..
День клонился к вечеру; покрасневшее солнце низко висело над
горизонтом и деревья отбрасывали длинные изломанные тени. Тучи,
появившиеся на востоке, обещали ветреную и дождливую ночь. Слот понял, что
должен поспешить, если хочет остаться сухим.
Стараясь не попадаться на глаза редким в эту пору посетителям
кладбища, Стервятник нашел аллею, в которой впервые увидел Шаркада, и
отсюда отправился на поиски усыпальницы Гадамеса. Как оказалось, Люгер
прекрасно помнил расположение склепов, надгробий и могил, а петляющая
дорога к праху Гадамеса отпечаталась в его памяти в мельчайших
подробностях, несмотря на то, что он прошел по ней ночью.
Темная куполообразная крыша усыпальницы показалась среди
кладбищенского окружения, словно серый пузырь, вздувшийся на изрытой
могилами земле. Притаившись в глубокой тени, Люгер некоторое время
прислушивался и осматривался по сторонам, но не заметил ничего
подозрительного. Кладбище было погружено в безмолвие, нарушаемое только
пением птиц и первыми тревожными порывами восточного ветра.
Люгер подошел поближе к усыпальнице и остановился в недоумении. Над
хорошо знакомой ему низкой дверью, в темном камне была выбита надпись -
"Цумис"... и не было заметно никаких следов недавней реконструкции
склепа... Стервятник долго рассматривал нетронутые стыки камней, сами
камни, омытые дождями, выглаженные ветром и временем, углубленные в их
поверхность буквы, затянутые смягчающей грани губкой зеленого мха... Не
оставалось никаких сомнений в том, что именно здесь побывал Люгер двадцать
дней тому назад, так же, как не оставалось сомнений в том, что этот склеп
действительно принадлежит роду Цумисов.
С бесконечными предосторожностями Стервятник приблизился к обитой
металлом двери и потянул ее на себя. На этот раз он не заметил голубого
свечения, а дверь легка поддалась и открылась почти без скрипа. Слот
вдохнул сырой застоявшийся воздух склепа. Теперь уже ничто не могло бы
заставить его войти в усыпальницу и он лишь заглянул из-за двери в ее
сумеречное чрево.
Очертания четырех саркофагов выступали из мрака; один из них был
больше остальных - тот самый, на котором Стервятник занимался с Сегейлой
любовью. Его гладкая каменная крышка была покрыта многомесячным слоем
пыли... Но, кроме пыли, на ней лежали высохшие экскременты, внутренности
какого-то мелкого животного или птицы и несколько мертвых жаб.
Поморщившись, Люгер стал осматривать стены усыпальницы и не обнаружил
никаких признаков культа Гангары. Свободные ниши были пусты, а
замурованные, судя по тусклым надписям, хранили прах верных слуг или
любимых собак семьи Цумисов. Цепочки чьих-то следов пролегли на пыльном
полу, но Слот мог с уверенностью сказать, что это не были следы его сапог
с квадратным каблуком или следы маленьких ножек Сегейлы.
Некоторое время он предавался задумчивому созерцанию этих следов и
внутренностей склепа, а потом приготовился закрыть дверь, положив на нее
руку. В это мгновение что-то ударило его в эту самую руку повыше локтя и
Стервятник взвыл, пронзенный резкой болью. Но инстинкты не подвели его и
сейчас. Сжавшись, он бросился в сторону от двери склепа в спасительный
лабиринт из надгробных камней, кустов и деревьев.
Несмотря на стремительное бегство, его ум оставался холодным и ясным;
Стервятник прекрасно понимал, что на открытой площадке перед дверью он
представлял собой легкую мишень и мог быть убит, например, выстрелом в
затылок. Такой выстрел был вполне по силам даже самому неопытному стрелку.
Улучив момент и скрипя зубами, он выдернул из руки короткую арбалетную
стрелу. Кровь обильно увлажнила рукав рубашки и закапала на землю. Стрела
была выкрашена в черно-красные полосы. Люгер увидел эту традиционную
раскраску и понял, что его жизнь может оборваться гораздо раньше, чем он
предполагал. Его приняли за осквернителя могил и он попал в заранее
подготовленную засаду. Люгеру намеренно нанесли легкую рану, а это
означало, что его собирались подвергнуть травле.
...Все эти достаточно бесполезные рассуждения заняли доли секунды, а
потом Стервятник долго метался среди могил, пытаясь определить возможное
направление бегства и расположение затаившихся охотников за двуногой
дичью. Их крики доносились отовсюду, а стрелы несколько раз пролетали в
опасной близости от его головы. Судя по всему, загонщики пока просто
играли с ним. Но молитвы беглеца все же были услышаны.
