- Да что ж он… - Пифагорыч беспомощно посмотрел ему вслед и схватился за сердце, - что ж с ним такое?
Из спальни донесся долгий, пронзительный стон.
- Ничего. Я сейчас, извини, Пифагорыч, - Млад поспешил за Мишей, надеясь уговорить его выйти из дома.
Но стоило ему приоткрыть дверь, тот вскрикнул:
- Не подходи ко мне! Слышишь? Не смей ко мне подходить! Оставь меня в покое!
- Я не подхожу, - Млад выставил руки вперед, - не подхожу. Но лучше тебе на дворе, не здесь… принести шубу?
- Нет! Уйди! Уходи же!
Млад кивнул и прикрыл дверь. И тут же услышал грохот падающего тела и сдавленный, хриплый крик: он выругался и кинулся обратно в спальню.
6. Дана. Ночные беспорядки
Врачи увели Пифагорыча домой, в сторожку, Добробой пошел к нему ночевать, Ширяй так и не появился - наверное, отправился к своим друзьям-студентам. Миша спал, и должен был проспать не меньше часов трех-четырех. Млад не хотел оставлять его одного, но время шло к полуночи, а он так и не зашел к Дане. А сегодня ему невыносимо хотелось ее увидеть.
Дана была удивительной, совершенно удивительной и неповторимой женщиной. С самого начала. Когда-то она стала единственной девушкой - студенткой университета. А потом - единственной женщиной-профессором - читала лекции по праву.
Она очень хорошо одевалась, как боярыня. Многие считали худобу ее недостатком, но для Млада она была хрупкой. Ее руки напоминали ветви березы - такие же длинные и гибкие. Она вся напоминала березу - тонкую и высокую. А лицо… Млад всегда находил ее лицо очень красивым, хотя кто-то мог бы с ним и не согласиться. Особенно ее глаза - огромные, с длиннющими черными ресницами, такими пушистыми, что казались ненастоящими. И короткий нос, и маленькие, как будто припухшие, губы…
Она и принадлежала ему, и не принадлежала. Он не мог этого понять. Он трижды звал ее замуж, но она неизменно отвечала:
- Чудушко мое… - и кашляла, - за кого замуж? За тебя замуж? Два профессора - это слишком для одного дома. И потом, куда ты денешь своих учеников? Или они будут держать нам свечки? Нет, Младик, замуж я не хочу. Тем более - за тебя. Ты совершенно не приспособлен к жизни. И я тоже.
Сама она считала, что у нее мужской характер - недаром она столько лет работает рядом с мужчинами. Но Млад почему-то думал, что она какая-то незащищенная, слабая… Ее нарочитая грубость - напускная, прикрывающая неуверенность в этом враждебном для женщины мире мужчин. Ему хотелось ее опекать, заботиться о ней. Он всегда удивлялся, почему она выбрала его? Из всего университета, из всех профессоров, из тысяч мужчин, достойных ее и по уму, и по характеру, она выбрала именно его. Это и льстило ему, и пугало, и вызывало желание соответствовать.
Они больше десяти лет были вместе: Дана и этим отличалась от других женщин, она совершенно не боялась, что станут о ней говорить, и Млад ночевал у нее, когда ему вздумается, и приходил открыто, не прячась и не озираясь по сторонам.
Прислушиваясь к сопению Миши в спальне, Млад надел валенки на босу ногу, накинул на плечи полушубок и потихоньку выскользнул за дверь.
Дом Даны стоял на другом конце профессорской слободы, метрах в пятистах от дома Млада, и он пожалел, что не надел треух - за пять минут, казалось, уши покрылись инеем. Университет потихоньку успокаивался: гасли огни в факультетских теремах, вместо гомона множества голосов раздавались отдельные пьяные выкрики, драки прекратились. Млад прошел мимо терема выпускников: наверху горел свет - для студентов-татар, похоже, опасность миновала.
Конечно, Дана уже спала. Млад долго думал, прежде чем постучать в темное окно: а стоит ли ее будить? Но она услышала его стук сразу, будто ждала его, зажгла свечу и отодвинула засов.
- Я сразу догадалась, кого леший принес ко мне в столь неподходящее время… - проворчала она, пропуская Млада в дом. Он очень любил смотреть на нее, когда она в одной шелковой рубашке: помятая, сонная, теплая. Особенно, если горела всего одна свеча.
- Я тут привез тебе кое-что… Я в Новгороде сегодня был, и вот, привез… У меня просто времени не было раньше…
- Не гунди. Опять шапку не надел? Сначала погреем уши, а потом поговорим… - Дана поставила свечу на стол, подняла тонкие руки и положила их ему на уши, - холодные уши.
Она приподнялась на цыпочки и дохнула ему в ухо - горячо и приятно.
- Я ненадолго совсем, пока Миша спит…
- Ага, - она дохнула ему в другое ухо, - теплей?
- Теплей, - он улыбнулся, - я чай привез. Хороший чай, из Индии. Смотри, какой красивый.
Млад вытащил из кармана коробок из тонкой соломки с инкрустацией.
- Ты - умница, - Дана подхватила коробочку, - ставим самовар. Не сомневаюсь, ты пришел поговорить.
- Ну… я не только… Я... просто…
- Ага, - она хохотнула и начала наливать в самовар воду, - давай. Оправдывайся.
- Хочешь, я сам самовар поставлю? - спросил он, подойдя к ней поближе, - не пачкай руки…
- Нет, не хочу, - она опустилась на корточки, заряжая самовар березовыми углями, - ты не можешь сделать и такой простой вещи без приключений.
Млад опустил голову: в прошлый раз он действительно забыл налить в него воды. А Дана рук вовсе не пачкала, складывая угли в самоварную трубу тонкими щипцами.
- Чудушко… - она обняла его за пояс и потерлась щекой о его бок, - ты создан не для самоваров. Неужели ты действительно не подписал грамоту, как болтает весь университет?
- Действительно, - Млад пожал плечами, не понимая, осуждает она его или нет.
- Вот за это я тебя и люблю, - Дана поднялась и вставила самоварную трубу в печную вьюшку, и Млад снова не понял, шутит она или говорит всерьез.
- Понимаешь, это были не мои видения. Мне почудилось, будто кто-то нарочно показал мне их. И я не стал подписывать.
- Я думаю, тебя после этого в покое не оставят… - Дана посмотрела на него искоса.
- Уже.
- Да? Так быстро?
- Ага. Ректор вызвал меня к себе - я еще из Новгорода не вернулся. Велел завтра на вече подписать грамоту и повиниться.
- Да ты что? - Дана присела на лавку у стола и подняла удивленные глаза, - что, прямо так и сказал?
- Ага. Сказал, не Белояр дает деньги университету…
- А… а ты что? И сядь, наконец, я не могу задирать голову.
Млад присел напротив нее:
- Я уже решил. Если из-за меня университет лишится денег, я не могу… понимаешь? Это, получается, не только мое дело. Я завтра же уйду из университета, чтоб никто больше не пострадал. Возьму ребят, поеду к отцу… Если уж они решили объявить меня лазутчиком татар, то ректору не придется меня защищать и подставлять университет под удар, понимаешь?
- Только глупостей не делай, ладно? Какой из тебя лазутчик? Ты в зеркале-то себя видел? - Дана усмехнулась и недовольно сложила губы, - и не вздумай никуда уезжать! Никто университет без денег не оставит, это не так просто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154