И, как понял потом Иоганн, князю ни с какой стороны ничто здесь не угрожало. Первоначально присутствие Вайса в Берне нужно было Канарису и Шелленбергу лишь для того, чтобы дать князю понять: им известно, зачем тот приехал сюда, потому они поручили своему агенту сыграть роль почетной охраны при его персоне.
Но Даллес, как он однажды выразился, «предпочитал более перспективных представителей, из руководящих кругов СС». И именно об этих «перспективных представителях» Вайс должен был проявить заботу, помня все наставления Густава.
Вечером Вайс зашел в кафе недалеко от американской миссии и увидел в нем майора Штейнглица. Штатский костюм и осунувшаяся, печально-озабоченная физиономия Штейнглица не вызывали у Вайса желания выказывать особую почтительность к своему бывшему начальнику. Он незаметно подошел сзади и легонько хлопнул его по плечу. Штейнглиц съежился и поспешно сунул руку за борт пиджака.
Вайс удержал его руку. Штейнглиц поднял глаза и расплылся в искренней, радостной улыбке.
Разговаривали они как раньше. Зная, что Штейнглиц все равно будет допытываться, почему он оказался в Берне, Вайс тут же сообщил с недовольным видом, что у него скучное поручение чисто финансового характера. Штейнглиц посочувствовал:
– Швейцария – не то место, где следует сбывать наши фальшивые банкноты.
Вайс удрученно заметил:
– Приказ есть приказ.
Штейнглиц протянул мечтательно:
– В Италии наши люди обменивают английские фунты германского производства и скупают ценности. Вот это бизнес!
– Как дела? – спросил Вайс.
– Как видишь, – ответил Штейнглиц. – Сижу у окна, разглядываю прохожих.
– Посещающих американскую миссию, – улыбнулся Вайс. Наклонился: – Я полагаю, вашей службе следовало бы занять такой же пост у посольства Великобритании.
– Американцы – обнаглевшие сволочи! – злобно проворчал Штейнглиц. – Хотят устранить Канариса и напечатали в своих газетах, что он якобы участвует в заговоре против фюрера. Это провокационная работа их разведки. Но зато англичане им в отместку напечатали целую серию статей о нашем адмирале: призывают казнить его, как злодея, после войны.
– Дружеские услуги за прошлое и настоящее, – сказал Вайс таким непререкаемым тоном, что Штейнглиц вынужден был промолчать.
Боязливо оглянувшись по сторонам, он позволил себе заметить только:
– Однако ты стал слишком самоуверенным.
– Заразился от своего непосредственного начальства.
– Да, – задумчиво произнес Штейнглиц. – Нашему сухопутному адмиралу сейчас приходится туго. Но он еще покажет себя... – Прошептал еле слышно: – Ленгебен проболтался ему, что союзники не верят в фюрера и ищут маленькую группу интеллигентных, трезвых и достойных доверия лиц, таких, как рейхсфюрер СС Гиммлер. – Добавил задумчиво: – Хотя, в сущности, из всех этих за океаном Даллес расположен к нам наиболее дружелюбно. Говорят, он заявил, что признает притязания германской промышленности на ведущую роль в Европе.
– Да, – согласился Вайс, – он не хочет, чтобы после войны Англия оказалась самой сильной в Европе державой.
– Значит, не так уж все плохо, – отозвался Штейнглиц. И вдруг нахмурился, лицо его стало жестким. – Так ты теперь занимаешься политической разведкой?
– Чтобы была полная ясность, – строго сказал Вайс, переходя на «вы», – я знал, что встречу вас здесь. Информирован о вашем задании. – Усмехнулся. – Мое не совпадает с вашим, вы человек Канариса, а не Гиммлера. Помня о наших прежних хороших отношениях, я считаю своим долгом предложить вам нейтралитет.
– Нейтралитет? – удивился Штейнглиц. – Скажите пожалуйста, как мило!
– Этого достаточно для того, чтобы наши люди случайно не ухлопали вас, – деловито заявил Вайс. – Пора абверовцам прекратить соваться туда, где они уже не котируются.
Лицо Штейнглица стало серым.
– Значит, Гиммлер не простил мне ту старую историю в Англии...
– Очевидно, – сказал Вайс, – Канарис, использовав свою дружбу с Гейдрихом, в свое время спас вас. Что же касается Гиммлера, то он не испытывает к адмиралу даже подобия симпатии.
– Да, – задумчиво согласился Штейнглиц, – и ему ничего не стоит меня прихлопнуть.
– А что, если вы окажете содействие его сотруднику и этот сотрудник не забудет упомянуть в своей информации о вашей услуге?