Быстро сгустились сумерки. Кое-где преследователи вынуждены были
зажечь факелы и это было на руку Стервятнику. Он крался в глубоких
чернильных тенях, пытаясь проскользнуть сквозь сжимающееся кольцо огней,
но потом до его слуха донесся лай собачьей своры и Люгер понял, что игры
закончились.
Он предпочел не тянуть до того момента, когда псы растерзают его в
клочья, поднялся во весь рост и бросился бежать, каждую секунду ожидая
удара стрелы в спину.
Но жертва была обречена. Слот представлял собой слишком хорошую
мишень и, кроме того, не мог бежать быстро по извилистым и неровным
кладбищенским тропам. Люгер задыхался от прерывистого бега, голова его
гудела от потери крови, лицо было исцарапано низко опускавшимися ветвями
деревьев, а руки истерзаны острыми гранями камней. Лай собак, обезумевших
от запаха крови, раздавался все ближе и Стервятник понял, что у него
остался единственный шанс. Он не мог лететь с пробитым крылом, но мог
бежать намного быстрее и стать гораздо менее заметным.
...Почти загнанный человек с искаженным от боли лицом исчез за
мраморной скалой, служившей кому-то надгробным камнем, и спустя несколько
секунд ее окутал жирный черный дым. Когда дым рассеялся, из-за скалы
выскочил серый кролик, прижимавший к телу окровавленную переднюю лапу, и
длинными прыжками понесся к кладбищенской ограде, преследуемый сворой
охотничьих псов...
13. СОВЕТНИК ГАГИУС
Кролик дожидался наступления темноты в старом заброшенном парке на
окраине Элизенвара. Его шкурка блестела от ледяного дождя, сыпавшего с
рассерженных небес. Кролик тяжело дышал; тело его судорожно вздрагивало,
рана все еще сочилась кровью... Он едва ушел от преследовавшей его своры,
запутав следы и затерявшись в лабиринте старой очистной системы.
Окончательно он поверил в свое спасение только тогда, когда охотники
вынуждены были отозвать псов, нарушивших границу города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
День клонился к вечеру; покрасневшее солнце низко висело над
горизонтом и деревья отбрасывали длинные изломанные тени. Тучи,
появившиеся на востоке, обещали ветреную и дождливую ночь. Слот понял, что
должен поспешить, если хочет остаться сухим.
Стараясь не попадаться на глаза редким в эту пору посетителям
кладбища, Стервятник нашел аллею, в которой впервые увидел Шаркада, и
отсюда отправился на поиски усыпальницы Гадамеса. Как оказалось, Люгер
прекрасно помнил расположение склепов, надгробий и могил, а петляющая
дорога к праху Гадамеса отпечаталась в его памяти в мельчайших
подробностях, несмотря на то, что он прошел по ней ночью.
Темная куполообразная крыша усыпальницы показалась среди
кладбищенского окружения, словно серый пузырь, вздувшийся на изрытой
могилами земле. Притаившись в глубокой тени, Люгер некоторое время
прислушивался и осматривался по сторонам, но не заметил ничего
подозрительного. Кладбище было погружено в безмолвие, нарушаемое только
пением птиц и первыми тревожными порывами восточного ветра.
Люгер подошел поближе к усыпальнице и остановился в недоумении. Над
хорошо знакомой ему низкой дверью, в темном камне была выбита надпись -
"Цумис"... и не было заметно никаких следов недавней реконструкции
склепа... Стервятник долго рассматривал нетронутые стыки камней, сами
камни, омытые дождями, выглаженные ветром и временем, углубленные в их
поверхность буквы, затянутые смягчающей грани губкой зеленого мха... Не
оставалось никаких сомнений в том, что именно здесь побывал Люгер двадцать
дней тому назад, так же, как не оставалось сомнений в том, что этот склеп
действительно принадлежит роду Цумисов.
С бесконечными предосторожностями Стервятник приблизился к обитой
металлом двери и потянул ее на себя. На этот раз он не заметил голубого
свечения, а дверь легка поддалась и открылась почти без скрипа. Слот
вдохнул сырой застоявшийся воздух склепа. Теперь уже ничто не могло бы
заставить его войти в усыпальницу и он лишь заглянул из-за двери в ее
сумеречное чрево.
