Для Дэвитта это было подлинное искусство, а не просто диковинные картинки.
Дэвитт был занят съемками модели афроамериканского происхождения Юхары, одетой в стиле масаев и обнаженной, когда Роттвейлер без предупреждения заявилась к нему в студию вместе с Киттен Ганн.
В самый ответственный момент Дэвитт все же повернулся… Их взгляды встретились, и Дэвитт едва не рухнул с высоты съемочной площадки вниз, перегнувшись через загородку. Киттен рассмеялась, и фотограф ответил ей улыбкой. Гостья ему понравилась. Для Роттвейлер это было обещанием удачных переговоров.
– Дэвитт, познакомься, это мое новое открытие – Киттен Ганн. Киттен, это Дэвитт Синдж-Хоу. Ты наверняка знаешь, он один из лучших фотографов в мире.
Дэвитт опять улыбнулся, не подавая виду, что польщен такой характеристикой.
– Гений, – продолжала нахваливать Роттвейлер, – истинный художник, снизошедший до работы в нашей индустрии, за что мы все ему безгранично признательны.
В глазах Дэвитта вспыхнул огонек самодовольства, но он настолько хорошо контролировал себя, что сумел справиться с мгновенным приступом тщеславия, спровоцированным медовыми речами всемогущей заклинательницы и обольстительницы Роттвейлер.
– Киттен – будущая мегазвезда. Ты уже заметил это, Дэвитт? Не сомневаюсь в ее успехе. Я нашла ее в отвратительном заведении неподалеку от Патни-бридж. Можешь вообразить, такое прелестное создание раздавало гамбургеры и разливало колу в «Макдоналдсе»!
О гамбургерах Роттвейлер всегда говорила с нескрываемым отвращением. Она закурила сигарету и, хитро улыбаясь, медленно выдохнула струйку дыма.
Это была улыбка старого мафиози, в конце тяжелого дня привыкшего отдыхать в кресле с сигарой, повторяя: «Я добрый малый, когда мои дела идут хорошо и никто не перебегает мне дорогу». В некотором роде это и был девиз Роттвейлер. Если ей удавалось договориться о взаимовыгодном сотрудничестве, она становилась милейшим созданием. Но если ее чары оказывались растрачены впустую, ее гнев мог принимать самые опасные формы. Пока длилась эта сцена, Дэвитт и Киттен не отрываясь смотрели друг на друга, как завороженные только что пробудившимися чувствами Адам и Ева. Это выглядело немного неприлично, ведь у Дэвитта была подруга, модель Мельпомена Роджерс, и отношения их длились уже давно.
– Посмотри на это личико! Видишь? – Ротти повторяла и повторяла одни и те же восторженные фразы как мантры, которыми гипнотизировала очередную жертву, пока та не утрачивала бдительность окончательно и не сдавалась на ее уговоры.
Было видно, что Дэвитт уже начал подпадать под их воздействие. Когда к нему вернулся дар речи, он попросил Ротти рассказать о Киттен все. Казалось, он удивлен, что не ему посчастливилось обнаружить этот драгоценный алмаз в куче навоза. Дэвитт не брезговал посещением «Макдоналдса», хотя обычно пояснял, что предпочитает вегетарианскую диету и потому заказывает там исключительно овощное меню.
Почти сразу он объявил обеденный перерыв и велел служащим привести в порядок подиум, с которого сошла Юхара, специально поднятый на высоту, по уровню достигающую площадки, где стоял фотограф. А учитывая необходимость заново отрегулировать освещение, это займет не меньше часа. Затем он спросил Киттен, не хочет ли она подняться на крышу покурить. Она согласилась, и они вдвоем отправились на крышу, хотя мы сомневались в том, что кто-либо из них вообще курит. Нас порадовало, что они так быстро нашли общий язык.
– Пошли, – велела мне Роттвейлер, довольно улыбаясь, – она сама разберется, что делать, и вернется.
В машине по пути назад, в лондонский офис, Роттвейлер попросила меня позвонить бухгалтеру и узнать, как много модель Мельпомена Роджерс получала заказов.
– Она ленивая штучка. Все время в отпуске, ест макароны. И еще узнай, какой у нее вес сейчас.
Меня это поручение изрядно позабавило.