Штейнглиц, поколебавшись, медленно заговорил:
– Черчилль говорил Хесселю, что до совершения переворота он никаких обязательств на себя взять не может, но если переворот произойдет и новое правительство будет обладать достаточным авторитетом, то удобный выход найдется. Англичане помнят, какую услугу оказал им Канарис, когда они после Дюнкерка оказались в катастрофическом положении: он представил фюрера доклад, в котором неимоверно преувеличил обороноспособность Англии и соответственно преуменьшил силы русских. Они благодарны ему и будут отстаивать его кандидатуру в новом правительстве. Кроме того, адмирала поддержит и часть генералитета.
– Слушайте, – сказал Вайс нарочито раздраженным тоном. – Будет ли в новом правительстве Гиммлер, Геринг, Канарис или останется фюрер – это нас с вами не касается. И лучше нам в такие дела не соваться.
– Правильно, – согласился Штейнглиц. – Ну, а если суют?
– Раньше, когда вас посылали за границу, вы работали против определенной иностранной державы, и все было ясно.
– Это так, – кивнул Штейнглиц.
– А сейчас, – сказал Вайс, – если вы будете работать против Англии или США, вас пристрелят, и не кто-нибудь, а наши. Те, которые работают на американцев и англичан.
– Так что же ты предлагаешь? – удрученно спросил Штейнглиц.
– Я уже предложил: свой нейтралитет в уплату за ваши услуги.
– Цена неравная, – заметил Штейнглиц.
– Здесь то же неравенство, как и между моим рейхсфюрером и вашим адмиралом, корабль которого, возможно, в самое ближайшее время, но уже без самого адмирала, войдет в состав СД, – вспомнил Вайс намек Шелленберга.
– Да, такие разговоры ходят, – угрюмо согласился Штейнглиц.
– Ну как? – спросил Вайс.
– Послушай, – Штейнглиц круто повернулся к нему всем корпусом, – а что, если я имею указание, встретив на своем пути такого, как ты, устранить его?.. И я бы, клянусь, устранил. Ты знаешь, я умею это делать. Но вот увидел тебя, и, знаешь, впервые рука не поднялась.
В душе Иоганн обрадовался: значит, первая нависшая над ним угроза предотвращена. И, чтобы закрепить гарантию безопасности, сказал небрежным тоном, снова переходя на «ты»:
– Через нашу агентуру Шелленбергу стало известно об указании, которое ты получил. Но я попросил его не принимать в отношении тебя никаких мер до тех пор, пока я не вступлю здесь с тобой в личный контакт.
– И ты неплохо отозвался обо мне, когда говорил с бригаденфюрером?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
Но Даллес, как он однажды выразился, «предпочитал более перспективных представителей, из руководящих кругов СС». И именно об этих «перспективных представителях» Вайс должен был проявить заботу, помня все наставления Густава.
Вечером Вайс зашел в кафе недалеко от американской миссии и увидел в нем майора Штейнглица. Штатский костюм и осунувшаяся, печально-озабоченная физиономия Штейнглица не вызывали у Вайса желания выказывать особую почтительность к своему бывшему начальнику. Он незаметно подошел сзади и легонько хлопнул его по плечу. Штейнглиц съежился и поспешно сунул руку за борт пиджака.
Вайс удержал его руку. Штейнглиц поднял глаза и расплылся в искренней, радостной улыбке.
Разговаривали они как раньше. Зная, что Штейнглиц все равно будет допытываться, почему он оказался в Берне, Вайс тут же сообщил с недовольным видом, что у него скучное поручение чисто финансового характера. Штейнглиц посочувствовал:
– Швейцария – не то место, где следует сбывать наши фальшивые банкноты.
Вайс удрученно заметил:
– Приказ есть приказ.
Штейнглиц протянул мечтательно:
– В Италии наши люди обменивают английские фунты германского производства и скупают ценности. Вот это бизнес!
– Как дела? – спросил Вайс.
– Как видишь, – ответил Штейнглиц. – Сижу у окна, разглядываю прохожих.
– Посещающих американскую миссию, – улыбнулся Вайс. Наклонился: – Я полагаю, вашей службе следовало бы занять такой же пост у посольства Великобритании.
– Американцы – обнаглевшие сволочи! – злобно проворчал Штейнглиц. – Хотят устранить Канариса и напечатали в своих газетах, что он якобы участвует в заговоре против фюрера. Это провокационная работа их разведки. Но зато англичане им в отместку напечатали целую серию статей о нашем адмирале: призывают казнить его, как злодея, после войны.
– Дружеские услуги за прошлое и настоящее, – сказал Вайс таким непререкаемым тоном, что Штейнглиц вынужден был промолчать.
Боязливо оглянувшись по сторонам, он позволил себе заметить только:
– Однако ты стал слишком самоуверенным.
