..
Глава третья
1
В ноябре в район Серпухова стали прибывать наши свежие части, соединения.
Окрестные леса, населенные пункты, избы, сараи, колхозные дворы - все было забито до отказа: артиллерия, танки, кавалерия, зенитные установки и люди, люди! Прибывшие из глубины России дальневосточники, сибиряки, уральцы, и наши, здешние - пензенцы и рязанцы, горьковчане и костромичи; в шинелях, в нагольных, еще новеньких, будто хрустящих, полушубках белого и оранжевого цвета, с белыми и черными барашковыми воротниками.
Явственно ощущалось, что скоро, очень скоро настанет та знаменательная, та желанная, добытая в таких муках, в таких страданиях, такой кровью минута в истории этой войны, в истории государства, когда, подобно набату, прозвучат слова: "Вперед, на запад!" Дух победы носился над лесами и селениями и вместе с воздухом вливался в грудь, вызывая в душе чувство новизны, бодрости и радостного восторга. Ожидание достигало самого высокого нетерпения...
Немцы еще тянулись к Серпухову, к магистралям. Но натиск противника становился все слабее и слабее, и вскоре фронт на некоторое время замер. Теперь шли упорные схватки за населенные пункты, за высоты, за выгодные позиции.
В середине ноября немцы предприняли второе генеральное наступление на Москву. Они медленно и ожесточенно прогрызались сквозь железные огневые заслоны и охватывали город с трех сторон. На северо-западе подошли к дачным поселкам и станциям Сходня, Красная поляна, Лобня, на юге подступили к Кашире. Казалось, еще несколько дней, несколько наступательных рывков, и армии Гитлера сомкнутся восточнее Москвы.
Но на пути бронетанковой армии Гудериана неприступной скалой стояла Тула, и, не захватив ее, невозможно было двигаться дальше, на Москву.
Член Военного совета Сергей Петрович Дубровин пригласил меня к себе. Мы сидели в избе на его половине. За тесовой перегородкой работал генерал-лейтенант Ардынов.
Сергей Петрович объяснил мне обстановку, сложившуюся на Западном фронте, сказал, что положение наше тяжелое до чрезвычайности, спросил о готовности батальона к предстоящим боям. Я доложил, что батальон пополнили людьми, дали оружие и боеприпасы - все то, что мы просили; шинели заменили полушубками с маскировочными костюмами, бойцы отдыхают, лейтенант Тропинин организовал учение...
- Сергей Петрович, - спросил я, - перейдем ли когда-нибудь в наступление мы?
- Чтобы перейти в наступление, врага сперва надо остановить, - ответил Дубровин. - А он все еще лезет!.. Измотать, остановить, а потом... На нашем участке тоже ожидаются большие события.
В это время с шумом растворилась дверь, и в избу вошли двое - так стремительно входят к старшему начальнику лишь в минуты большой тревоги и для принятия безотлагательных решений. Это были полковник Ждимирский, начальник штаба, и полковник Борилов, разведчик.
- Важные вести, товарищ генерал, - сказал Ждимирский.
- У вас всегда что-нибудь важное, Петр Степанович, - ответил Ардынов со сдержанной иронией.
- Неважное решаю сам.
- Сергей Петрович, выйди к нам! - позвал командующий.
Я спросил шепотом:
- Мне уйти?
- Не надо. Тебе интересно будет послушать.
Мы вышли из за перегородки. Сергей Петрович сел к столу, на котором была расстелена карта со свисающими к полу краями; я устроился в углу на лавке - на меня даже не обратили внимания. Полковник Ждимирский докладывал суховато и четко:
- Сегодня с утра более семидесяти танков противника с мотопехотой при поддержке пятнадцати самолетов начали атаку наших войск в стыке между нашей и соседней армиями. Армейский корпус противника сбил передовые части Тридцать восьмой стрелковой дивизии и занял деревню Ольховку. Одной группой он ведет наступление на Суханово, другой - на Александров. Этот прорыв создает угрожающее положение Туле с северо-запада... Если неприятелю удастся занять Александров, то, развивая наступление, он постарается перерезать дороги Тула - Серпухов.
Ардынов поднял на полковника глаза, над очками взъерошились серые воробьи бровей.
- По всей видимости, Гудериан задумал, наступая с запада и с востока, замкнуть кольцо вокруг Тулы, а затем бросить войска на Серпухов и дальше на Москву. Замысел-то не ахти какой хитрый... Сведения о наличии такого количества танков, участвующих в прорыве, правильны? - спросил он начальника разведотдела. Полковник Борилов подтвердил:
- Данные неопровержимы, товарищ генерал.
Ардынов повернулся к Сергею Петровичу, как бы спрашивая его, что будем предпринимать.
