Бренн мурлыкал, как кот, соглашался.
— В тех землях можно осесть, но, разумеется, если сеноны сами захотят этого. Меня ждет в будущем корона Медового Острова, поэтому мне интересна только богатая добыча!
Алроторикс был очарован гибкостью ума, острым словом, обаянием поэннинского вождя-альбиноса, советником которого был беспристрастный жрец с ледяным взглядом. Безграничное почитание поэннинцами своего предводителя и умение Бренна подчинить их жесткой дисциплине, до которой сенонам было пока очень далеко, вызвали у Апроторикса еще большее расположение. Он всегда уважал жестких, безжалостных людей, настоящих мужчин и воинов, умеющих держать в подчинении дикие орды. Сын сенонского вождя — вихрастый подросток по имени Тапрокен — взирал на Бренна с безмерным восхищением и вился вокруг него.
По случаю заключения мира между двумя племенами был устроен грандиозный пнр под теплым летним небом. В этом взгляды обоих вождей совпадали: воинам нужно дать как следует отдохнуть, наесться, напиться. Люди отъедались перед трудным походом, как волки. По ущельям Альпийских гор разносились тихие и прекрасные песни бардов о героях и победах, о славных сражениях, о легендарном Мече Альбиона, об отважном вожде Медового Острова, храбро бьющемся со своими врагами.
Поэннинские и сенонские вожди обсуждали завтрашнее выступление. Гвидион решил провести войска через Великий Путь. Мглистые Камни Юры должны были открыть проход в долину реки Пад, что находится по ту сторону от Альп, а оттуда рукой подать до тусских земель.
Глава 29
На римском копье
Разоряя и грабя все на своем пути, наше необузданное воинство продвигалось на юг. Мы теснили изнеженных тусков. Они бежали от нас, как кролики от вышедших на охоту волков. Целью нашего похода был тусский город Клузий, достигнув которого мы расположились под его стенами.
Войско, вышедшее на защиту Клузия, перед началом боя прислало, по обыкновению, представителей для переговоров. Среди них оказались послы другого города — Рима, расположенного миль на девяносто южнее Клузия. Римские послы — не по возрасту надменные юноши с резкими чертами лица и вьющимися черными кудрями — называли себя консулами и выступали в пользу Клузия. Они потребовали от наших вождей снять осаду с города, грозя выступить на его защиту своим мощным войском.
На совете наших вождей было решено принять это предложение при условии, что Клузий выплатит откуп и даст заложников. Один из римских послов, вспыльчивый и подвижный юноша по имени Квинт Фабий заносчиво спросил:
— По какому праву вы требуете выкуп?
Бренн наклонился к невысокому Квинту Фабию и, приблизив свое лицо почти вплотную к его, прошипел, брызгая слюной и растягивая слова:
— По праву сильнейшего.
Оскорбленный Квинт Фабий вскочил, схватившись за копье. Завязался бой, в который тут же были втянуты оба войска. Три римских посла доблестно сражались на стороне Клузия.
Это был мой первый настоящий бой. Я видел вокруг себя безумные, разгоряченные, ликующие лица кельтов и с радостным волнением осознавал, что я такой же, как эти люди. С непривычки я рычал от возбуждения и выпустил клыки, хотя применить их, конечно, не мог. В моей руке был настоящий меч из металла, к которому я успел привыкнуть за время своей жизни в Каершере. Каждый мой удар крушил черепа, дробил кости, разрывал плоть. Вражеская кровь била фонтаном, попадал мне на лицо, я слизывал ее с губ, сожалея лишь об одном, что продолжающаяся сеча не позволяет мне полакомиться всласть тем, что оставалось от моих врагов, булькало и мягко пружинило у меня под ногами.
Сражаясь рядом с Бренном, я прокладывал в рядах тусков кровавую дорогу своему вождю. Сеноны, увлекаемые воинственным порывом своего предводителя с дикими воплями врезались во вражеское войско. Сенонский вождь Апроторикс, прорываясь вперед, встретился с Квинтом Фабием в бою и был проткнут римским копьем.
Вооруженное ополчение тусков, впервые встретившееся с таким войском, как наше, было шокировано неистовым напором, звериным воем и резким звуком боевых рогов. Их ряды расстроились, и большая часть воинов рассыпалась по окрестностям.
Сеноны грабили и раздевали убитых, отрубали им головы, добивали живых.
Нашу с Грессом трапезу прервал подошедший Бренн. Он был залит кровью, сочащейся из царапин и шрамов, оставленных вражеским оружием на его лице и груди. Бренн ткнул меня кулаком в плечо и сказал:
— А ты неплохо сражался, очень даже неплохо для первого боя, — потом, осмотрев нас с Грессом, скрцвил губы и добавил: — Ну у вас и рожи. Идите умойтесь, а то наших союзников начнет тошнить с непривычки.
