Вы должны иметь постоянную оперативную связь с Центром. – Разложил карту. – В районе, находящемся в зоне авиационного воздействия базы, находится несколько крупных концентрационных лагерей. Но вот что нам следует с вами продумать. Вот здесь вот, – Штутгоф показал на карте, – подземный концентрационный лагерь, где производятся «Фау-один» и «Фау-два». Заключенные никогда не выходят из штольни. Там работают, там умирают, только их трупы вывозят и кремируют в наземных лагерях. Обе основные подземные шахты тянутся почти на полтора километра под землей и связаны между собой сорока восемью туннелями. Ствол входа и выхода один, остальные заделаны и забетонированы.
Понятно, что этот подземный лагерь, где находится свыше двенадцати тысяч заключенных, не может быть уничтожен с воздуха. Но, по данным, полученным вами от Генриха, весь лагерь снимается со снабжения через шесть дней, исключая сегодняшний. Значит, предполагается, что через шесть дней он должен быть уничтожен.
Главная ваша задача, – выяснить, каким способом предполагается уничтожить лагерь, и предотвратить его уничтожение. – Сказал грустно: – Приданная вам группа не столь многочисленна, как хотелось бы, но я не в силах увеличить ее. Вы сами знаете, не только Зубов, но и многие другие товарищи выполняют сейчас труднейшие задания. – Он вздохнул и добавил: – Я надеюсь, вы выполните приказ Центра успешно.
Вайс был неприятно удивлен тем, что в командировку на авиационную базу он едет не один, а с Дитрихом.
Дитрих сказал, потирая руки:
– Вы знаете, я очень энергично настаивал, чтобы это задание было поручено и мне. – Объяснил, плутовато улыбаясь: – Операция совершенно секретная, приказ подписан Гиммлером и Кальтенбруннером. Мы с вами никакого отношения не имеем к ее прямому исполнению, на нас возложена только функция контроля подготовки и так далее. Но это знак особогоо доверия. И я уверен, что потом никто не посмеет совать меня в эту опасную возню с организацией нашего подполья. Я надеюсь, что меня незамедлительно переправят на Запад – куда-нибудь в Швейцарию, например, где я буду свято хранить тайну этой операции, при соответствующем обеспечении всех необходимых для меня жизненных удобств, разумеется.
– Спешите удрать? – спросил Вайс.
– Это же необходимо в интересах высших лиц, подписавших приказ, который, как говорят дипломаты, не для печати. Хотя, пожалуй, напротив – Геббельс будет визжать с газетных страниц о злодейском налете авиации союзников на концентрационные лагеря. Мы с вами, как свидетели этого ужасного налета, сможем подтвердить его слова.
– Значит, хотите ждать? – спросил Вайс.
– И еще как, – улыбнулся Дитрих, – с комфортом!
Полковник Вальтер, командир особой авиационной части, кавалер рыцарского железного креста, летчик еще времен первой мировой войны, сухонький, седой, низкорослый, но с величественным, надменным лицом, вскрыл секретный пакет. Прочитав приказ и приложенную к нему инструкцию, он взглянул на Вайса и Дитриха так брезгливо, будто у этих офицеров СД были не застегнуты ширинки, и сказал, что просит дать ему час на размышление, после чего он готов будет снова принять господ офицеров.
Дитрих положился во всем на Вайса, а сам отправился завтракать в компании с молодыми летчиками.
Полковник, несмотря на свою явную неприязнь, вынужден был обсуждать с Вайсом подробности операции.
– Горючее? – сказал полковник. – Большевики наступают, через неделю они могут быть здесь. – Он топнул маленькой ступней, обутой в лакированный старомодный, остроносый ботинок. – У нас горючего на сегодня ровно столько, чтобы сняться отсюда.
– Но к вам должно поступить горючее!
– Завтра ночью, если бензовозы благополучно прибудут.
– А почему они могут не прибыть?
– Русские разбомбили мосты.
– Но имеются понтонные переправы.
– Да, если успеют их навести.
– В каком пункте? – спросил Вайс.
Полковник показал на карте. Потом сказал:
– Я полагал, что мой долг – вывезти на самолетах всех людей, и поэтому самолеты не загружены бомбовым комплектом. Надо посылать машины на склад, – для этого понадобится время.
– Естественно, – согласился Вайс.