– Заразился от своего непосредственного начальства.
– Да, – задумчиво произнес Штейнглиц. – Нашему сухопутному адмиралу сейчас приходится туго. Но он еще покажет себя... – Прошептал еле слышно: – Ленгебен проболтался ему, что союзники не верят в фюрера и ищут маленькую группу интеллигентных, трезвых и достойных доверия лиц, таких, как рейхсфюрер СС Гиммлер. – Добавил задумчиво: – Хотя, в сущности, из всех этих за океаном Даллес расположен к нам наиболее дружелюбно. Говорят, он заявил, что признает притязания германской промышленности на ведущую роль в Европе.
– Да, – согласился Вайс, – он не хочет, чтобы после войны Англия оказалась самой сильной в Европе державой.
– Значит, не так уж все плохо, – отозвался Штейнглиц. И вдруг нахмурился, лицо его стало жестким. – Так ты теперь занимаешься политической разведкой?
– Чтобы была полная ясность, – строго сказал Вайс, переходя на «вы», – я знал, что встречу вас здесь. Информирован о вашем задании. – Усмехнулся. – Мое не совпадает с вашим, вы человек Канариса, а не Гиммлера. Помня о наших прежних хороших отношениях, я считаю своим долгом предложить вам нейтралитет.
– Нейтралитет? – удивился Штейнглиц. – Скажите пожалуйста, как мило!
– Этого достаточно для того, чтобы наши люди случайно не ухлопали вас, – деловито заявил Вайс. – Пора абверовцам прекратить соваться туда, где они уже не котируются.
Лицо Штейнглица стало серым.
– Значит, Гиммлер не простил мне ту старую историю в Англии...
– Очевидно, – сказал Вайс, – Канарис, использовав свою дружбу с Гейдрихом, в свое время спас вас. Что же касается Гиммлера, то он не испытывает к адмиралу даже подобия симпатии.
– Да, – задумчиво согласился Штейнглиц, – и ему ничего не стоит меня прихлопнуть.
– А что, если вы окажете содействие его сотруднику и этот сотрудник не забудет упомянуть в своей информации о вашей услуге?
Штейнглиц, поколебавшись, медленно заговорил:
– Черчилль говорил Хесселю, что до совершения переворота он никаких обязательств на себя взять не может, но если переворот произойдет и новое правительство будет обладать достаточным авторитетом, то удобный выход найдется. Англичане помнят, какую услугу оказал им Канарис, когда они после Дюнкерка оказались в катастрофическом положении: он представил фюрера доклад, в котором неимоверно преувеличил обороноспособность Англии и соответственно преуменьшил силы русских. Они благодарны ему и будут отстаивать его кандидатуру в новом правительстве. Кроме того, адмирала поддержит и часть генералитета.
– Слушайте, – сказал Вайс нарочито раздраженным тоном. – Будет ли в новом правительстве Гиммлер, Геринг, Канарис или останется фюрер – это нас с вами не касается. И лучше нам в такие дела не соваться.
– Правильно, – согласился Штейнглиц. – Ну, а если суют?
– Раньше, когда вас посылали за границу, вы работали против определенной иностранной державы, и все было ясно.
– Это так, – кивнул Штейнглиц.
– А сейчас, – сказал Вайс, – если вы будете работать против Англии или США, вас пристрелят, и не кто-нибудь, а наши. Те, которые работают на американцев и англичан.
– Так что же ты предлагаешь? – удрученно спросил Штейнглиц.
– Я уже предложил: свой нейтралитет в уплату за ваши услуги.
– Цена неравная, – заметил Штейнглиц.
– Здесь то же неравенство, как и между моим рейхсфюрером и вашим адмиралом, корабль которого, возможно, в самое ближайшее время, но уже без самого адмирала, войдет в состав СД, – вспомнил Вайс намек Шелленберга.
– Да, такие разговоры ходят, – угрюмо согласился Штейнглиц.
– Ну как? – спросил Вайс.
– Послушай, – Штейнглиц круто повернулся к нему всем корпусом, – а что, если я имею указание, встретив на своем пути такого, как ты, устранить его?.. И я бы, клянусь, устранил. Ты знаешь, я умею это делать. Но вот увидел тебя, и, знаешь, впервые рука не поднялась.
В душе Иоганн обрадовался: значит, первая нависшая над ним угроза предотвращена. И, чтобы закрепить гарантию безопасности, сказал небрежным тоном, снова переходя на «ты»:
– Через нашу агентуру Шелленбергу стало известно об указании, которое ты получил. Но я попросил его не принимать в отношении тебя никаких мер до тех пор, пока я не вступлю здесь с тобой в личный контакт.
– И ты неплохо отозвался обо мне, когда говорил с бригаденфюрером?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147