– Нет! Я не говорю об убийстве. И с Фридой… С ней невозможно находиться рядом, теперь я это понимаю. Она слишком легко превращает наслаждение в боль, и, кроме того, я все-таки не… извращенка. Я просто уйду отсюда. Вернусь к Нарику…
– Прелестно. Только как ты увяжешь свое появление перед старым приятелем с тем обгорелым трупом, который идентифицировали как некую Ларису Бесприданницеву? И потом, знаешь ли, вряд ли твои коллеги устроят по поводу твоего воскрешения из мертвых вечеринку с коктейлями, серпантином и стриптизом. Скорее всего, Старик уже нашел тебе замену. И он первым тебя устранит. Отправит на тот свет по-настоящему, без права возвращения.
– Тогда что же мне делать?
– Ждать.
– Еще чего…
– Тогда готовиться к вечернему маскараду. И надеяться, что именно на нем князь Жупаев сделает тебе предложение.
Лариса помотала головой и обессилено отошла от зеркала. Села на пуфик, обняв колени руками, словно человек на вокзале, дожидающийся запаздывающего поезда. Закрыла глаза, и перед ней снова расстилалось снежное поле с мчащимися собаками, ревущий единорог, рысь, обремененная куропаткой, и барон фон Вымпель, победно трубящий в рог. Только рог почему-то звучал как телефонный звонок.
– Черт! – Лариса чуть на свалилась с пуфика. Подскочила к телефону, потерла лоб. Может, померещилось? Но нет, звонок раздался снова.
– Да. – Она устало прижала трубку к уху, почему-то ожидая всех мыслимых неприятностей. Но это звонила неуемная Вера и интересовалась, выбрала ли Лариса себе маскарадный костюм.
– Нет. У меня голова болит, ломит поясницу, першит в горле и заложило нос. По-моему, меня продуло на этой охоте, так что на бал я не пойду.
– Лариска, не дури. Нос у нее заложило. Давай-ка подгребай в комнату отдыха, там сейчас что-то вроде походной костюмерной. Я приглядела тебе пару костюмчиков, но мало ли, вдруг они тебе не понравятся…
Несмотря на усталость и хандру, Лариса почувствовала себя заинтригованной. Воистину, когда речь заходит о примерке нарядов, женщина способна восстать из гроба на эту примерку. Поэтому Лариса пообещала немедленно явиться.
“Пара костюмчиков”, отложенная Верой для Ларисы, оказалась парчовым платьем с огромным кринолином и ярким бархатным сарафаном а-ля рюс.
– Уволь. – Лариса аж зажмурилась от ненормальной яркости нарядов. – Это не мой стиль.
– Чего ж тебе надо? – пропыхтела Вера. Она раскраснелась и вспотела, так как до этого смеха ради пыталась влезть в костюмчик Красной Шапочки. Теперь на ней был купальный халат, но шапочка еще алела на Вериных волосах.
– Как гудок на барже! – изрекла Вера, глядя на себя в зеркало. Под гудком она, видимо, подразумевала злополучную шапочку.
Лариса с некоторой тоской во взоре оглядела превращенную в костюмерную залу для отдыха. Чучела вынесли. Вместо них громоздились вешалки с самым разным платьем, начиная от балетных пачек и заканчивая рясами доминиканских монахов. На бильярдном столе высилась гора разнообразных туфель. За раздвинутыми ширмами и в наспех сооруженных примерочных кабинках кто-то занимался примеркой и чертыхался или, наоборот, хохотал. На подоконниках в блестящих коробках лежали веера, фальшивые бриллиантовые колье, шляпы, чалмы, эннины, страусовые перья… Кружевные шали свешивались со спинок кресел как разноцветная паутина. Под ногами хрустел осыпавшийся с костюмов бисер и жемчуг. В воздухе пахло духами, пудрой и праздником.
– Я тут похожу, посмотрю. – Смирившись с тем, что от надевания маскарадного платья отвертеться не удастся, Лариса решила остановить свой выбор хотя бы на чем-нибудь не очень пестром и без китового уса, который скрипел от каждого движения громче, чем ржавые дверные петли.
– Давай-давай, – рассеянно отозвалась Вера. Она, стоя перед зеркалом, прикладывала к своей амбарообразной груди нечто фривольно-кисейное из разряда “наряд нимфы”. – Представляешь, мне не разрешили на маскарад надевать униформу! Мол, это не соответствует моему положению в свете, ха…
– Сочувствую.
После получаса кропотливых поисков и сомнений Лариса наконец объявила тоном, не терпящим возражений:
– Это.
“Это” было узким, у бедер слегка расширяющимся длинным платьем из файдешина, отчасти напоминающим наряд средневековой светской дамы. Поверх платья полагалось надеть накидку с прорезными рукавами, отделанными у краев мехом норки. Платье насыщенного терракотового цвета и накидка, оттенком напоминающая сливочный сыр, выглядели одновременно эффектно и благопристойно. Никаких декольте, нескромных вырезов и прочих эротических ухищрений.
– Неплохо, – оценила Вера. – Костюм леди Гиневры. К нему должны быть приложены диадема и вуаль. Поищи, наверняка где-нибудь в углу завалялись.
И скрылась в свободной кабинке с кучей пестрых тряпок.
Но Лариса не стала искать диадему. Она решила, что к этому костюму подойдет подарок князя Жупаева, исключая серьги. Он увидит и расцветет от самодовольства, как расцветают от самодовольства все мужчины, заметив, что женщины носят подаренные ими побрякушки.
– Как считаешь, Лариска, вот это мне подойдет? Вера вышла из кабинки. На ней был цыганский наряд, пестрый и яркий, как лоток с пасхальными яйцами.
– Эй, ромалы, лаве нэ-нэ! – певуче протянула Вера и затрясла монистами.
Лариса усмехнулась, но подумала, что такое обличье Вере здорово подходит, несмотря на отсутствие кудрей смоляного цвета и смуглого блеска щек. Вера была прирожденной актрисой и сейчас выглядела как солистка хора “Черный жемчуг”.
– Здорово, – искренне сказала Лариса. – Ты настоящая цыганская баронесса.
– Мне б еще барона, хоть цыганского, найти по размерчику, – поправляя юбки, ответила Вера.
– А фон Вымпель на что?
– Действительно. Ладно, забираем эти тряпки и отчаливаем. Времени до бала – всего ничего. Поможешь мне с макияжем, а? Я как начинаю ресницы красить, так тушь почему-то оказывается везде – на щеках, на подбородке, на ушах даже! Но не там, где ей положено быть.
– Это не проблема, – улыбнулась Лариса. Аккуратно запаковала в целлофан свой маскарадный наряд и огляделась. – Интересно, для чего здесь такая прорва дамских платьев? Насколько я помню, дам-с в зоне по пальцам пересчитать можно.
– Наивная ты, Лариска, – укоризненно покачала головой Вера. – Будут приглашенные. Специально для бала. И украшения общества наших кавалеров-морферов.
– Эскорт-девицы, что ли? Фу…
– Извращенное у тебя мышление, Бесприданницева. Будут родственницы персонала и морферов-полукровок. Будут подруги родственниц. И подруги подруг. Словом, цветник. Розарий. И нам надо смываться отсюда, пока этот “розарий” не явился костюмы примерять и визжать-хихикать.
– А я думала, все пройдет тихо…
– Бал-маскарад – тихо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78