узнает, что я была у тебя, и, наверно, не обрадуется.
— Люси, ты имеешь полное право бывать у меня, — возразил Дэниэл, но я предпочла его не услышать. Я и сама знала, что имею полное право быть, где хочу, но также знала, что у Карен другое мнение.
— Осмотрим самую важную комнату в доме, — сказала я, направляясь в спальню. — Что нового ты сюда купил?
Я плюхнулась на кровать Дэниэла, немного попрыгала на матрасе и спросила:
— Так вот где все это происходит?
— Не знаю, о чем ты говоришь, — проворчал он. — Если только не имеется в виду сон.
— А это что? — возмутилась я, тыкая пальцем в тканое покрывало. — Подозрительно похоже на те, что продаются в магазинах для молодоженов. Я-то думала, секс-машины вроде тебя застилают постель меховыми покрывалами. Хотя, по-моему, особой разницы нет.
— Правильно, но меховое я убрал, когда ты сказала, что приедешь. И зеркальный потолок демонтировал. Правда, видеокамеру выключить не успел.
— Противный, — огрызнулась я.
Он улыбнулся.
— Вообрази, — продолжала я, вольготно раскинувшись на покрывале и глядя на Дэниэла снизу вверх, — я в постели Дэниэла Уотсона, — вернее, на постели, но неважно, сойдет и так. Мне завидуют черной завистью сотни женщин. Две уж точно, — добавила я, думая о Карен и Шарлотте.
А затем занялась тем, чем обычно занимаюсь в спальне у Дэниэла.
— Дэниэл, угадай, кто я, — сказала я и начала извиваться на кровати, издавая страстные вздохи и стеная:
— О, Дэниэл! Дэниэл!
Обычно он смеялся, но на этот раз не стал.
— Угадал?
— Нет.
— Дэннис, — торжествующе объявила я.
Он вяло улыбнулся. Наверно, я слишком часто это проделывала.
— Так кто же она, твоя нынешняя подружка по постели? — поинтересовалась я, меняя тему.
— Какая разница?
— А в постель ты ее уложил?
— Вообще-то еще нет.
— Как?! То есть ты обхаживал бабу более четырех часов и так и не смог соблазнить ее своим обычным «Я такой невинный, я не развратник, я очень хороший»? Обаяния не хватило? Теряешь квалификацию, милый мой.
— Да, наверно.
Он не улыбнулся, как обычно. Просто вышел из комнаты. Это настолько встревожило меня, что я вскочила с кровати и побежала следом.
— А почему это у тебя так чисто и прибрано? — с подозрением спросила я, когда мы вернулись в гостиную.
Мне стало стыдно: несмотря на частые генеральные уборки, в нашей квартире царил вечный разгром.
Преисполненные благих намерений, мы сто раз давали себе слово поддерживать порядок, но через день-два наше рвение слабело, и мы начинали говорить следующее: «Шарлотта, если ты отдежуришь за меня по ванной, можешь надеть мое новое платье на эту твою вечеринку в пятницу», или: «Отвяжись, Карен, я чистила раковину… Да, а откуда мне было взять новую губку? Шарлотта все их извела на себя после того, как переспала с тем датчанином… так что я не виновата, если не все отмылось — я же честно старалась!», или: «Да, я знаю, что сегодня воскресенье, уже вечер, мы все валяемся и смотрим телевизор, и расслабились почти до состояния комы, но мне надо пропылесосить, так что, будьте любезны, уйдите с дивана и телевизор выключите, потому что мне нужна розетка… И нечего орать на меня! Не орите! Если это так тяжело, то, пожалуй, с уборкой можно подождать, то есть я-то ждать не хочу, но если вы настаиваете…»
На самом деле нам было нужно одно: чтобы кто-нибудь раз в неделю убирал нашу квартиру за деньги, но Карен каждый раз восставала против этого. «Зачем платить за то, что мы можем сделать сами? — возмущалась она. — Мы молодые, здоровые и все умеем».
Умеем, это правда, только не делаем.
— Ты что, нашел себе малолетнюю филиппинскую рабыню, которая приходит и вылизывает твою квартиру за плату ниже минимальной? — спросила я.
— Нет, — с негодованием отрезал Дэниэл.
— Или тетушку в переднике и с косынкой на голове, с радикулитом и распухшими коленями, которая вытирает у тебя пыль, а потом чаевничает на кухне и жалуется на жизнь?
— Нет, — повторил Дэниэл. — Вообще-то, я убираюсь сам.
— Ну да, — недоверчиво протянула я. — Наверняка заставляешь свою нынешнюю жертву гладить тебе рубашки и мыть ванную.
— Нет, не заставляю.
— А почему? Уверена, она бы с удовольствием. Если б мне кто предложил гладить мое белье в обмен на интимные услуги, я бы, пожалуй, не устояла.
— Люси, — с убийственной серьезностью сказал Дэниэл, — я буду гладить тебе белье в обмен на интимные услуги.
— Наверно, я забыла уточнить, что рассмотрю чьи угодно предложения, кроме твоих, — фыркнула я.
— Но, Люси, я действительно люблю заниматься хозяйством.
Я бросила на него презрительный взгляд.
— А еще говоришь, я странная.
— Я такого не говорил, — обиделся он.
— Не говорил? — опешила я. — А следовало… Вот я — я просто ненавижу хозяйство. Если меня ждет ад — а я не вижу, почему бы ему меня не ждать, — меня, видимо, заставят гладить белье Сатане. И пылесосить — это вообще хуже всего, большей муки для меня нет, так что меня приговорят ежедневно пылесосить всю преисподнюю. Я как сама природа, — добавила я.
— Это в чем? — спросил Дэниэл.
— Природа боится техники, но я боюсь ее еще больше.
Дэниэл рассмеялся. Слава богу, подумала я, а то до сих пор он был что-то слишком строг.
— А теперь, Люси, поди сюда, — сказал он и обнял меня. У меня в груди екнуло от страха, но потом я поняла, что он просто подталкивает меня к дивану.
— Хотела валяться? — спросил он.
— Да.
— Вот тебе самое подходящее место.
— А как же шоколад, ты ведь обещал? — расхрабрившись, напомнила я. — Валяться без шоколада бессмысленно. А шоколад вкуснее всего есть лежа.
— Будет сделано. — И он пошел за шоколадом.
В тот день погода испортилась.
Был конец августа, и, хотя настоящая жара уже отступила, все-таки было настолько тепло, что Дэниэл распахнул настежь все окна в гостиной.
Вдруг, будто включили огромный вентилятор, поднялся ветер, листья зашелестели громче, небо потемнело, и мы услышали рокот надвигающейся грозы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135