- Выход один, Василий Никитич, - спокойно ответил Дубровин. - Нужно связаться с командующим соседней армией, согласовать с ним действия и подвижными частями ударить по флангам прорвавшегося противника. Одновременно! И отсечь клин у самого его основания.
- Весьма правильное решение, товарищ дивизионный комиссар, - подтвердил полковник Ждимирский.
- Соедините меня с генералом Брагиным, - сказал Ардынов. - Вызовите командира танковой бригады. Как вовремя она подоспела! И командира отдельного батальона капитана Ракитина.
Сердце у меня горячо и гулко заколотилось.
- Я здесь, товарищ командующий!
- Ах, да! Я забыл, что ты у своего воспитателя... Отличись еще разок, парень.
- Батальон готов выступить в любой час! - сказал я.
- Посиди. Сейчас танкист придет.
Генерал Ардынов, повернувшись к начальнику штаба, стал давать необходимые указания и распоряжения. Ждимирский, высокий, худощавый, с пролысинами на седой голове, стоя записывал.
В это время зазвонил телефон, и дежурный телефонист, послушав, передал трубку командующему.
- Генерал-лейтенант Ерагин!..
Ардынов спросил его:
- Тебя вызывал Верховный? Меня тоже. Только что...
И Ардынов и Брагин хорошо знали друг друга и о совместных действиях договорились быстро, без затруднений; оба понимали критическую опасность момента: если немцев не остановить сейчас, они могут расширить прорыв и уйдут далеко вперед, на соединение с танковыми дивизиями Гудериана. И тогда Тула окажется в петле...
Танкист понравился мне сразу, как только он вошел в избу и доложил о своем прибытии; доложил просто, даже как-то беззаботно, точно встретился с давнишними приятелями. Невысокий, худощавый, он был, судя по резким и нетерпеливым движениям, вспыльчивого нрава, взгляд серых и холодноватых глаз выражал и его ум, и выдержку, и дерзость; молодое лицо, накаленное морозом, пылало свежим румянцем; на верхней губе выделялась тоненькая полоска усиков.
Обстановку, сложившуюся на фронте, он уяснил сразу же, как только взглянул на карту, задачу свою понял и готов был выполнять немедля.
- Сколько у тебя машин? - спросил командующий танкиста.
- Сорок пять. Тяжелые, средние и легкие танки. Полный состав:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Глава третья
1
В ноябре в район Серпухова стали прибывать наши свежие части, соединения.
Окрестные леса, населенные пункты, избы, сараи, колхозные дворы - все было забито до отказа: артиллерия, танки, кавалерия, зенитные установки и люди, люди! Прибывшие из глубины России дальневосточники, сибиряки, уральцы, и наши, здешние - пензенцы и рязанцы, горьковчане и костромичи; в шинелях, в нагольных, еще новеньких, будто хрустящих, полушубках белого и оранжевого цвета, с белыми и черными барашковыми воротниками.
Явственно ощущалось, что скоро, очень скоро настанет та знаменательная, та желанная, добытая в таких муках, в таких страданиях, такой кровью минута в истории этой войны, в истории государства, когда, подобно набату, прозвучат слова: "Вперед, на запад!" Дух победы носился над лесами и селениями и вместе с воздухом вливался в грудь, вызывая в душе чувство новизны, бодрости и радостного восторга. Ожидание достигало самого высокого нетерпения...
Немцы еще тянулись к Серпухову, к магистралям. Но натиск противника становился все слабее и слабее, и вскоре фронт на некоторое время замер. Теперь шли упорные схватки за населенные пункты, за высоты, за выгодные позиции.
В середине ноября немцы предприняли второе генеральное наступление на Москву. Они медленно и ожесточенно прогрызались сквозь железные огневые заслоны и охватывали город с трех сторон. На северо-западе подошли к дачным поселкам и станциям Сходня, Красная поляна, Лобня, на юге подступили к Кашире. Казалось, еще несколько дней, несколько наступательных рывков, и армии Гитлера сомкнутся восточнее Москвы.
Но на пути бронетанковой армии Гудериана неприступной скалой стояла Тула, и, не захватив ее, невозможно было двигаться дальше, на Москву.
Член Военного совета Сергей Петрович Дубровин пригласил меня к себе. Мы сидели в избе на его половине. За тесовой перегородкой работал генерал-лейтенант Ардынов.
Сергей Петрович объяснил мне обстановку, сложившуюся на Западном фронте, сказал, что положение наше тяжелое до чрезвычайности, спросил о готовности батальона к предстоящим боям. Я доложил, что батальон пополнили людьми, дали оружие и боеприпасы - все то, что мы просили; шинели заменили полушубками с маскировочными костюмами, бойцы отдыхают, лейтенант Тропинин организовал учение...
