– Густав пытливо поглядел на Вайса.
Вайс сосредоточенно обследовал наскоро заделанные пробоины в машине и, очевидно, поэтому недостаточно внимательно отнесся к словам Густава. Он только пожаловался:
– Швейцарцы такую цену за ремонт машины заломили, что мне ничего другого не оставалось, как самому у них в гараже и маляром и жестянщиком стать, а то пришлось бы возвращаться на искалеченной.
– У вас же миллион был с собой, не меньше. Вы что, забыли?
– А какое я имею к нему отношение? – пожал плечами Вайс. – Никакого.
После инцидента на швейцарской границе Вайс сделал несколько рейсов с таким же грузом в Швецию.
Посетив после очередной поездки в Стокгольм салон массажа, он уныло доложил профессору:
– Мотаюсь, как извозчик. Вернулся почти к тому, с чего начал здесь. – Предлолжил не совсем уверенно: – Может, ваши люди организуют на меня налет? Если аккуратно ранят, пожалуй, вывернусь. Валюта и золото вам пригодятся. А я готов, пожалуйста, только прикажите.
– И это говорит воспитанник Барышева! Ай-яяй! – пожурил профессор. – Надежда рейха – и вдруг такой пессимизм... Нет, голубчик, больше терпения. Верьте – СД рано или поздно оценит ваши заслуги. Вы просто скромничаете.
Вайс вздохнул.
– Значит, по-прежнему шоферить?
– Да, – приказал доктор. – И при этом избегать стычек с теми, кто стоит на страже законов империи.
– Они же меня обстреляли!
– А просто удрать вы сочли ниже своего достоинства?
– Но ведь это же гестаповцы!
– А в порядке самообороны? Это даже по нашим законам разрешается. А если бандиты нападут?
– Вы должны быть разумным трусом, Белов.
– Хорошо, – согласился Вайс. – Я попытаюсь.
Профессор сообщил Иоганну, что за время его отсутствия в тайник, назначенный для Генриха Шварцкопфа, поступило несколько важных материалов. Они подтверждают, что созданные в Германии в связи с поражением на Восточном фронте оппозиционные группы ставят своей целью насильственное устранение Гитлера. За этим следует установление в стране режима военной диктатуры, образование военного правительства и заключение компромиссного мира с союзниками СССР на условиях, приемлемых для германского генералитета и промышленников. Капитуляция на Западном фронте и новое наступление на Восточном при поддержке США и Англии.
Поэтому главной для Вайса по-прежнему остается задача достать документы, свидетельствующие о переговорах между представителями правящих кругов рейха и союзниками, – документы, касающиеся условий заключения сепаратного мира.
Машина Иоганна еще не вышла из ремонта, новых заданий он не получал и, так как делать было совершенно нечего, попросил у Густава разрешения посетить Шварцкопфов. Но Густав отказал ему. Правда, при этом он как-то загадочно улыбнулся и сказал, что отдых – высшая награда для человека в столь бурное и тревожное время.
Несколько дней Вайс не выходил из коттеджа на Бисмаркштрассе, потом Густав неожиданно предложил ему отправиться с ним на рыбалку.
Иоганн оделся соответствующим образом, и, когда он сел в машину, Густав, оглядев его костюм, еле заметно усмехнулся:
– Я и не подозревал, что вы такой опытный рыболов.
Поехали они не к озерам, а в Шмаргендорф.
– Что это значит? – спросил Вайс.
– Есть счастливая возможность доставить вам удовольствие посредством знакомства с одним коллекционером.
Вайс вопросительно глянул на Густава.
– Потом сами все узнаете.
Машину они оставили у подъезда небольшого ресторанчика под названием «Золотой олень», дальше пошли пешком. Вилла стояла где-то в глубине сада, и через дворик и сад их провел служитель. Вслед за ним шествовали двое в штатском, одинаково державшие правую руку в карманах пиджаков. Не доходя до виллы, Густав объявил, что подождет Вайса в саду на скамье. Дальше Вайса сопровождал только служитель, но и тот, остановившись в вестибюле, сказал вполголоса:
– Первая дверь налево, вторая комната. Ваше место в кресле у окна.
Иоганн прошел в указанном направлении. В комнате никого не было. У окна зщдесь стояло кресло, огражденное тяжелым столом в виде буквы "П", а несколько поодаль – другое кресло и столик с телефонами. На ручке этого второго кресла Иоганн заметил ряд разноцветных квадратных пластмассовых кнопок: очевидно, они служили для какой-то сигнализации.
Он послушно опустился в кресло у окна и стал ждать. Прошло более получаса, но никто не появлялся. Иоганну уже надоело разглядывать великолепно ухоженный сад, в глубине которого важно расхаживали павлины. И тут он услышал мягкие, неторопливые шаги.
