- Через пару недель все вместе подниматься будем, вот увидишь! - Ширяй хлопал Мишу по плечу, и Млад, очень сомневавшийся в том, что Миша будет белым шаманом, верил, что так оно и случится, настолько Ширяй убежденно это говорил.
Добробой, который испытывал голод и во время пересотворения, постоянно надеялся Мишу накормить чем-нибудь вкусным, но в результате сладкие пироги и тушеное мясо съедал Ширяй.
Последний день дома оказался самым тяжелым. И Млад, и Ширяй, и Добробой следовали зову богов спокойно, и каждый из них чувствовал инстинктивный страх перед духами в белом тумане. Но это был не тот страх, который мучил Мишу. Их страх походил на страх перед темнотой, перед неизвестным миром, в который предстояло ступить. Миша же боялся испытания - ни белый туман, ни духи не пугали его. Внутренний зуд перешел мыслимые пределы, но страх не мерк, не исчезал, а с каждым днем становился все сильней, и Млад всерьез опасался, что Миша так и не соберется с силами выйти к духам и сказать, что он готов.
В среду вечером Дана зашла на ужин - помочь Младу собрать вещи. Добробой каждый раз смущался, увидев ее, начинал ронять на пол горшки и опрокидывать кружки, неизменно молчал или нес несусветную чушь. Ширяй смеялся над ним и дразнил, и от его шуток Млад и сам не знал, куда девать глаза.
Дана появилась, когда все сидели за столом, Добробой надеялся запихнуть в Мишу поджаристую куриную ножку, а Млад говорил о том, что перед испытанием полезно есть мясо.
- Да не хочу я, - Миша с отвращением откусил кусочек и скривился.
- Кто это тут не слушает Млада Мстиславича? - спросила Дана с улыбкой, перешагивая через порог.
Миша метнул взгляд в ее сторону и скрипнул зубами, а Млад поспешил помочь ей снять шубу.
- Здравствуйте, мальчики, - она сняла шапку и опустила платок на плечи.
Добробой кинулся доставать посуду, даже не спросив, будет ли она ужинать - Ширяй наградил его насмешливым взглядом и придвинул книгу поближе к себе.
Дана прошла к столу - походкой княгини, и Млад в который раз задохнулся, глядя на нее, и в который раз удивился, что она пришла именно к нему. А за десять лет можно было привыкнуть…
- Завтра перебираешься? - спросила Дана, и он кивнул.
Миша посмотрел сначала на Дану, а потом на Млада.
- Завтра? - спросил он еле слышно.
Млад вздохнул, подошел к нему сзади и положил руки ему на плечи: они дрожали.
- Я уйду не раньше, чем ты меня об этом попросишь… Я просто знаю, что завтра тебе этого захочется, понимаешь?
- Откуда ты знаешь, чего захочется МНЕ? Откуда? Я еще сам не знаю!
- Ты знаешь. Ты просто не хочешь признать, что тебе пора делать выбор.
- Да! Выбор! Да! Умереть от корчей или умереть во время испытания! Разве не этот выбор мне надо сделать?
Добробой уронил на пол поварешку, Ширяй оторвал глаза от книги и пристально посмотрел на Мишу. Дана замерла, так и не сев за стол.
- Нет. Я предлагаю тебе сделать не этот выбор. Я предлагаю тебе захотеть стать шаманом. Захотеть настолько, чтоб не испугаться испытания. Чтоб пройти испытание.
- А если я не хочу? Если я не хочу становиться шаманом? Я хочу просто жить!
- Этого выбора у тебя нет. Это проклятье. Или умереть или стать шаманом. Я предлагаю тебе выбрать второе. Ты избран, тебе дано говорить с богами, а от такого предназначения не отказываются просто так.
- Я не хочу говорить с богами! Я не хочу! Не хочу!