– И еще, – сердито сказал полковник, – помимо всего – вот приказ Кальтенбруннера: на меня возлагается обязанность сбросить на парашютах контейнеры с отравляющими веществами для использования их лагерными подразделениями СС на случай, если какая-то часть заключенных уцелеет после бомбардировки.
– Очень предусмотрительно, – заметил Вайс.
– Слушайте, – гневно сказал полковник. – Я ас первой мировой войны. Мое имя известно во Франции и Англии. На моем счету двадцать восемь авиационных поединков, которые я провел с честью.
– Ну и что же? – спросил Вайс.
– Я солдат, – сказал полковник. – Солдат. И у меня есть свои воинские убеждения и принципы. А вы гестаповец...
– Я офицер СД.
– Не вижу существенного различия.
– Короче говоря, вы хотите сказать, что вам не слишком нравится это боевое задание?
– Оно не боевое, не воинское.
– А какое же?
– Вы сами отлично знаете какое.
– Вы просто боитесь. Боитесь, что впоследствии вас будут рассматривать не как военнопленного офицера, а как военного преступника.
– Да, – сказал полковник, – я не боюсь погибнуть, быть даже расстрелянным большевиками. Но не повешенным, как...
– Как кто? – спросил Вайс.
– Как вас, например, могут повесить.
– Вы хотите уклониться от задания?
– Я солдат и подчиняюсь приказу.
– Но приказы не обсуждают.
– С подчиненными – да. А вы не мой подчиненный.
Вайс посмотрел прямо в глаза полковнику.
– Я вам признателен за то, что вы столь честно и откровенно высказали мне свое мнение.
– И вы этим воспользуетесь в соответствии с родом и духом своей службы?
– Нет, – сказал Вайс. – Просто вы меня заставили тоже кое о чем задуматься.
После этого разговора Вайс еще побывал у полковника, но беседовал с ним о чем угодно, только не о ходе подготовки к операции. Точно так же вел себя и полковник.
Через связного Вайс сообщил группе о времени, когда должны прийти цистерны с горючим, и указал на карте, где находятся понтонный мост, и бомбовый склад, и дорога от склада к аэродрому.
Вайс осмотрел два блиндажа, служившие теперь хранилищем для отравляющих веществ, – кроме баллонов с газами здесь лежали ящики с ядами в ампулах и в коробках. Во время одного из осмотров ему удалось сунуть между ящиками термитную шашку с химическим запалом замедленного действия, изготовленную в виде пластмассового портсигара.
Через день весь личный состав в противогазах боролся с пожаром в блиндаже. После этого понадобились еще сутки для того, чтобы люди могли вернуться в расположение аэродрома, не подвергая себя опасности отравления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
Понятно, что этот подземный лагерь, где находится свыше двенадцати тысяч заключенных, не может быть уничтожен с воздуха. Но, по данным, полученным вами от Генриха, весь лагерь снимается со снабжения через шесть дней, исключая сегодняшний. Значит, предполагается, что через шесть дней он должен быть уничтожен.
Главная ваша задача, – выяснить, каким способом предполагается уничтожить лагерь, и предотвратить его уничтожение. – Сказал грустно: – Приданная вам группа не столь многочисленна, как хотелось бы, но я не в силах увеличить ее. Вы сами знаете, не только Зубов, но и многие другие товарищи выполняют сейчас труднейшие задания. – Он вздохнул и добавил: – Я надеюсь, вы выполните приказ Центра успешно.
Вайс был неприятно удивлен тем, что в командировку на авиационную базу он едет не один, а с Дитрихом.
Дитрих сказал, потирая руки:
– Вы знаете, я очень энергично настаивал, чтобы это задание было поручено и мне. – Объяснил, плутовато улыбаясь: – Операция совершенно секретная, приказ подписан Гиммлером и Кальтенбруннером. Мы с вами никакого отношения не имеем к ее прямому исполнению, на нас возложена только функция контроля подготовки и так далее. Но это знак особогоо доверия. И я уверен, что потом никто не посмеет совать меня в эту опасную возню с организацией нашего подполья. Я надеюсь, что меня незамедлительно переправят на Запад – куда-нибудь в Швейцарию, например, где я буду свято хранить тайну этой операции, при соответствующем обеспечении всех необходимых для меня жизненных удобств, разумеется.
– Спешите удрать? – спросил Вайс.
– Это же необходимо в интересах высших лиц, подписавших приказ, который, как говорят дипломаты, не для печати. Хотя, пожалуй, напротив – Геббельс будет визжать с газетных страниц о злодейском налете авиации союзников на концентрационные лагеря. Мы с вами, как свидетели этого ужасного налета, сможем подтвердить его слова.