В комнату вошел человек лет тридцати пяти, среднего роста, сухощавый. На нем был серый плотный костюм в «елочку», а под пиджаком, несмотря на жару, черный джемпер. Опустившись в кресло, он устало разбросал руки и пристально посмотрел на Вайса черными, глубоко впавшими глазами.
Вайс приподнялся в своем кресле, но человек этот сделал нетерпеливый жест рукой, Вайс снова сел, давая незнакомцу возможность пытливо осмотреть себя и, в свою очередь, так же пытливо разглядывал его.
Темные, гладко причесанные волосы, большие хрящеватые уши, тонкий, с горбинкой нос, защемленный на переносице строгими морщинками. Более глубокие морщины опускались от крыльев носа к углам жестко сжатых губ. Острые скулы, впавшие щеки, под глазами коричневые тени. Кожа желтая, но не от загара, а такая, какая бывает у людей с больной печенью. Сливаясь, эти черты придавали незнакомцу облик скорее привлекательный, чем отталкивающий.
Иоганн мог ограничиться и меньшим перечнем примет, чтобы установить, кто перед ним. Это был не кто иной, как Вальтер Шелленберг, бригаденфюрер СС, генерал-майор полиции, начальник Шестого отдела главного имперского управления безопасности. Но он продолжал с искренним любопытством разглядывать Шелленберга, безошибочно угадав, что тому это может показаться только лестным.
– Однако вы молоды, – сказал Шелленберг без улыбки.
– Если это недостаток, то со временем я исправлю его.
– И смелы, – добавил Шелленберг.
– Виноват, господин бригаденфюрер! – Вайс вскочил, вытянулся.
– Сядьте, – приказал Шелленберг. – Я имел в виду ваше поведение не здесь, передо мной, а на границе.
– У меня есть достойный пример, которому я бы хотел следовать, – сказал Вайс и твердо взглянул в глаза Шелленберга.
Тот чуть улыбнулся.
– И к тому же честны. Не слишком ли много для одного человека?
– Для человека, который служит вам, – нет! – Лицо Вайса не дрогнуло.
– Вы находчивы. – Добавил: – Вилли Шварцкопф был крайне удивлен, что вы не сочли возможным поделиться с ним впечатлениями о своей новой службе.
– Разговоры о службе нам строжайше запрещены, мой бригаденфюрер.
– Кем?
– Самим содержанием нашей работы, – быстро нашелся Вайс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147
Вайс сосредоточенно обследовал наскоро заделанные пробоины в машине и, очевидно, поэтому недостаточно внимательно отнесся к словам Густава. Он только пожаловался:
– Швейцарцы такую цену за ремонт машины заломили, что мне ничего другого не оставалось, как самому у них в гараже и маляром и жестянщиком стать, а то пришлось бы возвращаться на искалеченной.
– У вас же миллион был с собой, не меньше. Вы что, забыли?
– А какое я имею к нему отношение? – пожал плечами Вайс. – Никакого.
После инцидента на швейцарской границе Вайс сделал несколько рейсов с таким же грузом в Швецию.
Посетив после очередной поездки в Стокгольм салон массажа, он уныло доложил профессору:
– Мотаюсь, как извозчик. Вернулся почти к тому, с чего начал здесь. – Предлолжил не совсем уверенно: – Может, ваши люди организуют на меня налет? Если аккуратно ранят, пожалуй, вывернусь. Валюта и золото вам пригодятся. А я готов, пожалуйста, только прикажите.
– И это говорит воспитанник Барышева! Ай-яяй! – пожурил профессор. – Надежда рейха – и вдруг такой пессимизм... Нет, голубчик, больше терпения. Верьте – СД рано или поздно оценит ваши заслуги. Вы просто скромничаете.
Вайс вздохнул.
– Значит, по-прежнему шоферить?
– Да, – приказал доктор. – И при этом избегать стычек с теми, кто стоит на страже законов империи.
– Они же меня обстреляли!
– А просто удрать вы сочли ниже своего достоинства?
– Но ведь это же гестаповцы!
– А в порядке самообороны? Это даже по нашим законам разрешается. А если бандиты нападут?
– Вы должны быть разумным трусом, Белов.
– Хорошо, – согласился Вайс. – Я попытаюсь.
Профессор сообщил Иоганну, что за время его отсутствия в тайник, назначенный для Генриха Шварцкопфа, поступило несколько важных материалов. Они подтверждают, что созданные в Германии в связи с поражением на Восточном фронте оппозиционные группы ставят своей целью насильственное устранение Гитлера. За этим следует установление в стране режима военной диктатуры, образование военного правительства и заключение компромиссного мира с союзниками СССР на условиях, приемлемых для германского генералитета и промышленников. Капитуляция на Западном фронте и новое наступление на Восточном при поддержке США и Англии.
