гладкая белая шея, высокие груди, вздымающиеся при каждом вздохе, глаза, в которых так и светится призыв^— ну, все, все говорит: "Иди же, иди ко мне!" Но у всякого при виде ее рождаются лишь греховные помыслы. А ей одно нужно — залучить себе суженого, в будущем — супруга. И непременно — красавца. Это уж — непременно... Красавцы же что-то не льнут к ней. И жизнь бедняжки Венеры по-прежнему протекает в томлении и одиночестве. Едиге про себя пожелал ей удачи...
Только с нею рядом и сохранялось свободное место. Но Едиге не обманывался на собственный счет: шея, он знал, у него коротковата, и спина немного сутулая, и мало ли еще какие дефекты свойственны его внешности, поэтому, нет сомнения, стул около огненно-рыжей богини окажется "занятым", лучше не подходить. Однако предавшись мечтам и соблазнам, на которые падок слабый человек, он вздрогнул от неожиданности, когда кто-то тронул его за плечо: "Эй, парень, тебя девушка зовет", — вздрогнул, как будто его разбудили. — "Да вон же, вон , — сказал незнакомый студент, указывая на самый дальний стол. В самом деле, там, у окна, кажется, было свободное местечко.
Едиге едва протиснулся между спинками тесно составленных стульев. Место ему предложила молоденькая девушка — ее лица он не видел, оно было скрыто черной волной волос, падающих до самых плеч. Она так и не повернула к Едиге низко склоненной головы, продолжая перелистывать книгу с изображениями каких-то лепестков и травинок.
— Ваша подруга должна скоро прийти? — спросил Едиге, когда она, по-прежнему не поднимая глаз, протянула руку и придвинула к себе тетрадь, лежавшую перед соседним стулом.
— "Да", — кивком подтвердила девушка.
— Тогда не стоит садиться, — сказал Едиге. Только теперь она повернулась к нему. Румянец
вспыхнул и залил ее щеки, все лицо, до мочки маленького уха, вынырнувшего на миг из чащи волос. Едиге узнал ее — да, это ей с месяц назад он уступил место в зале для научных работников.
— П-п-простите, — растерянно вырвалось у него. Он поперхнулся — скорее всего от неожиданности. — Беру свои слова обратно. Это место мне нравится.
Девушка опять принялась листать страницы, разглядывая рисунки.
— Так вы не прогоните меня, когда придет подруга? — Едиге, уже вполне владея собой, расположился рядом.
Девушка прямо, в упор посмотрела на Едиге. Так прямо и открыто, что где-то в душе он вновь почувствовал растерянность.
— Наверное, теперь она уже не придет, — ответила девушка тихо, едва шевельнув губами. Красная кофточка из прозрачного нейлона с закрытым, облегающим шею воротничком и черный сарафан с треугольным вырезом на груди очень шли к ее полыхавшему от смущенья лицу и угольно-черным волосам. И было столько юной, трогательной чистоты в этом лице, в этих чуть приотворенных, пересохших от волнения губах, в этом взгляде из-под настороженных пушистых бровей...
— Где вы потерялись? — спросил Едиге.
— Тс-с! — зашипели сзади.
— Это вы потерялись, — прошептала девушка. Едиге вспомнил слова Кульдари, сказанные
несколько дней назад. Так это про нее он говорил...
Девушка смотрела в книгу не отрываясь. Она, казалось, полностью ушла в чтение.
В зале словно прибавили света. Едиге посмотрел в окно и увидел, что за стеклами падает снег. Летели хлопья — пушистые, белые. Мельтешили, резвились в ярких лучах уличных фонарей. От окна, из щелки между рамами тянуло холодком. Едиге чувствовал, как он пробивается свежей струйкой сквозь спертый воздух читального зала, проникает в грудь... "Как хорошо! — неожиданно подумал он. — Как хорошо жить! Просто — жить!.."
Он огляделся по сторонам. Все застыли, замерли, каждый уткнулся в свою книгу. И тишина такая, что пролети муха — ее слышно было бы на весь зал. Соседка Едиге листала страницы с нетерпением ребенка, который ищет и не находит нужной картинки.
— Хорошо позанимались в тот день?.. — обратился он к ней шепотом.
Оторвавшись от какого-то рисунка — все то же: травинки, стебельки... — девушка медленно повернула к нему лицо, распахнула ресницы... Слышит она его или нет?.. Смотрит и молчит. Одновременно — такая далекая и такая близкая... Вот они встретились глазами. На щеках у соседки — как легко и мило она краснеет! — снова вспыхнул горячий румянец и разливается все шире, шире...
О, господи, — подумал Едиге. — Да я, наверное, спятил...
9
В небе слабо мерцают редкие звездочки. Оно словно раздвинулось, стало выше. И улица вместе с ним, и весь мир — всюду как будто сделалось просторней, светлее. Лишь стволы дубов по-прежнему чернеют угрюмо, слегка заиндевелые от мягкого морозца, которым сменился только что кончившийся снегопад. Но даже могучие столетние дубы, прочно уйдя в зимний сон, в эту ночь обновились, помолодели. Так, по крайней мере, казалось Едиге. Он полной грудью вдыхал прохладный, пахнущий снегом воздух и с удивлением озирался по сторонам — будто все видел впервые. Целый мир обновился и Помолодел — за несколько часов!..
Наверное, и девушка рядом с ним испытывала то же радостное чувство.
— Какая ты маленькая! — заметил он, улыбаясь. Она рассмеялась.
— Мне и папа всегда так говорил. Только когда после школы аттестат получила, сказал: "Ну, вот, теперь ты стала большой!"
— Все равно, ты и сейчас маленькая.
— Какая же маленькая — всего чуточку ниже вас.
— Разве? Давай померяемся... В самом деле.
— Я же говорю.
— Но ты смотри, не расти больше. Девушке ни к чему быть чересчур высокой.
Некоторое время они шли молча.
— Я до восьмого класса очень плохо росла, — заговорила она. — Прямо крошкой была. Потом в секции стала заниматься баскетболом, это помогло. Просто на глазах вытянулась. А после баскетбол забросила.
— Насовсем?
— Что — насовсем?
— Баскетбол забросила?
Ему хотелось, чтобы она повторила это словечко — такое детское — "насовсем". Ей очень шли такие слова. И еще, например, "честное-пречестное" или "честное пионерское"...
— Честное пионерское, — сказал он.
— Что — "честное пионерское"?.. — насторожилась она.
— Нет, просто так. — Едиге рассмеялся: до того приятно у нее это получилось. — Продолжай. Так чем же ты занялась после баскетбола?
— Лыжами.
— И сейчас катаешься?
— Нет. Мне папа посоветовал налечь на учебу. Ну, я и записалась в группу по общей физподготовке. Хожу два раза в неделю. Времени-то совсем мало... — Она
вздохнула. — Только вот сейчас так захотелось на лыжах покататься! Девочки из соседней комнаты в прошлое воскресенье в горы ездили, рассказывают, до чего же там хорошо... А вы любите лыжи?
— Когда-то хаживал. В первом классе, по-моему, — усмехнулся Едиге.
— А каким спортом теперь занимаетесь?
Как она серьезно спросила... Так уж ей важно знать, каким спортом занимается Едиге...
— Угадай.
— Вы боксер,— сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60