Но в следующую минуту я понял, что Кара совершенно не склонна притворяться и разыгрывать показные восторги, она действительно искренне радовалась моему приезду. И хотя она не лишена толики жеманства, я легко простил ей это, вскоре убедившись, что ее бурный протест против непристойных поползновений заказчика продиктован не только ее естественной женской стыдливостью, но прежде всего сознанием своего статуса ведущей топ-модели, одной из самых дорогостоящих в фэшн-бизнесе и потому вынужденной блюсти свою неприкосновенность. Кара вполне спокойно относилась к тому, что ей приходилось переодеваться в присутствии огромного количества людей на съемках, но она никогда бы не допустила умышленного намека на поощрение вуайеризма в поведении, тем более когда речь шла о престарелом козле, наподобие того, что осмелился приставать к ней.
– Я так рада, что ты здесь! Уже не знала, что делать. Собралась уезжать. Эта чертова задница меня достала своими домогательствами. Извини за мой французский.
Парикмахер и визажисты смотрели на нас во все глаза, не понимая, что происходит. Должно быть, я все же выглядел довольно странно.
– Мы можем поговорить наедине? – спросил я.
– Конечно, я знаю отличное кафе.
Она быстро натянула джинсы и, сбросив халат, надела маленький черный топик и сверху свитер, направившись прямо в тапочках к выходу из студии. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней.
– Кара! – окликнул ее фотограф. – Куда это ты собралась, дорогая?
Я не сразу разобрал его речь. Поначалу эта простая фраза показалась мне набором нелепых звуков, настолько непривычно звучал для меня французский акцент. Впоследствии я не раз замечал, что большинство французов не в состоянии правильно выговорить английские слова, не искажая на свой лад ударения и чередования гласных и согласных.
– Мы идем в кафе! – отрезала она.
– Но у нас все готово! – продолжал Д'Абор на своем ломаном английском. – Все давно ждут тебя!
– Ну и что? А я не готова, – возразила Кара. – Начнем, когда вернусь, хорошо?
Д Абор недовольно пожал плечами и молча проводил Кару взглядом.
Мы уселись в кафе у самого окна с видом на шоссе, и несколько минут Кара, не произнося ни слова, смотрела на проносящиеся мимо автомобили. Скорее всего, она ни о чем не думала в это время, погрузившись в глубокий медитативный транс.
– Так мило, что ты приехал, – начала она, наконец, – Хелен успокоила меня, она знает, что делать.
– Это моя работа, – согласился я. – И потом, почему бы не воспользоваться случаем посмотреть Париж?
Она едва заметно улыбнулась. Два месяца я пребывал в окружении эффектных женщин и даже начал привыкать к этому, но, увидев Кару, был потрясен ее красотой.
– Так в чем проблема? – Настала пора осторожно приступить к расспросам.
– В Клегге. Бельевом бароне, короле бюстгальтеров, как его называют. Он просто ужасен! Ненавижу его. Я не припоминаю никого настолько же отвратительного. Обычно все заказчики тихо сидят на диване и читают газеты, снимки они просматривают наспех, закусывая гамбургером. Единственная вольность, которую могут себе позволить, – комплименты или незначительный флирт, но не более. Но этот тип приперся в мою раздевалку и пытался лапать меня, ты можешь себе представить! Он, видите ли, хотел убедиться, что стилисты правильно надевают на меня белье.
Я сочувственно кивнул:
– Н-да, этот Ги Д'Абор тоже выглядит подозрительно.
– С ним все в порядке. Я его хорошо знаю. Он просто милый зануда. Я имею в виду наши с ним отношения. К другим он, может, и пристает, но ко мне – никогда. И это при том, что его жена постоянно за ним следит, так что ему иногда приходится прятаться от ее всевидящего ока. Но, знаешь, я уверена, что оба они с Клеггом старые извращенцы. Я пожаловалась Ги на Клегга и предупредила, что брошу работу, если это не прекратится, но он только рассмеялся в ответ. А я ведь не шучу, я действительно уеду.
– Да, не сомневаюсь, – отозвался я.
Кара улыбнулась:
– Я могу не возвращаться в студию. Хочешь, мы сходим в кино? Это было бы здорово. Как ты думаешь, сколько они будут сидеть и ждать нас?
– Роттвейлер говорила, что если ты бросишь съемки без уважительной причины, они могут заставить платить неустойку.
– Правда?
– Да. Поэтому я буду выступать в роли твоего свидетеля. Если он снова попытается к тебе приставать, мы пойдем в кино с чистой совестью.
– Ну, не хочешь в кино, можно сходить на концерт с участием Мика Джаггера, – продолжала Кара. – Давно не слышала хорошего английского. Ты как раз в моем вкусе, похож на Джеймса Фокса.
Я был польщен ее признанием, но виду не подал.
Когда мы вернулись в студию, мне не нужно было спрашивать, который из присутствующих там Клегг. Наглый и тучный, с клочками рыжеватых волос на голове и глазками-бусинками, отвратительный тип во всех отношениях, настоящий образчик грязных развратников из дешевых сериалов. Его шея, выпирающая из выреза пуловера, блестела от жира, и всем своим видом он напоминал голодную игуану.
– Кара! – завопил он, простирая руки, словно намеревался обнять ее.
Она скривила губы в презрительной усмешке и прошла мимо него в гримерную. Я же подошел ближе к Клеггу, поигрывающему своим мобильным телефоном.
– Вы, должно быть, Клегг, – уточнил я.
– А вы кто?
– Чарли.
– Водитель? – Он смерил меня небрежным взглядом.
Тогда я решился нарушить границы того, что психологи называют неприкосновенной территорией личности, и подошел к нему совсем близко. Почему-то именно в тот момент мне вспомнился диалог из фильма «Никита».
– Я чистильщик. Тот, кто помогает Каре избавляться от проблем, – ответил я. – У нее много проблем с работой, но надеюсь, совместными усилиями нам удастся решить их… полюбовно.
Клегг достал из кармана очки и, нацепив их, стал разглядывать меня более внимательно. С его толстого самодовольного лица все еще не сходила презрительная полуулыбка. Наконец он протянул мне руку, и я пожал ее с такой силой, чтобы он понял, с кем ему предстоит иметь дело. Тогда в его глазах, к моему вящему удовлетворению, появился панический страх.
– Проблемы? Я не знаю ни о каких проблемах, мистер… мистер…
Он ожидал, что я назову ему свою фамилию.
– Чарли.
Человек, желающий дать понять, что его профессиональным долгом является мордобой, не должен пользоваться фамилией.
Клегг пришел в замешательство. На лбу у него от напряжения вздулись вены. Ги Д'Абор, наблюдающий за нами, похоже, отлично понимал, что происходит. Поднявшись с дивана, он подошел к Клеггу и положил руку ему на плечо, вероятно, стараясь успокоить.
– Привет, Чарли! Рад вас видеть. Я не знал, что вы собираться приехать.
– Не уверен, что мы с вами знакомы, – отрезал я.
Он тут же натянуто рассмеялся, рассчитывая, что я приму его шутку как должное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109