Ей хватало и цинизма, и амбициозности, но Киттен регулярно попадала в ситуации, когда приходилось переживать синдром «разбитого сердца». Девушке удавалось находить именно таких любовников, которые причиняли больше всего неприятностей.
После модного фотографа, который воображал, будто он художник, ее бойфрендом стал рок-певец. Тот считал себя выдающимся актером. Ему на смену пришел актер, страдающий чудовищной манией величия. И все они были ее «великой любовью».
Я видел ее вторую пассию несколько раз. Однажды мы были на рок-концерте его группы «Цитадель» в «Мэдисон-Сквер-Гарден» вместе с Карой, Киттен и Зули. Звали его Дерек. Это было первое их выступление на столь знаменитой площадке. Они играли с воодушевлением, заводили своих фанатов и даже заставили меня почувствовать, что я старик, потому что уже не способен так бурно реагировать на происходящее, как окружающие меня зрители, среди которых было много девочек в формах самых разных колледжей.
Китген находилась в таком возбуждении, что стояла на цыпочках все время, пока группа работала на сцене. Но были там и немного разочарованные тридцатилетние фанаты рока, которые пришли послушать более известных музыкантов, а не начинающих юнцов, к тому же тех, кто сидел позади нас, раздражало, что за Киттен им ничего не видно. А поскольку с нами пришла еще и Зули, то закончилась стычка тем, что последняя громко закричала в ответ на требования сесть на место и не загораживать вид на сцену: «Вы хоть знаете, кто я? Если не заткнете свой рот, я вас вышвырну отсюда!»
Кара тоже встала. Девушки принудили подняться и меня. Не знаю почему, но я не находил выступление группы настолько удачным, чтобы подниматься ради него с места. Да и вообще группа как-то не слишком успешно играла в тот день. Но толпа усердно подхлестывала и подогревала страсти гиканьем, улюлюканьем, аплодисментами и выкрикиванием имен музыкантов. В целом «Цитадель» была недурна, но, чтобы оценить их по-настоящему, нужно было родиться в Англии и помнить времена «Битлз». Песни немного цепляли лиричностью и даже сентиментальностью, но я не запомнил ни одного названия композиций. Тем не менее музыканты были одеты со вкусом, играли громко и сильно действовали на впечатлительных девушек.
Дерек был солистом группы. В розовом эдвардианского покроя костюме (хотя вряд ли эдвардианцы носили костюмы розового цвета) он выглядел немного пьяным. Пошатывался, качаясь, но, видимо, специально, потому что когда мы подошли к нему после концерта, он был совершенно трезв, спокоен и адекватен.
Киттен бросилась в его объятия и замерла в них так, словно целью всей ее жизни было прильнуть к нему и не расставаться с ним.
Я очень удивился, узнав, что Дерек – американец. По произношению я принял бы его за выпускника Оксфорда и потомка знатной фамилии. А между тем выяснилось, что он провел детство в Милуоки и переехал в Англию с родителями уже подростком. Трудно поверить, что человек может так быстро и беспроблемно адаптироваться, но в случае с Дереком я готов был признать, что он необычайно привлекателен, открыт и приятен в общении. Еще он казался на редкость невинным на фоне других немного грубоватых участников группы. Грациозный и очень доброжелательный к каждому из нас, особенно горячо он благодарил зато, что мы пришли на концерт, и всячески давал нам понять, что для него очень важно знать, что мы думаем о нем.
Киттен и Дерек стали красивой парой. Они очень подходили друг другу, даже ростом – оба невысокие. Удивительно, что такой миниатюрный молодой человек, как Дерек, на сцене представлялся грандиозным.
И у Киттен и у Дерека даже внешность была одного Типа – северного – и длинные волосы, сходные по цвету. Со спины нелегко отличить, кто из них кто. Но походка Киттен отличалась большей легкостью, и ее волосы сильнее блестели, если рассматривать их при дневном свете.
Мне Дерек понравился. Но Роттвейлер имела на его счет другое мнение.
– От музыкантов ничего хорошего не жди, – заявила она, когда я рассказал о том, что произошло после концерта.
– Но он очень мил. И вежлив. Весьма умен и вменяем. И, похоже, влюблен в Киттен.
– Возможно. Но я еще не видела музыканта, который бы не оказывал на девушек дурного влияния. Все они влюблены поначалу. А потом оказываются наркоманами.
– Пожалуй…
– Если даже не колются, то все равно наркоманы, сексуальные или и стероидные, не важно, но от них одни неприятности.
– Да, вероятно. – Я кивнул в ответ. – Я тоже считаю, что большинство звезд рок-музыки идиоты и психопаты. Но иногда среди них попадаются и очень талантливые художники.
– Художники? Еще хуже! Большинство художников люди со странностями и тоже любители кайфа.
– Я думал, вы были знакомы с Энди Уорхолом.
– Это другое дело. Он был бизнесменом. Все его штучки и выходки рассчитаны на публику и только.
– Но он был великим художником.
– Да, но он был умен. И не рефлексировал понапрасну. Большинство художников – параноики, зацикленные на своих переживаниях. Не видят мир в реальном свете. А все потому, что сначала привыкают убегать от реальности с помощью фантазий, а потом с помощью наркотиков. И все заканчивается саморазрушением. Я не хочу, чтобы ты докатился до такого.
– Хорошо. А как насчет Боно? – Я знал, что она знакома с ним лично благодаря посредничеству Кары и Зули.
Роттвейлер улыбнулась:
– Он очень мил, но он ирландец. И к тому же женат.
Я не представлял, какое место отводилось ирландцам в мировоззрении Ротти, но, видимо, они занимали там привилегированное положение.
– А этот Эрик… мне он не нравится…
– Дерек, – поправил я.
– Какая разница? С ним что-то не так. Уверена, он наркоман.
– Но как вы можете это говорить? Вы же его совсем не знаете.
– Все рок-звезды наркоманы. Запомни, дорогой мой, наркотики и нарциссизм – родственные пороки.
Роттвейлер нельзя было отказать в наблюдательности, но многие свои принципы она формулировала на основе опыта шестидесятых. Я мог понять ее опасения – ей довелось потерять немало девушек из-за наркотиков, некоторые из них были влюблены в музыкантов, но я не мог принять ее безапелляционные обобщения. Я находил, что Дерек – джентльмен, но Ротти это не интересовало.
– Боно… – добавила она, отдернув занавеску и посмотрев на реку, – он до сих пор женат?
– Да, – подтвердил я.
– Вот-вот, если они не геи и не наркоманы, значит, женаты. Сделай выводы.
Дерек наркоманом не был, во всяком случае, наркоманом-самоубийцей. Возможно, он и пробовал наркотики, но скорее ради эксперимента после чтения «Голого завтрака» и прослушивания «Велвет андеграунд».
Мои предположения подтвердились позднее, когда я был послан привезти Киттен обратно, вырвав из круговерти тура «Цитадели», который назывался не иначе как «Хедстронгтур» и был устроен ради рекламы их нового одноименного альбома и сингла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109