Поэтому главной для Вайса по-прежнему остается задача достать документы, свидетельствующие о переговорах между представителями правящих кругов рейха и союзниками, – документы, касающиеся условий заключения сепаратного мира.
Машина Иоганна еще не вышла из ремонта, новых заданий он не получал и, так как делать было совершенно нечего, попросил у Густава разрешения посетить Шварцкопфов. Но Густав отказал ему. Правда, при этом он как-то загадочно улыбнулся и сказал, что отдых – высшая награда для человека в столь бурное и тревожное время.
Несколько дней Вайс не выходил из коттеджа на Бисмаркштрассе, потом Густав неожиданно предложил ему отправиться с ним на рыбалку.
Иоганн оделся соответствующим образом, и, когда он сел в машину, Густав, оглядев его костюм, еле заметно усмехнулся:
– Я и не подозревал, что вы такой опытный рыболов.
Поехали они не к озерам, а в Шмаргендорф.
– Что это значит? – спросил Вайс.
– Есть счастливая возможность доставить вам удовольствие посредством знакомства с одним коллекционером.
Вайс вопросительно глянул на Густава.
– Потом сами все узнаете.
Машину они оставили у подъезда небольшого ресторанчика под названием «Золотой олень», дальше пошли пешком. Вилла стояла где-то в глубине сада, и через дворик и сад их провел служитель. Вслед за ним шествовали двое в штатском, одинаково державшие правую руку в карманах пиджаков. Не доходя до виллы, Густав объявил, что подождет Вайса в саду на скамье. Дальше Вайса сопровождал только служитель, но и тот, остановившись в вестибюле, сказал вполголоса:
– Первая дверь налево, вторая комната. Ваше место в кресле у окна.
Иоганн прошел в указанном направлении. В комнате никого не было. У окна зщдесь стояло кресло, огражденное тяжелым столом в виде буквы "П", а несколько поодаль – другое кресло и столик с телефонами. На ручке этого второго кресла Иоганн заметил ряд разноцветных квадратных пластмассовых кнопок: очевидно, они служили для какой-то сигнализации.
Он послушно опустился в кресло у окна и стал ждать. Прошло более получаса, но никто не появлялся. Иоганну уже надоело разглядывать великолепно ухоженный сад, в глубине которого важно расхаживали павлины. И тут он услышал мягкие, неторопливые шаги.
В комнату вошел человек лет тридцати пяти, среднего роста, сухощавый. На нем был серый плотный костюм в «елочку», а под пиджаком, несмотря на жару, черный джемпер. Опустившись в кресло, он устало разбросал руки и пристально посмотрел на Вайса черными, глубоко впавшими глазами.
Вайс приподнялся в своем кресле, но человек этот сделал нетерпеливый жест рукой, Вайс снова сел, давая незнакомцу возможность пытливо осмотреть себя и, в свою очередь, так же пытливо разглядывал его.
Темные, гладко причесанные волосы, большие хрящеватые уши, тонкий, с горбинкой нос, защемленный на переносице строгими морщинками. Более глубокие морщины опускались от крыльев носа к углам жестко сжатых губ. Острые скулы, впавшие щеки, под глазами коричневые тени. Кожа желтая, но не от загара, а такая, какая бывает у людей с больной печенью. Сливаясь, эти черты придавали незнакомцу облик скорее привлекательный, чем отталкивающий.
Иоганн мог ограничиться и меньшим перечнем примет, чтобы установить, кто перед ним. Это был не кто иной, как Вальтер Шелленберг, бригаденфюрер СС, генерал-майор полиции, начальник Шестого отдела главного имперского управления безопасности. Но он продолжал с искренним любопытством разглядывать Шелленберга, безошибочно угадав, что тому это может показаться только лестным.
– Однако вы молоды, – сказал Шелленберг без улыбки.
– Если это недостаток, то со временем я исправлю его.
– И смелы, – добавил Шелленберг.
– Виноват, господин бригаденфюрер! – Вайс вскочил, вытянулся.
– Сядьте, – приказал Шелленберг. – Я имел в виду ваше поведение не здесь, передо мной, а на границе.
– У меня есть достойный пример, которому я бы хотел следовать, – сказал Вайс и твердо взглянул в глаза Шелленберга.
Тот чуть улыбнулся.
– И к тому же честны. Не слишком ли много для одного человека?
– Для человека, который служит вам, – нет! – Лицо Вайса не дрогнуло.
– Вы находчивы. – Добавил: – Вилли Шварцкопф был крайне удивлен, что вы не сочли возможным поделиться с ним впечатлениями о своей новой службе.
– Разговоры о службе нам строжайше запрещены, мой бригаденфюрер.
– Кем?
– Самим содержанием нашей работы, – быстро нашелся Вайс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147