- Ты пришел к кому-то? - спросила она деловито, и Млад вдруг заметил, что в палате, кроме нее, еще пятеро женщин. Они, по всей видимости, ухаживали за ранеными.
- Да, там мой ученик. Ему отрубили руку.
- Ширяй? - спросила посадница, и Млад едва не раскрыл рот от удивления: в больнице было не меньше трехсот человек, неужели она знает каждого?
Он растерянно кивнул.
- Я знаю всех, - посадница словно прочитала его мысли, - их имена сами собой откладываются у меня в голове. Имена, и лица. И не заметить шамана я не могла. А ты тот самый волхв, что предсказал войну? Сын Мстислава-Вспомощника?
Млад снова удивился: неужели Ширяй оправился настолько, что начал говорить обо всем подряд, как обычно?
- Да. А откуда ты узнала об этом?
- В новгородском ополчении только один волхв, а волховскую силу я чувствую. Иди к мальчику, он нуждается в учителе, а не в нашей заботе и жалости.
В других палатах тоже было много женщин - кто-то сидел возле раненых, кто-то проходил мимо с корытом в руках, кто-то разносил воду и чай.
Ширяй дремал, но открыл глаза, как только услышал шаги Млада. Тюфяк, на котором Млад проспал половину ночи, заботливо свернули и положили к стене, доспехи же - и Млада и Ширяя - спрятали под нары. Он присел рядом с парнем и посмотрел ему в лицо - хотел понять, что происходит у того внутри. Лицо Ширяя оставалось бесстрастным, и только в глубине глаз шевелилась горечь - он давил ее, прятал от самого себя. Он хотел плакать, но не плакал.
- Сейчас я чай принесу, - Млад погладил его по плечу.
- Принеси, - ответил Ширяй.
- Ты согрелся?
- Наверно. Я хотел встать, но голова кружится - сразу упал. И дышать тяжело почему-то, воздуха не хватает.
- Это пройдет. Пей побольше, и ешь. Тебя покормили?
- Да. Здесь хорошая еда. Мне мяса дали. Женщины приходят, жалеют, - Ширяй говорил односложно, словно выдавливал из себя слова.
Млад направился в угол палаты, где на столе кипел трехведерный самовар, но его опередила какая-то бойкая девчушка - кинулась ему навстречу с кружкой в руках, словно ждала.
- Вот, с медом, сладкий и крепкий, как велел доктор Мстислав!
- Спасибо, - кивнул ей Млад - ее готовность быть полезной тронула его до слез.
Он хотел помочь Ширяю сесть, но тот сказал ему: «Я сам», - и начал неловко приподниматься, толкаясь левой рукой.
- Все равно надо учиться, - парень посмотрел на учителя исподлобья, когда, запыхавшись, оперся спиной на стенку. Лицо его скривилось от боли, и Млад спросил:
- Болит?
- Не поверишь, Мстиславич… - глаза Ширяя на мгновение расширились и стали испуганными, - пальцы болят.
- Сильно?
- Ага. Сильней, чем рана… Как будто отмороженные.
- Такое бывает, - Млад покачал головой - говорили, от такой боли нет лекарства.
Удержать в руке кружку оказалось Ширяю не по силам.
- Ты не можешь найти мне деревянный ящик? - спросил он, сделав пару глотков.
- Зачем?
- Не твое дело, - ответил парень.
- Найду, - пожал плечами Млад, догадываясь, о чем тот ведет речь.
- Только ты сейчас найди, ладно? Я сам хотел, но не смог встать.
- Ты чай допьешь - и пойду искать, - кивнул Млад.
Ширяй помолчал, а потом спросил - несмело, тихо:
- Мстиславич, а как же я наверх буду теперь ходить?
Млад потрепал его по плечу:
- Нормально будешь ходить. Научишься. Ничего в этом сложного нет.
- Я в университет хотел, - Ширяй сжал губы и отвернул голову.
- Никуда от тебя университет не денется.