- Сергей Петрович, - спросил я, - перейдем ли когда-нибудь в наступление мы?
- Чтобы перейти в наступление, врага сперва надо остановить, - ответил Дубровин. - А он все еще лезет!.. Измотать, остановить, а потом... На нашем участке тоже ожидаются большие события.
В это время с шумом растворилась дверь, и в избу вошли двое - так стремительно входят к старшему начальнику лишь в минуты большой тревоги и для принятия безотлагательных решений. Это были полковник Ждимирский, начальник штаба, и полковник Борилов, разведчик.
- Важные вести, товарищ генерал, - сказал Ждимирский.
- У вас всегда что-нибудь важное, Петр Степанович, - ответил Ардынов со сдержанной иронией.
- Неважное решаю сам.
- Сергей Петрович, выйди к нам! - позвал командующий.
Я спросил шепотом:
- Мне уйти?
- Не надо. Тебе интересно будет послушать.
Мы вышли из за перегородки. Сергей Петрович сел к столу, на котором была расстелена карта со свисающими к полу краями; я устроился в углу на лавке - на меня даже не обратили внимания. Полковник Ждимирский докладывал суховато и четко:
- Сегодня с утра более семидесяти танков противника с мотопехотой при поддержке пятнадцати самолетов начали атаку наших войск в стыке между нашей и соседней армиями. Армейский корпус противника сбил передовые части Тридцать восьмой стрелковой дивизии и занял деревню Ольховку. Одной группой он ведет наступление на Суханово, другой - на Александров. Этот прорыв создает угрожающее положение Туле с северо-запада... Если неприятелю удастся занять Александров, то, развивая наступление, он постарается перерезать дороги Тула - Серпухов.
Ардынов поднял на полковника глаза, над очками взъерошились серые воробьи бровей.
- По всей видимости, Гудериан задумал, наступая с запада и с востока, замкнуть кольцо вокруг Тулы, а затем бросить войска на Серпухов и дальше на Москву. Замысел-то не ахти какой хитрый... Сведения о наличии такого количества танков, участвующих в прорыве, правильны? - спросил он начальника разведотдела. Полковник Борилов подтвердил:
- Данные неопровержимы, товарищ генерал.
Ардынов повернулся к Сергею Петровичу, как бы спрашивая его, что будем предпринимать.
- Выход один, Василий Никитич, - спокойно ответил Дубровин. - Нужно связаться с командующим соседней армией, согласовать с ним действия и подвижными частями ударить по флангам прорвавшегося противника. Одновременно! И отсечь клин у самого его основания.
- Весьма правильное решение, товарищ дивизионный комиссар, - подтвердил полковник Ждимирский.
- Соедините меня с генералом Брагиным, - сказал Ардынов. - Вызовите командира танковой бригады. Как вовремя она подоспела! И командира отдельного батальона капитана Ракитина.
Сердце у меня горячо и гулко заколотилось.
- Я здесь, товарищ командующий!
- Ах, да! Я забыл, что ты у своего воспитателя... Отличись еще разок, парень.
- Батальон готов выступить в любой час! - сказал я.
- Посиди. Сейчас танкист придет.
Генерал Ардынов, повернувшись к начальнику штаба, стал давать необходимые указания и распоряжения. Ждимирский, высокий, худощавый, с пролысинами на седой голове, стоя записывал.
В это время зазвонил телефон, и дежурный телефонист, послушав, передал трубку командующему.
- Генерал-лейтенант Ерагин!..
Ардынов спросил его:
- Тебя вызывал Верховный? Меня тоже. Только что...
И Ардынов и Брагин хорошо знали друг друга и о совместных действиях договорились быстро, без затруднений; оба понимали критическую опасность момента: если немцев не остановить сейчас, они могут расширить прорыв и уйдут далеко вперед, на соединение с танковыми дивизиями Гудериана. И тогда Тула окажется в петле...
Танкист понравился мне сразу, как только он вошел в избу и доложил о своем прибытии; доложил просто, даже как-то беззаботно, точно встретился с давнишними приятелями. Невысокий, худощавый, он был, судя по резким и нетерпеливым движениям, вспыльчивого нрава, взгляд серых и холодноватых глаз выражал и его ум, и выдержку, и дерзость; молодое лицо, накаленное морозом, пылало свежим румянцем; на верхней губе выделялась тоненькая полоска усиков.
Обстановку, сложившуюся на фронте, он уяснил сразу же, как только взглянул на карту, задачу свою понял и готов был выполнять немедля.
- Сколько у тебя машин? - спросил командующий танкиста.
- Сорок пять. Тяжелые, средние и легкие танки. Полный состав:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81