- Это поединок, Волот Борисович, ничего не поделаешь…
- Это нечестный поединок, - вспыхнул Волот, - я бы предложил волхву взять наймита, и татарину взять наймита тоже. Тогда их силы уравняются.
- Нет никаких причин для такого поворота, - тут же влез в разговор Осмолов, - оба взрослые мужчины, не старики и не младенцы, оба здоровы, не калеки, не больные. Почему они должны брать наймитов?
Его поддержал десяток вопящих глоток - даже любопытствующие новгородцы присоединились к товарищам Совы Беляевича. Князь понимал, что неправ, что закон на стороне Осмолова… Он оглянулся на Вернигору, но тот покачал головой, подтверждая правоту боярина.
И тут Марибора оторвалась от стены и знаком попросила слова. Это, конечно, было против правил, Смеян Тушич смутился, но князь не мог ей отказать - величественная боярыня внушала ему уважение и некоторый трепет.
- Послушайте старую женщину, - начала она, обращаясь не столько к суду, сколько к собравшимся зрителям, - в стародавние времена в Русской правде имелась статья на такой случай: если один поединщик заведомо сильней другого, они не сражались, они брали в руки угли из костра. И тот, кто удерживал их в руках дольше, признавался правым. Я думаю, такой поединок будет честней боя.
В наступившей тишине ахнула женщина, пришедшая вместе с волхвом, а потом новгородцы разразились одобрительными криками. Волот посмотрел на волхва, так же как и Вернигора, и Смеян Тушич - тот виновато улыбнулся и кивнул. Зато сильно заволновался Осмолов.
- Русская правда давно канула в небытие. Это варварский обычай, не имеющий к Правде никакого отношения! Сила должна решать правоту, сила, а не горящие угли! Нет в судной грамоте таких статей, нет и не может быть!
Его поддержал дружный ор товарищей.
- Нет - так будет, - ответил Смеян Тушич, - мое дело судить по чести, а не заниматься крючкотворством. Что толку в поединке, если один поединщик сильней другого? Наши предки были мудрее нас: правота придает человеку сил. Мое слово: пусть возьмут в руки угли. Кто удержит их дольше, тот не лжет. Согласен, Волот Борисович?
- Я согласен. Это будет честней, это уровняет поединщиков, - кивнул Волот.
Татарин и без перевода понял, о чем идет речь, и, в отличие от волхва, подрастерял уверенность, вопросительно глядя на Осмолова. Боярин делал ему какие-то знаки, но татарин их не понимал.
- Смотри, смотри, - пряча улыбку, зашептал князю Вернигора и кивнул на Осмолова, - больше денег обещает.
А Волот вдруг подумал, а смог бы он взять в руки пригоршню горячих углей, чтоб доказать свою правоту? Не испугался бы? И решил для себя: смог. Ради чести, ради Правды - смог бы, не испугался. Он не вполне понимал ценность денег, но решил, что деньги того не стоят. Смеян Тушич оказался прав: предки были мудры.
Вернигора послал за жаровней, и продолжил допрашивать татарина, в надежде, что тот испугался. Но татарин, поглядывая на Осмолова, лопотал то же самое, только не так уверено, как до этого. Волхв же оставался совершенно невозмутимым, он нисколько не волновался. Почему-то князю казалось, что он действительно не волнуется, а не скрывает от всех свое волнение. Этот человек, наверное, не умел ничего скрывать: на его лице были написаны все его переживания, поэтому и верилось ему так легко.
Порядок поединка быстро установил Смеян Тушич: чтобы более решительный из двоих не потерял преимущества, брать в руки угли стоило по очереди, а очередь разыгрывать по жребию - второму будет легче, он будет знать, сколько ему надо продержаться. Волот считал, что делать это надо одновременно, но положился на мнение посадника - ему видней.
Но, когда в палату внесли жаровню и зрители подались вперед, волхв неожиданно отказался от жребия.
- Не надо, зачем? Я буду первым, мне все равно… - сказал он, когда Смеян Тушич предложил ему бросить кости.
Тут заволновался Вернигора, да и посадник неуверенно оглянулся на свою супругу. И только тогда Волот понял, что они задумали: первым должен был быть татарин! Он бы не сумел этого сделать, он бы отказался от своих слов без всяких поединков! Поэтому они и оставались такими спокойными, поэтому и не боялись ничего, предлагая столь жестокое разрешение спора. А волхв не разгадал их замысла, не подыграл, разрушил их план! В нем не было ни капли хитрости, он принял все это за чистую монету! Так же как и Волот…
- Младик! Что ты делаешь? - ахнула еле слышно женщина, которая пришла с волхвом, но ее услышали, потому что зрители притихли и замерли, ожидая небывалого зрелища.
Тот поглядел на нее, пожав плечами - все такой же спокойный, такой же невозмутимый. Разве что немного смущенный тем, что на него смотрит столько народу. Вернигора обхватил руками голову, у посадника не хватило сил объявить о начале поединка. Волхв сам подошел к жаровне сбоку, так, чтоб его видели и зрители, и судьи, и посмотрел на Смеяна Тушича.
- Можно?
- Погоди, - тяжело вздохнул тот, - надо убедиться, что угли действительно горячие. Кто хочет проверить? Ты, Сова Беляевич?
Осмолов покачал головой:
- Я верю, верю.
Вызвался кто-то из новгородцев, и подтвердил всем остальным: настоящие горящие березовые угли, никакого подвоха нет. Для убедительности он попытался выхватить уголек из жаровни, но отдернул руку и, потряхивая ею и поскуливая, вернулся на место, под смешки товарищей.
Волхв снова вопросительно посмотрел на посадника, и тот то ли кивнул, то ли опустил голову, скривив лицо. Смешки смолкли, зрители раскрыли рты, так же как и Волот, не в силах оторвать глаз от рук волхва. А тот посмотрел вокруг, и, пожалуй, страх мелькнул на его лице - всего на миг. Но руки не дрогнули, он опустил их в жаровню, сгреб пригоршню раскаленных углей и поднял так, чтоб их все видели. На тыльной стороне его ладоней медленно гасли мелкие искры, красное свечение перекатывалось по углям, становясь чуть ярче от его дыхания. Он стоял и держал их в руках, и лицо его оставалось совершенно неподвижным. Сердце Волота едва не остановилось, он чувствовал его медленные удары, и считал их: один, два, три… Сколько же можно? Где лежит предел человеческих возможностей? Мертвая тишина опустилась на судебную палату, и в ней слышалось, как потрескивают угли в руках волхва. И как стучит сердце Волота: восемь, девять, десять… Искры на пальцах волхва погасли совсем, остались только черные разводы сажи, а над углями дрожал раскаленный воздух.
- Как ты думаешь, этого хватит? - спросил волхв у Вернигоры, и голос его прозвучал чуть вызывающе, чуть насмешливо, и чуть громче обычного.
- Хватит, хватит! - закричал Смеян Тушич, словно очнувшись.
Волхв опустил руки вниз и высыпал угли обратно в жаровню, осторожно отряхивая ладони. Никто не шелохнулся и не издал ни звука, люди так и смотрели на происходящее с раскрытыми ртами, пока со своего места не подал голос Сова Осмолов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154