Мы отправились с Грессом умываться, обсуждая по дороге, что лучше, сражаться с сытым желудком и не отвлекаться во время боя на лакомые кусочки, валяющиеся под ногами, или идти в бой, не пообедав, разжигая свой пыл голодом и злостью. К общему мнению мы так и не пришли, потому что оба уже были сыты.
Наши и сенонские вожди собрались на совет, который возглавил Бренн. Сеноны кричали, требуя мести за своего вождя. Рим должен заплатить за убийство! Под влиянием Бренна сеноны тут же избрали своим новым вождем сына Апроторикса — Тапрокена и возложили на него обет мести.
Тапрокен был чрезвычайно признателен Бренну за неожиданную помощь: если бы поэннинцы не поддержали его перед сенонами, то вождем был бы избран другой, более взрослый воин. Благодарный Тапрокен добродушно передал дальнейшее руководство походом Бренну, как более опытному вождю.
По приказу Тапрокена сеноны отправили послов в Рим с требованием выдать убийц их вождя. Рим ответил надменным отказом. Послы сообщили: каменный город, такой богатый, не хочет возместить нанесенное им оскорбление.
Сеноны орали на совете так, что Бренну не потребовалось даже применять свое красноречие, чтобы убедить армию двинуться на Рим. Решение было принято единогласно под воинственные кличи сенонов и вой поэннинцев.
Встречающиеся по пути города и поселения мы грабили в спешном порядке или оставляли на будущее. Большая часть войска, состоявшая из сенонов, полыхала праведным гневом, разжигаемым мстительным Тапрокеном.
Глава 30
Горе побежденным
Итак, на Рим нахлынула орда диких галлов, как с высоты своей цивилизации называли нас римляне. Они долго не воспринимали нас всерьез и даже в своих летописях указывали причиной нападения то, что наши племена, видите ли, никогда не пробовали вина, и именно туски нам его открыли. Мол, за этим-то напитком и явились в тусские земли наши дикари. Конечно, это смешно. Уж кто-кто, а кельты с веселым напитком познакомились раньше, чем римские боги проснулись ото сна. Трудно представить себе, что на Медовом Острове были времена, когда его бедные жители не знали похмелья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
— В тех землях можно осесть, но, разумеется, если сеноны сами захотят этого. Меня ждет в будущем корона Медового Острова, поэтому мне интересна только богатая добыча!
Алроторикс был очарован гибкостью ума, острым словом, обаянием поэннинского вождя-альбиноса, советником которого был беспристрастный жрец с ледяным взглядом. Безграничное почитание поэннинцами своего предводителя и умение Бренна подчинить их жесткой дисциплине, до которой сенонам было пока очень далеко, вызвали у Апроторикса еще большее расположение. Он всегда уважал жестких, безжалостных людей, настоящих мужчин и воинов, умеющих держать в подчинении дикие орды. Сын сенонского вождя — вихрастый подросток по имени Тапрокен — взирал на Бренна с безмерным восхищением и вился вокруг него.
По случаю заключения мира между двумя племенами был устроен грандиозный пнр под теплым летним небом. В этом взгляды обоих вождей совпадали: воинам нужно дать как следует отдохнуть, наесться, напиться. Люди отъедались перед трудным походом, как волки. По ущельям Альпийских гор разносились тихие и прекрасные песни бардов о героях и победах, о славных сражениях, о легендарном Мече Альбиона, об отважном вожде Медового Острова, храбро бьющемся со своими врагами.
Поэннинские и сенонские вожди обсуждали завтрашнее выступление. Гвидион решил провести войска через Великий Путь. Мглистые Камни Юры должны были открыть проход в долину реки Пад, что находится по ту сторону от Альп, а оттуда рукой подать до тусских земель.
Глава 29
На римском копье
Разоряя и грабя все на своем пути, наше необузданное воинство продвигалось на юг. Мы теснили изнеженных тусков. Они бежали от нас, как кролики от вышедших на охоту волков. Целью нашего похода был тусский город Клузий, достигнув которого мы расположились под его стенами.
Войско, вышедшее на защиту Клузия, перед началом боя прислало, по обыкновению, представителей для переговоров. Среди них оказались послы другого города — Рима, расположенного миль на девяносто южнее Клузия. Римские послы — не по возрасту надменные юноши с резкими чертами лица и вьющимися черными кудрями — называли себя консулами и выступали в пользу Клузия. Они потребовали от наших вождей снять осаду с города, грозя выступить на его защиту своим мощным войском.
