ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

на особый состав ароматического вещества, благотворно влияющего на самочувствие и боеспособность летчиков; на изготовление торфяной панели; на производство хлеба из перебродивших опилок – хлеб этот предназначался специально для населения оккупированной Европы; на использование табачных отходов, перерабатываемых в бумагу для печатания денежных знаков. Имелось предложение делать подметки сапог из проволочной сетки, покрытой составом из прессованной кожи и каучука. Все это при правильной организации производства могло принести значительные дивиденты. Но... Шмидт развел руками и, огорченно улыбаясь, объявил:
– Перехватили другие, более значительные фирмы. И я сейчас весь в поисках чго-нибудь новенького.
Вайс сказал с сожалением:
– Увы, здесь я ничем не могу быть вам полезен. – И, мысленно отметив особенность названных Шмидтом изобретений, – обо всех них не так давно писали газеты, – спросил сочувственно: – Очевидно, господин Шмидт, для того только, чтобы узнать обо всем перечисленном вами, вы потратили немало труда?
– Не только труда, но главное – денег, – сокрушенно закивал головой Шмидт и добавил со вздохом: – Приходится быть щедрым со сведущими людьми. И. представьте, все они предпочитают рейхсмаркам английские фунты.
– Твердая валюта, – сказал Вайс.
– Да, – согласился Шмидт. И посоветовал: – Я бы вам тоже рекомендовал не пренебрегать ею в тех случаях, когда представится возможность.
Вайс пожал плечами и снова повторил:
– Увы, это так далеко от моей деятельности, что, к сожалению... – Он помедлил. – Впрочем, я вспомнил, у меня есть один приятель... Вы же знаете, в каждом взводе имеется специальный ящик, куда любой военнослужащий может опустить свои технические предложения. В армии сейчас много интеллигентных людей, которые пребывают в звании рядовых по причинам либо расовой неполноценности, либо неблагонадежности. Вот они-то иногда и делают весьма ценные предложения. Их награждают за это отпусками или званиями ефрейторов, даже унтер-офицеров. Так вот, мой знакомый работает в отделе, куда поступают разного рода предложения. Может быть, он будет вам полезен?
Шмидт разочарованно пожал плечами.
– Не совсем уверен, что это именно то, что мне нужно. Но, во всяком случае, я буду вам признателен, если вы познакомите меня со своим другом.
– Знакомым, – поправил Вайс. – И то, знаете ли, довольно далеким: встречались в казино.
На этом он простился с герром Шмидтом, получив приглашение заходить.
Конечно, Вайс не должен пренебрегать этим знакомством, ибо каждое новое лицо, с которым ему доводилось больше или меньше сблизиться, расширяло его представление о тех немцах, которые ринулись в Польшу за коммерческой добычей. Почти каждый из них имел связи с армейскими службами и, поскольку деловые операции находились в прямой зависимости от служб вермахта, мог служить источником информации для Вайса.
Но Шмидт как-то не походил на обычного коммерсанта. Было в нем что-то подозрительное. Солидное, сонное спокойствие, отличавшее его от прочих гостей баронессы, не соответствовало выражению глаз – напряженных, внимательных даже тогда, когда он как бы дремал с сигарой в зубах. За столом он разбавлял шнапс содовой водой, чего никогда не делают немцы.
И потом – почему у этого богатого, как он заявил, привыкшего к путешествиям человека в комнате стояли новехонькие немецкие фибровые чемоданы и столь же новый несессер с туалетными и бритвенными принадлежностями? Среди разложенных на столе и на кресле личных вещей Шмидта не было ни одной иностранного происхождения. А ведь богатые немцы – Иоганн знал это – всегда предпочитали заграничные изделия отечественным. И Шмидт, едва они вошли в его комнату, скинул с ног с большим облегчением новые ботинки и остался в одних носках: комнатных туфель у него не оказалось.
Кроме того, когда Шмидт переодевался в пижаму, Иоганн отметил мощную мускулатуру его торса и два вдавленных круглых шрама, напоминающих оттиски монеты с рубчатыми краями, – такие шрамы остаются на теле после пулевых револьверных ранений. На тумбочке у Шмидта стоял накрытый ковриком многоламповый приемник, в то время как в генералгубернаторстве уже давно было приказано пользоваться только слабенькими, так называемыми «народными» радиоприемниками.
Иоганн решил в самое ближайшее время навести справки об этом гамбургском коммерсанте.
Лансдорф недавно прилетел из Берлина и сейчас отдыхал, лежа на диване с книгой в руках. Не отрывая глаз от страниц книги, он выслушал рапорт Вайса. Похвалил:
– Это вы хорошо придумали: воспользоваться вашим знакомством с баронессой для того, чтобы произвести благоприятное впечатление на нашу русскую агентку. Как вы ее находите?
Вайс уклончиво ответил, что чувствует она себя неплохо.
– Я спрашиваю, верите ли вы, что, давая согласие работать на нас, она действительно руководствовалась желанием отомстить за своего репрессированного отца?
Иоганн увидел глаза Лансдорфа. Сузившись наподобие прорези прицела, они в упор смотрели на него поверх страниц книги, и притом с таким жестким выражением, какое бывает, когда человек прицеливается, чтобы убить.
Он понял, как опасно для него сейчас малейшее притворство. И сказал решительно:
– Нет, не верю.
Лансдорф опустил книгу. Он улыбался, глаза его смягчились.
– Я тоже не верю, – сказал он. – И не верю не потому, что в гестапо могли известными способами внушить ей эту мысль и, очевидно, внушили. Я не верю ей потому, что в последнее время посещал третий отдел во время допроса русских, подлежащих ликвидации. И открыл одну весьма любопытную закономерность.
Во время допросов работники контрразведки пытались добиться у русских, чтобы те подтвердили или дополнили факты, характеризующие те или иные отрицательные стороны их жизни. И русские опровергали эти факты, хотя следователям они были известны из советской печати. А знаете, почему отрицали? Потому что считают, что о дурных сторонах своей жизни не должно говорить с противниками. Это оскорбляет их советское достоинство. Ведь они убеждены, что все эти отрицательные стороны их жизни – лишь временное явление.
– Вы тонкий психолог, герр Лансдорф.
– Нет, тут дело не в психологии. Эта черта характерна для представителей молодого поколения русских. Наша агентка, как и те, другие, лжет нам. Даже если ее отца арестовали, она уверена, что это судебная ошибка и ничто другое.
– Но ведь кто-то персонально виновен в том, что его репрессировали, и она, возможно, руководствуется чувством мести.
– Коммунисты против террористических акций.
– Она не по политическим мотивам, а по личным...
– Вы говорите глупости, – отрезал Лансдорф.
– Нет, не глупости, – решительно возразил Вайс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147