- А писать?
- Научишься писать. Всему научишься.
Ширяй всхлипнул и скрипнул зубами.
- Она теперь на меня и не посмотрит… - сказал он надломленным голосом, но сдержал слезы.
- Дурак ты, парень, - Млад сунул кружку к его губам, - она еще больше будет тебя любить.
- Почему? - он спросил это от любопытства, испытующе глядя на Млада.
- Они почему-то любят нас… такими…
- Да, я заметил, - согласился Ширяй со знанием дела, - добрыми становятся сразу. То все ломаются, а потом вдруг - раз! Вот Дана Глебовна, все строит из себя что-то, а как тебя любит, оказывается.
- С чего ты взял? - Млад совершенно не хотел обсуждать с учеником свои отношения с Даной, но Ширяй явно ожил, когда переключился с мыслей о своем увечье на отвлеченный вопрос.
- Сам ты дурак, Мстиславич, - проворчал он, - так только с любимыми прощаются.
- Много ты в этом понимаешь, - Млад отвел глаза.
- Да уж побольше тебя… Я давно хотел тебе сказать, да все повода не было.
Млад понял, что задумал Ширяй и для чего ему деревянный ящик, поэтому не стал его искать, а направился к плотникам, сколачивающим щиты из бревен возле стены. Те, конечно, тут же отослали его к столярам, в мастерскую, находившуюся неподалеку.
- Домовинку, говоришь? - усмехнулся столяр, выслушав сбивчивый рассказ Млада, - сделаю. Через пару часов зайди.
И через пару часов действительно сделал - без прикрас, как Млад и просил, но добротно, из сухого толстого теса, с двухскатной кровлей и петушком на коньке.
- Не удержался, - улыбнулся столяр, когда Млад перевел взгляд с петушка на него, - без петушка как-то не смотрится.
- Ладно. Пусть будет с петушком.
По дороге в больницу Млад еще подумывал петушка отломать, но потом решил, что столяр прав - домовина так домовина. В больничном дворе он набрал сена и набил им ящик доверху - это немного расходилось с обрядом, но ему показалось соответствующим настроению Ширяя.
В больнице все удивленно оглядывались, когда он прошел через палаты с домовинкой подмышкой.
- Мстиславич, ты что-то долго как, - вздохнул Ширяй - без упрека, скорей, с беспокойством, - ты хоть пообедал?
- Да, я пообедал, - кивнул Млад, поставив домовинку на пол.
- Это чего? - спросил Ширяй, свешивая голову вниз.
- Ящик, - Млад пожал плечами, - ты ж просил.
Парень с минуту пристально смотрел вниз, а потом откинулся на подушку и поднял лицо повыше, закатывая полные слез глаза к расписному потолку. Млад испугался, что сделал что-то не так, и опустился на нары рядом с Ширяем.
- Мстиславич, - всхлипнул тот, хватая Млада за руку, - я думал, никто не поймет… Я думал, смеяться будут…
- Да что ты, мальчик мой… Что же в этом смешного? Давай-ка положим ее на место. Не под одеялом же, право, ее столько времени держать.
Ширяй кивнул и проглотил слезы.
- На мороз надо потом вынести, - сказал он, хлюпая носом, - но я боюсь, собаки утащат.
Вечером Ширяй отправил Млада в терем, к студентам - чтоб тот спал нормально, а не на тюфяке на каменном полу. Млад начал собирать доспехи, вытаскивая их из-под нар, когда понял, что брони, подаренной Родомилом, под нарами нет. Он посмотрел вокруг, нагнулся, глядя под соседние нары, но ничего похожего не увидел.
- Ширяй, а ты не помнишь, я броню где снимал вчера? - спросил он, сев на пол, и тут же подумал, что глупо спрашивать об этом шаманенка.
- Не, Мстиславич, я ничего про вчера не помню толком.
- Здесь ты ее снимал, - отозвался студент с соседних нар, - я помню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154