- Дайте-ка я сперва взгляну на вас... - Он усадил нас рядышком, сам сел напротив, погладил Нину по щеке, большим пальцем провел по ее брови, длинной, с загнутым концом к виску, - привычный жест, подчеркивающий его душевное расположение, доверие и нежность.
- Свадьбу справить не удалось?
- Что вы! - воскликнул я с внезапным возбуждением, точно снова на один миг очутился в квартире Нины, среди друзей. - Еще как гульнули! К нашему счастью, в Москве оказались и Никита Добров и Саня Кочевой с Леной...
- Да, да! - вспомнил Сергей Петрович. - У меня недавно был Саня, он говорил об этом... В следующий раз приедет, я пошлю его в твой батальон, пускай напишет о тебе. Он хорошо стал писать.
- Обо мне писать нечего, - сказал я. - Кроме того, что мы поженились, других героических поступков пока не совершили...
Сегодня не совершили, завтра совершите.
- Завтра? - спросила Нина со скрытым беспокойством. Сергей Петрович уловил в ее голосе волнение. Он, сведя брови, провел согнутым пальцем по усам, точно жалел, что сказал об этом раньше, чем нужно было сказать, и что этим немного омрачил встречу. Успокаивая, он еще раз погладил Нину по щеке.
- Расскажите, что с вами произошло за это время... Ты долго лежал в госпитале, Дима?
- Почти месяц. Шестнадцать мелких осколков вынули.
- Отдохнуть не дали?
- Какое там!..
Широко растворив дверь, вошла женщина с подносом в руках; поднос был накрыт белой тканью. Женщина поздоровалась с нами, поставила поднос на лавку, потом подошла к столу, собрала в стопку разложенные на нем бумаги и перенесла на подоконник. Разостлав на столе чистую скатерть, она расставила тарелки с едой, рюмки, бутылку вина, хлеб.
- Пожалуйста, Сергей Петрович.
- Зачем вы ходите раздетой, Даша, простудитесь...
- Ничего, тут недалеко... - Женщина ушла.
- Отметим нашу встречу. - Дубровин оживился. - Дима, продвигайся в дальний угол...
- Я был уверен, Сергей Петрович, что встречу вас, - сказал я. - У меня все время было такое предчувствие.
- Предчувствия такого у меня не было. Но думал я обо всех вас часто... - Дубровин налил в рюмки вина. - Желаю вам жизни долгой, дружной, счастливой. Уж больно вы хорошие люди, чтобы не жить вам вместе. И долго... Ты что загрустила, Нина?
- Война ведь, Сергей Петрович. - Глаза ее наполнились дрожащей рябью слез.
- Разве ты не веришь в удачу?
- Удачи достаются всегда почему-то другим.
- Она у меня фаталистка.
Нина резко повернулась ко мне, почти крикнула:
- Если бы у меня были запасные такие, как ты, - тогда другое дело. А ты у меня один.
- У меня тоже запасных нет... - Волнение вдруг стиснуло мне горло.
Сергей Петрович, кажется, пожалел о том, что заговорил о счастье, - сам понимал: время неподходящее.
- Что это вы, друзья, Нина? Как это на тебя не похоже...
- Николая Сергеевича Столярова убили, - проговорила Нина, печально качнув головой.
- Что? - Сергей Петрович, привстав, встряхнул ее за плечи. - Что ты сказала? Где убили? Когда?..
- Вчера. Я сначала не поверила своим глазам: лежит на земле, не дышит...
- Это правда, Дима?.. Случайно при бомбежке или в бою? Как он попал в бой?..
Сергей Петрович отодвинул наполненную вином рюмку и надолго замолчал. Потом встал и принялся ходить по комнате, крепко скрестив на груди руки. Остановился лицом к окну. Слышно было, как в стекла ударялись капли дождя. Он незаметно дотронулся до щеки, должно быть, смахнул слезу.
- Старый друг, - произнес он, не оборачиваясь. - Всю гражданскую войну прошли вместе. Ни одна пуля даже не царапнула. Молодые были, задорные... Он взглянул на часы и сказал мне: - Пошли Чертыханова за комиссаром. Скоро приедет командующий.
Я выбежал, не одеваясь, на крыльцо. Чертыханов, увидев меня, кинул в грязь окурок и схватил автомат, висевший на столбике изгороди.
- Найди комиссара, - сказал я. - Только быстро.
Чертыханов сорвался с места и побежал вдоль улицы, скользя и взмахивая рукой, чтобы не упасть...
Я вернулся в избу. Нина сидела неподвижно, как бы оцепенев, глядела в одну точку немигающими, непроглядно потемневшими глазами.
Сергей Петрович, просматривая бумаги, спросил, не глядя на меня:
- У тебя ко мне какие-нибудь вопросы есть, просьбы? Я могу их разрешить у командующего... Между прочим, в письме, которое ты вручил генералу, сказано, что ваш батальон следует оставить в резерве, как наиболее боеспособную и оперативную часть... - Он не поднимал головы, должно быть, стеснялся или страшился взглянуть мне в глаза: а вдруг я буду просить у него содействия в чем-то таком, что пойдет вразрез с честностью и прямотой, какие давно установились в отношениях между нами. Я это понял, обиделся и проговорил с вызывающей резкостью:
- Будет просьба. Одна. - Он отложил бумаги и обернулся ко мне. Бросить мой батальон на самый тяжелый участок фронта.
- Закусил удила?
- Да, закусил. И, пожалуйста, без жалости и без снисхождений.
- Видела, Нина, как он голову вскинул, что тебе конь!
В сенях хлопнула входная дверь, потом отворилась дверь и во вторую половину избы, и за перегородкой зазвучал приглушенный рокочущий голос.
- Командующий вернулся, - отметил Дубровин и опять взглянул на часы.
В это время вошел, задыхаясь от быстрой ходьбы, Браслетов.
- Здравия желаю, товарищ дивизионный комиссар! - переводя дух, проговорил он.
Дубровин пожал ему руку.
- Подкрепления получили, комиссар?
- Благодарю вас. Получил.
- Это бывалые и грамотные ребята. Опытные политработники.
- Я сразу понял, товарищ дивизионный комиссар. Я уже распределил их по ротам, познакомил с командирами.
- Раздевайтесь, - сказал он Браслетову. - Пошли. А ты, Нина, посиди тут пока.
У командующего мы пробыли совсем недолго. Медицинская сестра бинтовала ему ногу.
- Заходите. Извините, что застали меня в таком виде... Я сейчас. - Лицо у него было рыхлым, серым, с мягкими и добрыми губами, которые расплылись в приветливой улыбке.
- Как самочувствие, комбат?
- Отличное, товарищ командующий!
- А боевое состояние?
- Готовность номер один.
- Молодцы! - похвалил генерал. - Подкрепление, оружие получили?
- Так точно. Благодарю вас.
- Его надо благодарить. - Ардынов положил руку на колено Дубровину. Он постарался: как это так, его питомец выступит в бой недостаточно оснащенный огневой мощью!..
- Ты преувеличиваешь, Василий Никитич. У нас тут все питомцы. Я бы каждому бойцу-пехотинцу придал в помощь по танку, если бы они у нас были.
Ардынов вздохнул с завистью.
- Хорошо бы... Ох, и лупили бы тогда немца почем зря!.. - Он почмокал губами от предвкушения такого золотого времечка.
Сестра кончила перевязывать, сложила бинты и лекарства в сумку. Ардынов поблагодарил ее и встал.
- Идите. Если будет сильно болеть, опять позову. - Он приблизился к карте, висевшей на стене. - Подойдите ближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81