– Значит, хотите ждать? – спросил Вайс.
– И еще как, – улыбнулся Дитрих, – с комфортом!
Полковник Вальтер, командир особой авиационной части, кавалер рыцарского железного креста, летчик еще времен первой мировой войны, сухонький, седой, низкорослый, но с величественным, надменным лицом, вскрыл секретный пакет. Прочитав приказ и приложенную к нему инструкцию, он взглянул на Вайса и Дитриха так брезгливо, будто у этих офицеров СД были не застегнуты ширинки, и сказал, что просит дать ему час на размышление, после чего он готов будет снова принять господ офицеров.
Дитрих положился во всем на Вайса, а сам отправился завтракать в компании с молодыми летчиками.
Полковник, несмотря на свою явную неприязнь, вынужден был обсуждать с Вайсом подробности операции.
– Горючее? – сказал полковник. – Большевики наступают, через неделю они могут быть здесь. – Он топнул маленькой ступней, обутой в лакированный старомодный, остроносый ботинок. – У нас горючего на сегодня ровно столько, чтобы сняться отсюда.
– Но к вам должно поступить горючее!
– Завтра ночью, если бензовозы благополучно прибудут.
– А почему они могут не прибыть?
– Русские разбомбили мосты.
– Но имеются понтонные переправы.
– Да, если успеют их навести.
– В каком пункте? – спросил Вайс.
Полковник показал на карте. Потом сказал:
– Я полагал, что мой долг – вывезти на самолетах всех людей, и поэтому самолеты не загружены бомбовым комплектом. Надо посылать машины на склад, – для этого понадобится время.
– Естественно, – согласился Вайс.
– И еще, – сердито сказал полковник, – помимо всего – вот приказ Кальтенбруннера: на меня возлагается обязанность сбросить на парашютах контейнеры с отравляющими веществами для использования их лагерными подразделениями СС на случай, если какая-то часть заключенных уцелеет после бомбардировки.
– Очень предусмотрительно, – заметил Вайс.
– Слушайте, – гневно сказал полковник. – Я ас первой мировой войны. Мое имя известно во Франции и Англии. На моем счету двадцать восемь авиационных поединков, которые я провел с честью.
– Ну и что же? – спросил Вайс.
– Я солдат, – сказал полковник. – Солдат. И у меня есть свои воинские убеждения и принципы. А вы гестаповец...
– Я офицер СД.
– Не вижу существенного различия.
– Короче говоря, вы хотите сказать, что вам не слишком нравится это боевое задание?
– Оно не боевое, не воинское.
– А какое же?
– Вы сами отлично знаете какое.
– Вы просто боитесь. Боитесь, что впоследствии вас будут рассматривать не как военнопленного офицера, а как военного преступника.
– Да, – сказал полковник, – я не боюсь погибнуть, быть даже расстрелянным большевиками. Но не повешенным, как...
– Как кто? – спросил Вайс.
– Как вас, например, могут повесить.
– Вы хотите уклониться от задания?
– Я солдат и подчиняюсь приказу.
– Но приказы не обсуждают.
– С подчиненными – да. А вы не мой подчиненный.
Вайс посмотрел прямо в глаза полковнику.
– Я вам признателен за то, что вы столь честно и откровенно высказали мне свое мнение.
– И вы этим воспользуетесь в соответствии с родом и духом своей службы?
– Нет, – сказал Вайс. – Просто вы меня заставили тоже кое о чем задуматься.
После этого разговора Вайс еще побывал у полковника, но беседовал с ним о чем угодно, только не о ходе подготовки к операции. Точно так же вел себя и полковник.
Через связного Вайс сообщил группе о времени, когда должны прийти цистерны с горючим, и указал на карте, где находятся понтонный мост, и бомбовый склад, и дорога от склада к аэродрому.
Вайс осмотрел два блиндажа, служившие теперь хранилищем для отравляющих веществ, – кроме баллонов с газами здесь лежали ящики с ядами в ампулах и в коробках. Во время одного из осмотров ему удалось сунуть между ящиками термитную шашку с химическим запалом замедленного действия, изготовленную в виде пластмассового портсигара.
Через день весь личный состав в противогазах боролся с пожаром в блиндаже. После этого понадобились еще сутки для того, чтобы люди могли вернуться в расположение аэродрома, не подвергая себя опасности отравления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147