Очертания четырех саркофагов выступали из мрака; один из них был
больше остальных - тот самый, на котором Стервятник занимался с Сегейлой
любовью. Его гладкая каменная крышка была покрыта многомесячным слоем
пыли... Но, кроме пыли, на ней лежали высохшие экскременты, внутренности
какого-то мелкого животного или птицы и несколько мертвых жаб.
Поморщившись, Люгер стал осматривать стены усыпальницы и не обнаружил
никаких признаков культа Гангары. Свободные ниши были пусты, а
замурованные, судя по тусклым надписям, хранили прах верных слуг или
любимых собак семьи Цумисов. Цепочки чьих-то следов пролегли на пыльном
полу, но Слот мог с уверенностью сказать, что это не были следы его сапог
с квадратным каблуком или следы маленьких ножек Сегейлы.
Некоторое время он предавался задумчивому созерцанию этих следов и
внутренностей склепа, а потом приготовился закрыть дверь, положив на нее
руку. В это мгновение что-то ударило его в эту самую руку повыше локтя и
Стервятник взвыл, пронзенный резкой болью. Но инстинкты не подвели его и
сейчас. Сжавшись, он бросился в сторону от двери склепа в спасительный
лабиринт из надгробных камней, кустов и деревьев.
Несмотря на стремительное бегство, его ум оставался холодным и ясным;
Стервятник прекрасно понимал, что на открытой площадке перед дверью он
представлял собой легкую мишень и мог быть убит, например, выстрелом в
затылок. Такой выстрел был вполне по силам даже самому неопытному стрелку.
Улучив момент и скрипя зубами, он выдернул из руки короткую арбалетную
стрелу. Кровь обильно увлажнила рукав рубашки и закапала на землю. Стрела
была выкрашена в черно-красные полосы. Люгер увидел эту традиционную
раскраску и понял, что его жизнь может оборваться гораздо раньше, чем он
предполагал. Его приняли за осквернителя могил и он попал в заранее
подготовленную засаду. Люгеру намеренно нанесли легкую рану, а это
означало, что его собирались подвергнуть травле.
...Все эти достаточно бесполезные рассуждения заняли доли секунды, а
потом Стервятник долго метался среди могил, пытаясь определить возможное
направление бегства и расположение затаившихся охотников за двуногой
дичью. Их крики доносились отовсюду, а стрелы несколько раз пролетали в
опасной близости от его головы. Судя по всему, загонщики пока просто
играли с ним. Но молитвы беглеца все же были услышаны.
Быстро сгустились сумерки. Кое-где преследователи вынуждены были
зажечь факелы и это было на руку Стервятнику. Он крался в глубоких
чернильных тенях, пытаясь проскользнуть сквозь сжимающееся кольцо огней,
но потом до его слуха донесся лай собачьей своры и Люгер понял, что игры
закончились.
Он предпочел не тянуть до того момента, когда псы растерзают его в
клочья, поднялся во весь рост и бросился бежать, каждую секунду ожидая
удара стрелы в спину.
Но жертва была обречена. Слот представлял собой слишком хорошую
мишень и, кроме того, не мог бежать быстро по извилистым и неровным
кладбищенским тропам. Люгер задыхался от прерывистого бега, голова его
гудела от потери крови, лицо было исцарапано низко опускавшимися ветвями
деревьев, а руки истерзаны острыми гранями камней. Лай собак, обезумевших
от запаха крови, раздавался все ближе и Стервятник понял, что у него
остался единственный шанс. Он не мог лететь с пробитым крылом, но мог
бежать намного быстрее и стать гораздо менее заметным.
...Почти загнанный человек с искаженным от боли лицом исчез за
мраморной скалой, служившей кому-то надгробным камнем, и спустя несколько
секунд ее окутал жирный черный дым. Когда дым рассеялся, из-за скалы
выскочил серый кролик, прижимавший к телу окровавленную переднюю лапу, и
длинными прыжками понесся к кладбищенской ограде, преследуемый сворой
охотничьих псов...
13. СОВЕТНИК ГАГИУС
Кролик дожидался наступления темноты в старом заброшенном парке на
окраине Элизенвара. Его шкурка блестела от ледяного дождя, сыпавшего с
рассерженных небес. Кролик тяжело дышал; тело его судорожно вздрагивало,
рана все еще сочилась кровью... Он едва ушел от преследовавшей его своры,
запутав следы и затерявшись в лабиринте старой очистной системы.
Окончательно он поверил в свое спасение только тогда, когда охотники
вынуждены были отозвать псов, нарушивших границу города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115