Его подхватили под покрывшиеся гусиной кожицей рученьки и повлекли к выходу, принося попутно Ларисе извинения за беспокойство.
– Да-да… Простите, господа, я уже почти сплю… Кстати, а когда вы планируете заседание Суда?
– Все зависит от вас, Раиса… э-э-э…
– Просто Раиса.
– Comme on veut, как вам будет угодно. Заседание состоится, едва вы подадите официальное заявление о совершенном над вами акте насилия в местный Административный Аппарат…
– А-а… Понятно.
– Доброй ночи, господа. Спасибо за помощь.
– Спокойных снов… э-э-э… Раиса.
– Der ruhigen Nacht, die nette Dame!
…Лариса заперла за ночными гостями дверь и снова уселась на пуф. Кровать после известного события была ей противна.
Кажется, она снова попала в ситуацию со странностями.
И самое обидное, что эти странности она вряд ли сможет себе разъяснить.
Потому что Ежинский теперь под арестом, и, разумеется, ее к нему не допустят до Суда. Это даже было специально оговорено князем Жупаевым.
А на Суде насильничек. конечно, не преминет воспользоваться некоей уликой . Причем изъятой из тела, так сказать, потерпевшей…
Данке вам, конечно, герр Вымпель, за пожелание спокойной ночи “милой даме”.
Милой даме теперь не до сна.
Не до спокойствия.
На часах – половина четвертого пополуночи.
Самое время, чтобы отправиться за советом. К кому-нибудь располагающему к… доверительным беседам.
Например, к Вере Червонцевой.
Лариса расхохоталась. В пустой комнате, где центром была разгромленная и отвратительная постель, этот смех прозвучал почти безумно. Она. безжалостная убийца экстра-класса, идет к своей потенциальной жертве поплакаться на то, что сама стала жертвой! Да еще и совета попросить: куда лучше обратиться – в Комитет по правам защиты женщин или сразу в Гаагу письмецо отправлять?! С жалобой на насильника нечеловеческого вида?
Черт, черт, черт!
Но ей действительно надо поговорить! Срочно! И не с Гликерией Агаповной же, привидением нахальным. Той только все расскажи…
Кстати, Гликерия что-то бормотала насчет того, что Червонцева – дама опасная. Ну да это мелочи. Лариса тоже не елочная хлопушка. Даже не пиропатрон. Так что идем к Червонцевой.
Потому что больше Ларисе, кастелянше-убийце, поговорить по душам не с кем.
А очень надо.
Кроме того, ужасно хочется сжевать чего-нибудь сладенького. Булочки с вареньем, конфеток “Озеро Рица”. шоколаду со взбитыми сливками да тертым миндалем… Ларису всегда после секса (даже такого паршивого) на сладости тянуло. Да еще этот маньяк своими кулинарными сравнениями душу растравил! Будто секс для него – как ресторанный десерт, изюминка в меню! У-у-у, сволочь! Банан в шоколаде!
Только вот у Ларисы в жилище насчет еды. да еще изысков кондитерских – шаром покати.
А у Веры наверняка найдется хоть какая-нибудь слойка с маком. Пара эклерчиков, оставшихся с ужина, и все такое… Святое дело – поделиться таковым богатством с… уже почти приятельницей. Для утешения рекомой изнасилованной приятельницы и подкрепления ее морально-физических сил.
Чем не повод для визита?
Даже для столь раннего.
Глава одиннадцатая
ПРОЛЕГОМЕНЫ В СТРАННОСТИ МЕСТНЫХ ГОСТЕЙ
Мы живем в мире Ньютона, где действует физика Эйнштейна и логика Франкенштейна.
Д. Рассел

…Рыцарь (вы истинно рыцарь?), послушайте, милый.
Ваши слова для меня – из фарфора и стали:
Хрупкая нежность и кротость трепещущей силы,
Крепость, которая крепостью быть перестанет.
Сокол (а разве не сокол?), зачем вы крылаты
В мире, где больше нет неба и места полету…
Знаете, ангел мой, я ведь умела когда-то
В общем беззвучии взять нефальшивую ноту.
Это теперь для меня нет ни пенья, ни замка,
Ни парусов корабля, ни прощанья Тристана.
Даже мечтам своим более я не хозяйка,
И потому я, наверно, мечтать перестала.
Рыцарь, окончены битвы, приспущены стяги,
Все забывается. Даже – любовь. А иначе
Как же нам жить, создавая свой мир на бумаге
И над смешением строк то ликуя, то плача?!
Радуйтесь, милый, тому, что хотя б не помянут
Нас ни добром и ни злом, ни в молитве, ни всуе.
Ибо и речи травой полевою увянут.
Ибо апрельской водою стекут поцелуи.
И – коль вы все-таки рыцарь – забудьте дорогу
В сладостный край, где давно уже нет моей доли.
И – коль вы все-таки сокол – то Бог вам в подмогу
Да крепкий ветер с неласковым привкусом соли…
Будут слова, за которые мы не страдали.
Будет любовь… Но ее-то как раз не хотели!
И легкомысленный блеск на стекле и металле –
Вот что осталось от наших судеб в самом деле.
Вера дочитала стихотворение и усмехнулась. Лариса подметила еще тогда, на литературном вечере, эту особенность Червонцевой: прочтет и усмехнется. Словно порицает себя за эту несовременную слабость – сочинительство, да еще и декламация стихов. Мол, не обессудьте, господа, такой уж я уродилась: выпестована силлаботоническим сложением, кормилась дактилем и плакала анапестом. Бывает, мол…
– Мне нравятся твои стихи, – просто сказана Лариса.
– Но ведь не за стихами ты явилась ко мне F четыре утра… Хотя как ты могла узнать, что раннее утро – мое любимое время, в которое я и пишу. Кстати, то. что я сейчас тебе прочла, – полтора часа назад сварганенная вещица для пьесы про странную судьбу Жиля де Реца – знаешь, наверно, про такого исторического убийцу?..
– Слыхала. Не знала, что ты и пьесы пишешь.
– Пишу все, что закажут. Ты думаешь, кто стряпал новогоднее обращение Президента к народу0 – Вера хохотнула. – Шучу! Так зачем ты пожаловала. Лариса?
Лариса нервно переплела пальцы – возвратившаяся привычка, от которой раньше себя упорно отучала. Значит, в жизни появилось нечто, с чем уж. не справиться паллиативными средствами чистого разума.
– У меня серьезные проблемы. – сказала Ларис, и мысленно принялась отплевываться от голливудского привкуса этой фразы.
– О!
– Да.
– С каких это пор?
– Все произошло не далее как нынче ночью. Ларисин подробный и во всем правдивый рассказ (какой смысл недоговаривать или привирать, когда тебе нужен толковый разговор с толковым человеком?!) Вера выслушала внимательно, но спокойно.
– И чего ты ждешь от меня? – поинтересовалась писательница, когда Лариса замолкла.
Убийца хрустнула пальцами:
– Вера, пусть это прозвучит смешно, но я прошу у тебя совета.
– Да чего уж тут смешного… Кстати, после того как он тебя поимел, ты хоть помылась?
– Гы-гы. Ты что, плохо меня слушала? Было у меня время под душем плескаться!
– Тогда иди и поплескайся. Незамедлительно. У меня отменная ванная комната, тебе понравится. Только не думай, что я отправляю тебя мыться из-за брезгливости или чего-то подобного. Просто тебе самой станет легче. Мыслить даже логичней начнешь, уверяю. А я пока сварганю чаек. Или кофе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78