Спрос на Киттен возник незамедлительно, как только результаты ее экспресс-фотосессии были разосланы в Англию, Италию, Францию и Америку во все представительства «Вог». Они принесли ей немало пользы – с ней готов был заключить контракт Мюррей Мартини. Все оценивали ее красоту по-разному. Одни видели в ней архетип «сиротки», «ребенка», венчающий конец эры блистательных супермоделей, другие находили, что ее отличает «чарующая простота», но было ясно, что вскоре Киттен станет одной из самых востребованных моделей «Мейджор». Но имелись и проблемы – ее худоба порой вызывала негативную реакцию и была определена как чрезмерная. Кто-то даже назвал Киттен «скелетоподобным уродцем», многие не решались продвигать ее, боясь нападок со стороны общественности, нередко обвиняющей модные журналы за насаждение культа нездоровой худобы, стремления к похуданию, следствием чего является анорексия – заболевание, постигшее множество девушек-подростков, желающих походить на своих кумиров. Мало кто знал, что Киттен не делала ровным счетом ничего, чтобы сохранить фигуру, напротив – ела больше, чем едят обычно, но не прибавляла ни грамма. Но у нее была одна особенность, нехарактерная для моделей, – невысокий рост, всего лишь пять футов шесть дюймов. Однажды я спросил Роттвейлер, не маловато ли это для модели.
– Нет, конечно, – ответила она, – маленький рост – ее изюминка.
– Изюминка?
– Именно. То, что делает Киттен неповторимой. У Синди есть родинка, у Кары – крупные зубы, у Зули – большой размер ноги, у Сьюзан – большой рот, у Лорен Хаттон – щербинка между зубами… У красивой женщины обязательно должна быть какая-то аномалия, некий недостаток, который будет лучшим продолжением ее достоинств.
Мисс Роттвейлер видела будущее Киттен достаточно ясно. Для нее это было так же просто, как для талантливого шахматиста просчитать возможные ходы несложной партии, – не нужно отвоевывать нишу, Киттен слишком индивидуальна. Роттвейлер не стоило больших усилий продвигать ее в качестве ферзя по «клеткам» давно размеченного поля фэшн-бизнеса.
ЮШКА
Вскоре я познакомился с Юшкой, моделью, чье внезапное предательское бегство из агентства едва не вызвало у Роттвейлер сердечный приступ. Я возвратился в Нью-Йорк на несколько дней и затем сразу же первым классом полетел обратно в Париж в качестве сопровождающего Сьюзан. Поначалу меня удивило, что Роттвейлер заказала для меня билеты бизнес-класса, но вскоре понял, что когда речь идет о необходимости опекать ее подопечную, она не скупится на расходы. Что ж, я не возражал против сверхкомфортного путешествия в обществе красивой женщины, чье ни к чему не обязывавшее кокетство поднимало мне настроение.
– Ты всегда будешь летать первым классом, Чарли, – объявила мне Ротти через пару недель. – Мне очень нужна твоя помощь, и я не хочу экономить на тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Дэвитт был занят съемками модели афроамериканского происхождения Юхары, одетой в стиле масаев и обнаженной, когда Роттвейлер без предупреждения заявилась к нему в студию вместе с Киттен Ганн.
В самый ответственный момент Дэвитт все же повернулся… Их взгляды встретились, и Дэвитт едва не рухнул с высоты съемочной площадки вниз, перегнувшись через загородку. Киттен рассмеялась, и фотограф ответил ей улыбкой. Гостья ему понравилась. Для Роттвейлер это было обещанием удачных переговоров.
– Дэвитт, познакомься, это мое новое открытие – Киттен Ганн. Киттен, это Дэвитт Синдж-Хоу. Ты наверняка знаешь, он один из лучших фотографов в мире.
Дэвитт опять улыбнулся, не подавая виду, что польщен такой характеристикой.
– Гений, – продолжала нахваливать Роттвейлер, – истинный художник, снизошедший до работы в нашей индустрии, за что мы все ему безгранично признательны.
В глазах Дэвитта вспыхнул огонек самодовольства, но он настолько хорошо контролировал себя, что сумел справиться с мгновенным приступом тщеславия, спровоцированным медовыми речами всемогущей заклинательницы и обольстительницы Роттвейлер.
– Киттен – будущая мегазвезда. Ты уже заметил это, Дэвитт? Не сомневаюсь в ее успехе. Я нашла ее в отвратительном заведении неподалеку от Патни-бридж. Можешь вообразить, такое прелестное создание раздавало гамбургеры и разливало колу в «Макдоналдсе»!
О гамбургерах Роттвейлер всегда говорила с нескрываемым отвращением. Она закурила сигарету и, хитро улыбаясь, медленно выдохнула струйку дыма.
Это была улыбка старого мафиози, в конце тяжелого дня привыкшего отдыхать в кресле с сигарой, повторяя: «Я добрый малый, когда мои дела идут хорошо и никто не перебегает мне дорогу». В некотором роде это и был девиз Роттвейлер. Если ей удавалось договориться о взаимовыгодном сотрудничестве, она становилась милейшим созданием. Но если ее чары оказывались растрачены впустую, ее гнев мог принимать самые опасные формы. Пока длилась эта сцена, Дэвитт и Киттен не отрываясь смотрели друг на друга, как завороженные только что пробудившимися чувствами Адам и Ева. Это выглядело немного неприлично, ведь у Дэвитта была подруга, модель Мельпомена Роджерс, и отношения их длились уже давно.