На совете наших вождей было решено принять это предложение при условии, что Клузий выплатит откуп и даст заложников. Один из римских послов, вспыльчивый и подвижный юноша по имени Квинт Фабий заносчиво спросил:
— По какому праву вы требуете выкуп?
Бренн наклонился к невысокому Квинту Фабию и, приблизив свое лицо почти вплотную к его, прошипел, брызгая слюной и растягивая слова:
— По праву сильнейшего.
Оскорбленный Квинт Фабий вскочил, схватившись за копье. Завязался бой, в который тут же были втянуты оба войска. Три римских посла доблестно сражались на стороне Клузия.
Это был мой первый настоящий бой. Я видел вокруг себя безумные, разгоряченные, ликующие лица кельтов и с радостным волнением осознавал, что я такой же, как эти люди. С непривычки я рычал от возбуждения и выпустил клыки, хотя применить их, конечно, не мог. В моей руке был настоящий меч из металла, к которому я успел привыкнуть за время своей жизни в Каершере. Каждый мой удар крушил черепа, дробил кости, разрывал плоть. Вражеская кровь била фонтаном, попадал мне на лицо, я слизывал ее с губ, сожалея лишь об одном, что продолжающаяся сеча не позволяет мне полакомиться всласть тем, что оставалось от моих врагов, булькало и мягко пружинило у меня под ногами.
Сражаясь рядом с Бренном, я прокладывал в рядах тусков кровавую дорогу своему вождю. Сеноны, увлекаемые воинственным порывом своего предводителя с дикими воплями врезались во вражеское войско. Сенонский вождь Апроторикс, прорываясь вперед, встретился с Квинтом Фабием в бою и был проткнут римским копьем.
Вооруженное ополчение тусков, впервые встретившееся с таким войском, как наше, было шокировано неистовым напором, звериным воем и резким звуком боевых рогов. Их ряды расстроились, и большая часть воинов рассыпалась по окрестностям.
Сеноны грабили и раздевали убитых, отрубали им головы, добивали живых.
Нашу с Грессом трапезу прервал подошедший Бренн. Он был залит кровью, сочащейся из царапин и шрамов, оставленных вражеским оружием на его лице и груди. Бренн ткнул меня кулаком в плечо и сказал:
— А ты неплохо сражался, очень даже неплохо для первого боя, — потом, осмотрев нас с Грессом, скрцвил губы и добавил: — Ну у вас и рожи. Идите умойтесь, а то наших союзников начнет тошнить с непривычки.
Мы отправились с Грессом умываться, обсуждая по дороге, что лучше, сражаться с сытым желудком и не отвлекаться во время боя на лакомые кусочки, валяющиеся под ногами, или идти в бой, не пообедав, разжигая свой пыл голодом и злостью. К общему мнению мы так и не пришли, потому что оба уже были сыты.
Наши и сенонские вожди собрались на совет, который возглавил Бренн. Сеноны кричали, требуя мести за своего вождя. Рим должен заплатить за убийство! Под влиянием Бренна сеноны тут же избрали своим новым вождем сына Апроторикса — Тапрокена и возложили на него обет мести.
Тапрокен был чрезвычайно признателен Бренну за неожиданную помощь: если бы поэннинцы не поддержали его перед сенонами, то вождем был бы избран другой, более взрослый воин. Благодарный Тапрокен добродушно передал дальнейшее руководство походом Бренну, как более опытному вождю.
По приказу Тапрокена сеноны отправили послов в Рим с требованием выдать убийц их вождя. Рим ответил надменным отказом. Послы сообщили: каменный город, такой богатый, не хочет возместить нанесенное им оскорбление.
Сеноны орали на совете так, что Бренну не потребовалось даже применять свое красноречие, чтобы убедить армию двинуться на Рим. Решение было принято единогласно под воинственные кличи сенонов и вой поэннинцев.
Встречающиеся по пути города и поселения мы грабили в спешном порядке или оставляли на будущее. Большая часть войска, состоявшая из сенонов, полыхала праведным гневом, разжигаемым мстительным Тапрокеном.
Глава 30
Горе побежденным
Итак, на Рим нахлынула орда диких галлов, как с высоты своей цивилизации называли нас римляне. Они долго не воспринимали нас всерьез и даже в своих летописях указывали причиной нападения то, что наши племена, видите ли, никогда не пробовали вина, и именно туски нам его открыли. Мол, за этим-то напитком и явились в тусские земли наши дикари. Конечно, это смешно. Уж кто-кто, а кельты с веселым напитком познакомились раньше, чем римские боги проснулись ото сна. Трудно представить себе, что на Медовом Острове были времена, когда его бедные жители не знали похмелья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123