Дж. Конрад
– Я клянусь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.
– Мадам, это не обязательно.
– Говорить правду не обязательно?! Оно и видно. Ребята, вы круто устроились…
– Клясться не обязательно. Поскольку вы являетесь человеком, Суд морферов не требует с вас никаких клятв.
– Но правду тем не менее говорить надо? Ларисе показалось, что Глас Правды чуть растянул губы в улыбке:
– А то как же.
– Ладно, – кивнула Лариса. Ее нерешительность и заторможенность бесследно испарились. А то, что она стояла полуголой замарашкой перед такой обширной аудиторией, ей было глубоко акцидентно. То есть по фигу. – Но на колени я не встану, не хватало еще простыть…
– Все. что от вас требуется, – отвечать на мои Вопросы, сударыня.
Лариса опять кивнула и позволила себе усмешку:
– А вы поверите моим ответам?
– Это уж нам решать, – буркнул Глас.
– Само собой. А как же. Ведь поверили вы этому типу… Этому…
– Сударыня, все, что от вас в данный момент требуется, – это правдиво отвечать на вопросы. Вы поняли?
– Oui, monsieur.
– Bien. Вопрос первый. Вы можете вспомнить, какой халат был одет господин Ежинский в тот день когда вы, по его словам, делали ему…
Ларису словно тряхнуло током от внутреннего ликования:
– Не могу вспомнить! Потому что не видела никакого халата! И самого Ежинского не видела! Номер был пуст, когда я начала перестилать постель, а потом кто-то задрал мне униформу и присосался к заднице Этот кто-то был невидим, но вел он себя препогано. Я не терплю, когда ко мне лезут под юбку, да еще без моего согласия. Не знаю, был ли этот наглый невидимка князем Ежинским, но уверенность в этом у меня есть.
– Почему?
– У меня прекрасно развито обоняние и отличная память на запахи. А то, как благоухают подмышки вашего князя крови… Однажды почуешь – век не забудешь. И от всех его показаний воняет так же! Я не занималась с этим выродком оральным сексом! Вообще не занималась с ним сексом! Он меня просто оклеветал! Как оклеветал и князя Жупаева! И барона фон Вымпеля! Потому что именно они прибежали в мой коттедж в ту ночь, когда этот мерзавец меня изнасиловал. Да, изнасиловал, а не “имитировал насилие по моей просьбе”! Я приняла снотворное – легкое, но, правда, несколько таблеток…
– Почему вы приняли снотворное?
– Не могла уснуть, – мрачно ответила Лариса. – На хрена ж его еще принимать.
– Почему вы не могли уснуть?
Ларисе вспомнился ее безотчетный страх, ее ощущения того, что помимо нее в домике кто-то есть…
– Мне показалось, что в моем коттедже я не одна. То бишь кто-то невидимый таращится на меня из душевой кабины. Знаете, после того как какой-то невидимка конкретно домогался вашей задницы, сон не бывает крепким. А мне нужно было выспаться. Я рано вставала по утрам для работы в бельевой.
– Итак, вы приняли снотворное и уснули…
– Да. А проснулась оттого, что мои руки привязаны к спинке кровати и какой-то вонючий тип елозит на мне и старается сунуть в меня свой хр… пенис, несмотря на мое сопротивление. Мне было противно, но, видимо, из-за воздействия снотворного я не могла как следует сопротивляться…
– Вы узнали в нем князя Ежинского? Или было очень темно?
– Темно, конечно, было, – язвительно отозвалась Лариса. – Только узнать в нем человека я не успела. Когда он сделал свое дело, то стал медведем.
– Протестую! – возопил Ежинский.
– Протест отклонен. Продолжайте, госпожа Данникова.
– Я звала на помощь. Почему-то от моего крика в комнате зажегся свет. Медведь начал носиться как угорелый, а я заметила, что он избегает зеркал. Я схватила зеркальце и стала пускать на него зеркальные блики – не знаю, почему это взбрело мне в голову. Я очень была зла на него! И очень обрадовалась, когда увидела, что его шкура вспыхивает синим пламенем, когда на нее попадает блик от зеркала! А потом он преобразился.
– В кого?
– В огромного жука. И. похоже, собирался меня сожрать…
– Да кому вы верите! – раздался вопль Ежинского. – У нее были галлюцинации от приема донормила!
– Князь, – повернулся к Ежинскому Глас Правды, – а откуда вам известно, какое именно снотворное приняла в ту ночь госпожа Данникова?
– Я… я просто предположил!
– Не просто! – крикнула Лариса. – Ты прятался в моей комнате, видел, что я пью, и ждал, когда усну! Ваша честь, рассудите, стала бы я принимать снотворное, да еще в таком количестве, если б планировала вместо сна ночь бурного секса? Вызовите Жупаева и барона, они подтвердят, что все было так, как я рассказываю!
– Конечно! – расхохотался Ежинский. – Они же с тобой в сговоре, la putain! Шлюха!
– Прекратите, князь. Вам уже было предоставлено слово, и вы сказали все, что нужно. Не усугубляйте. – Это высказался Глас Чести.
И тут Глас Правды ошарашил всех:
– Я прошу у Высокого Суда разрешения немедленно и прилюдно освидетельствовать кожу господина Ежинского!
– На предмет?..
– Ожоги, – растянул губы в нечеловеческой улыбке Глас Правды. – Ожоги от зеркального блеска. Как известно, мы, морферы, стараемся их не получать, потому что такие ожоги, хотя и заживают быстро, крайне для нас болезненны из-за малоизученного пока процесса реструктуризации атомных цепочек. Если кого-то интересуют научно обоснованные подробности взаимоотношений морферов и зеркал, я рекомендую обратиться к исследованию доктора honoris causa Герхарда Оболенцева “История происхождения амальгамофобии морферов. Влияние данного феномена на формирование человеческих легенд о вампирах”. Да-с… Но вернемся к нашей проблеме. Проблема же состоит в том, что после “зеркальных ожогов” у всякого морфера остаются шрамы. Не поддающиеся регенерации и не исчезающие даже после смены основного облика. Госпожа Данникова, припомните, в каких местах вы больше всего подпалили шкуру вашего медведя-насильника?
Лариса поняла, что сейчас от ее памяти зависит ее судьба. Господи, если б она могла точно вспомнить! Но ведь она же не прицельный огонь вела из снайперской винтовки, а всего-навсего зеркальцем размахивала!
– Я не ручаюсь за точность, – сказала она. – Но, кажется, больше всего я задела ему плечи и спину. Потому что он от меня носился по комнате, как бешеный пингвин.
Глас Правды тут же нашелся:
– Охрана! Попрошу помочь господину Ежинскому раздеться до пояса. Ах, он сопротивляется? Тогда разденьте его сами. И выведите в центр зала.
С Ежинского уже слетел весь лоск. Он визжал, матерился на трех языках, требовал опротестовать действия Суда и распустить собрание. Однако его вопли пропали втуне. Его раздели, и Глас Правды внимательнейшим образом осмотрел торс князя.
– А что ж вы так вопили, monsieur Ежинский? – неожиданно спросил Глас Правды. – На вашем теле ведь нет никаких шрамов!
– О черт, – тихо вырвалось у Ларисы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78