– Посмотри на это личико! Видишь? – Ротти повторяла и повторяла одни и те же восторженные фразы как мантры, которыми гипнотизировала очередную жертву, пока та не утрачивала бдительность окончательно и не сдавалась на ее уговоры.
Было видно, что Дэвитт уже начал подпадать под их воздействие. Когда к нему вернулся дар речи, он попросил Ротти рассказать о Киттен все. Казалось, он удивлен, что не ему посчастливилось обнаружить этот драгоценный алмаз в куче навоза. Дэвитт не брезговал посещением «Макдоналдса», хотя обычно пояснял, что предпочитает вегетарианскую диету и потому заказывает там исключительно овощное меню.
Почти сразу он объявил обеденный перерыв и велел служащим привести в порядок подиум, с которого сошла Юхара, специально поднятый на высоту, по уровню достигающую площадки, где стоял фотограф. А учитывая необходимость заново отрегулировать освещение, это займет не меньше часа. Затем он спросил Киттен, не хочет ли она подняться на крышу покурить. Она согласилась, и они вдвоем отправились на крышу, хотя мы сомневались в том, что кто-либо из них вообще курит. Нас порадовало, что они так быстро нашли общий язык.
– Пошли, – велела мне Роттвейлер, довольно улыбаясь, – она сама разберется, что делать, и вернется.
В машине по пути назад, в лондонский офис, Роттвейлер попросила меня позвонить бухгалтеру и узнать, как много модель Мельпомена Роджерс получала заказов.
– Она ленивая штучка. Все время в отпуске, ест макароны. И еще узнай, какой у нее вес сейчас.
Меня это поручение изрядно позабавило.
Спрос на Киттен возник незамедлительно, как только результаты ее экспресс-фотосессии были разосланы в Англию, Италию, Францию и Америку во все представительства «Вог». Они принесли ей немало пользы – с ней готов был заключить контракт Мюррей Мартини. Все оценивали ее красоту по-разному. Одни видели в ней архетип «сиротки», «ребенка», венчающий конец эры блистательных супермоделей, другие находили, что ее отличает «чарующая простота», но было ясно, что вскоре Киттен станет одной из самых востребованных моделей «Мейджор». Но имелись и проблемы – ее худоба порой вызывала негативную реакцию и была определена как чрезмерная. Кто-то даже назвал Киттен «скелетоподобным уродцем», многие не решались продвигать ее, боясь нападок со стороны общественности, нередко обвиняющей модные журналы за насаждение культа нездоровой худобы, стремления к похуданию, следствием чего является анорексия – заболевание, постигшее множество девушек-подростков, желающих походить на своих кумиров. Мало кто знал, что Киттен не делала ровным счетом ничего, чтобы сохранить фигуру, напротив – ела больше, чем едят обычно, но не прибавляла ни грамма. Но у нее была одна особенность, нехарактерная для моделей, – невысокий рост, всего лишь пять футов шесть дюймов. Однажды я спросил Роттвейлер, не маловато ли это для модели.
– Нет, конечно, – ответила она, – маленький рост – ее изюминка.
– Изюминка?
– Именно. То, что делает Киттен неповторимой. У Синди есть родинка, у Кары – крупные зубы, у Зули – большой размер ноги, у Сьюзан – большой рот, у Лорен Хаттон – щербинка между зубами… У красивой женщины обязательно должна быть какая-то аномалия, некий недостаток, который будет лучшим продолжением ее достоинств.
Мисс Роттвейлер видела будущее Киттен достаточно ясно. Для нее это было так же просто, как для талантливого шахматиста просчитать возможные ходы несложной партии, – не нужно отвоевывать нишу, Киттен слишком индивидуальна. Роттвейлер не стоило больших усилий продвигать ее в качестве ферзя по «клеткам» давно размеченного поля фэшн-бизнеса.
ЮШКА
Вскоре я познакомился с Юшкой, моделью, чье внезапное предательское бегство из агентства едва не вызвало у Роттвейлер сердечный приступ. Я возвратился в Нью-Йорк на несколько дней и затем сразу же первым классом полетел обратно в Париж в качестве сопровождающего Сьюзан. Поначалу меня удивило, что Роттвейлер заказала для меня билеты бизнес-класса, но вскоре понял, что когда речь идет о необходимости опекать ее подопечную, она не скупится на расходы. Что ж, я не возражал против сверхкомфортного путешествия в обществе красивой женщины, чье ни к чему не обязывавшее кокетство поднимало мне настроение.
– Ты всегда будешь летать первым классом, Чарли, – объявила мне Ротти через пару недель. – Мне очень нужна твоя помощь, и я не хочу экономить на тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109