Миша сбросил руки Млада со своих плеч и кинулся к двери, на ходу хватая шубу. Добробой глянул на учителя, и не спеша направился следом - присмотреть. На случай, если судорожный припадок случится в лесу.
Дана выдохнула и села напротив Ширяя.
- Младик, ты хочешь за неделю научить его любить жизнь? - спросила она.
Млад посмотрел на дверь, которая закрылась за Добробоем, и вернулся за стол.
- Каждый человек любит жизнь. Иначе бы мы все давно умерли.
Ширяй отодвинул книгу и сузил глаза:
- Да он просто боится! Он пересотворения боится, только и всего! Любит он жизнь или не любит - неважно!
Млад кивнул.
- А… а это на самом деле так страшно? - спросила Дана, коснувшись пальцами руки Млада.
- Ну… - Млад пожал плечами, - вообще-то… Не знаю. Наверное. Когда это позади, оно страшным уже не кажется. Я не боялся, меня с рождения к этому готовили. А Миша всего неделю назад об этом узнал.
- И ты хочешь за неделю подготовить его к тому, к чему сам готовился с рождения? - она подняла брови.
- Да ерунда это! - фыркнул Ширяй, - я-то к этому не готовился! Меня Млад Мстиславич за месяц до пересотворения к себе взял.
- Ты старше почти на два года, - одернул его Млад, - это очень важно.
- Да? А ты сам? Тебе тринадцать лет было! Ты вообще был ребенком! - не унимался Ширяй.
- Я - это я.
- Тебе было всего тринадцать? - спросила Дана. Млад никогда не говорил с ней о пересотворении.
- Я так считаю: или ты мужчина, или нет, - важно изрек Ширяй, - если нет - о каком испытании можно говорить? Почему ты в тринадцать лет был мужчиной, а он в пятнадцать мужчиной быть не должен?
- Я же говорю, меня готовили к этому с рождения, - вздохнул Млад, - а он рос в окружении полусумасшедших женщин и попов. Ты бы слышал, чему они его учили!
- И ты хочешь за неделю сделать его мужчиной? - грустно улыбнулась Дана.
- Да! - вспыхнул Млад, - да, хочу! Потому что если он не станет мужчиной, он умрет!
- И если это случится, ты будешь думать, что во всем виноват?
- Не надо! Это неправильно! Я взял его к себе не для того, чтоб сделать все, что я могу! И не для того, чтоб оправдывать себя тем, что у меня была всего неделя! Мой отец говорил мне: нет ничего хуже, чем сказать самому себе «Я сделал все, что мог». Он творил чудеса, он поднимал на ноги безнадежных больных, потому что никогда не говорил: «Я сделал все, что мог»!
Неожиданно, вспышкой, перед глазами появилось лицо доктора Велезара: «Здоровье князя уже не в моей власти». А ведь князь был еще жив…
Миша вернулся быстро. Он вбежал в дом в расстегнутой шубе, без шапки, и прямо с порога кинулся Младу в ноги: тот едва успел повернуться в его сторону.
- Прости меня! Прости! - выкрикнул мальчик и разрыдался, - Спаси меня!
Млад тяжело вздохнул: он никак не мог привыкнуть к бесконечным просьбам о прощении, его передергивало оттого, что кто-то падал перед ним на колени, поэтому взял Мишу подмышки и усадил рядом, обнимая за плечо.
- Ну? В чем ты виноват на этот раз?
- Я… я правда виноват, - всхлипнул мальчик и ткнулся лицом Младу в грудь, - я не говорил тебе. Я хотел сказать, но не говорил. А ты должен был знать.
- О чем?
- В белом тумане меня встречает Михаил Архангел. Он говорит со мной. Он говорит совсем не то, что говоришь ты! Он сейчас… он сказал, что уведет меня к Господу, стоит только дать ему руку, и он уведет меня к нему… Никаких испытаний для этого проходить не надо. Я крещен, а значит - я принадлежу ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154