Но единственная магия, в которую она свято верила, была магией денег, психологической манипуляции, лести и здравого смысла. Возможно, я стал ее единственной ошибкой – она приписала мне наличие тех качеств, которых у меня отродясь не было.
Полное имя Зули звучало как Эрзули. Ее назвали так в честь богини любви и страсти вуду.
Божественная Эрзули являла собой воплощение красоты, нежности и великолепия, но не было ничего опаснее, чем навлечь на себя ее гнев, вызвать раздражение или ревность. Некоторые называли ее Сиреной, она могла оказать деятельную помощь в вопросах любви и благосостояния. Приношениями, которые Эрзули принимала весьма охотно, считались ром, шоколадные и кофейные ликеры, крепкие сигары, сладости и пирожные с голубой и желтой глазурью. Иногда Эрзули называли слишком переменчивой и легкомысленной, тщеславной богиней. Кроме того, она была покровительницей лени и праздности. Вероятно, одним из ее символов можно считать Бетти Буп, которая обожала джаз и, когда звезда Луи Армстронга начала клониться к закату, подхватила угасающий факел негритянской музыкальной эпохи и не позволила забыть о ней окончательно. Верили также в то, что одержимые Эрзули смертные становятся похожи на необъезженных диких лошадей. Они неукротимы и страстны и готовы бесконечно предаваться любви и танцам.
Зули, как одна из самых шикарных супермоделей, была достойна своего божественного имени и восторженного поклонения. Весьма бойкая и дерзкая на язык, она была настолько самовлюбленной, что вряд ли могла кому-то отвечать взаимностью и вообще снизойти до чьих-либо просьб, что, безусловно, и свидетельствовало о разнице, существовавшей испокон веков между богинями и супермоделями.
Зули Рене Стюарт, по слухам, была по материнской линии чуть ли не наследницей каких-то африканских принцесс, а по отцовской принадлежала к шотландскому королевскому роду. Ее отец служил офицером в британской армии, хотя, по другим сведениям, она была всего лишь дочерью фотомодели из Брикстона и австралийца, работавшего пилотом на американских рейсах. Я допускаю правдивость любой из двух историй. Но все это не имело значения, потому что Эрзули по праву считалась принцессой и для африканцев, и для европейцев, и даже для иудеев и мусульман, потому что не было в мире модели, которая бы выглядела эффектнее в бикини или двигалась бы грациознее нашей Зули по подиуму.
Кожа Зули при разном освещении могла казаться то светлой, то очень смуглой. Этой ее особенностью успешно пользовались визажисты и в зависимости от цвета одежды и макияжа усиливали ей тот или иной оттенок. При желании она могла сойти и за негритянку и за креолку, но скулы и нос выдавали в ней скорее египетскую царицу. Сама Зули, безусловно, считала себя королевой Шебой. Если бы меня спросили, какого цвета у нее глаза, я бы ответил – зеленые. Не слишком подходящий цвет для африканки, но я не уверен, что он натуральный. Однако остальное точно было настоящее, за исключением волос, – их можно считать произведением искусства Раймундо или Хосе Руколы. Что касается тела, то оно не подвергалось пластической коррекции.
Большинство моделей нашего агентства регулярно посещали тренажерные залы, тем более что «Мейджор» снабжало девушек специальными картами на бесплатное пользование фитнес-центром. Даже самые юные модели агентства Роттвейлер не мучили себя изнурительными диетами, они предпочитали сбросить лишние килограммы с помощью здоровых физических нагрузок.
Однако Зули, которая достигла пика своей модельной карьеры, не прилагала вообще никаких усилий к тому, чтобы поддерживать себя в надлежащей форме. Ее фитнес-рацион включал водку, кокаин, табак и полное отсутствие пищевых ограничений. Однажды на вечеринке в Сохо она попросила меня отнести ее на руках с первого этажа на третий. Я это сделал, получив истинное удовольствие.
Мы были любовниками, но когда я припоминаю особенности наших интимных отношений, мне кажется, они так же нереальны, как просмотренные очень давно фильмы о романтической страсти. Я могу воспроизвести в памяти многие визуальные сцены, но не в силах воскресить никаких переживаний и размышлений. Но возможно, все это лишь потому, что роскошная чувственная аура Зули затмевала все нематериальные сферы. Она стала первой супермоделью, с которой у меня случился роман. Но роман этот был невероятно горячим. Тем не менее теперь могу заявить со всей ответственностью, что я не значил для нее абсолютно ничего. Она не испытывала ко мне никаких чувств. Я был для нее только проходящим развлечением, кратковременным и маловажным. Именами таких, как я, была забита ее телефонная книжка. Но для меня этот опыт бесценен. Я многому у нее научился.
До того как мы сошлись с Зули, я, проработав полгода в агентстве, едва мог назвать десяток имен наиболее значительных сотрудников и столько же имен моделей. Благодаря Зули я научился мгновенно узнавать каждого в лицо. Идея обратить на меня внимание возникла у нее из-за того, что она слишком часто видела нас вдвоем с Карой, и, как правило, при встрече мы мило улыбались друг другу. Затем мы обменялись с ней телефонами и иногда перезванивались, ну а потом уже Зули стала любезничать, поняв, что, сблизившись со мной, она, вероятно, получит возможность косвенно оказывать влияние на Роттвейлер. Но поскольку Зули никогда не бывала в офисе, она так и не смогла узнать правду о том, что Чарли так же мало значил для Мисс Роттвейлер, как для нее какой-нибудь случайный статный красавчик на одну ночь.
Благодаря нескольким удачно заключенным контрактам Сьюзан удалось заработать довольно большие деньги, и у нее появилась идея вложить их в предметы искусства. Роттвейлер сообщила, что я был художником. Сьюзан тут же сделала вывод, что я гений и к тому же непогрешимый эксперт в области живописи. Я непременно должен давать ей советы всякий раз, когда ей захочется что-либо купить. Я посоветовал вложить деньги в произведения некоторых еще молодых, но многообещающих художников, и в благодарность за такую услугу Сьюзан пригласила меня отобедать в ресторане, который пользовался успехом у творческой элиты и звезд модельного бизнеса. Я пытался описать ей направление в искусстве, в котором сам предпочитал работать, когда у входа в зал появилась Зули в сопровождении двух братьев-близнецов, итальянских миллионеров. Девушки обменялись ритуальными объятиями и поцелуями, обязательными в качестве приветствия в кругу великой троицы «Мейджор». Мы с братьями тоже вынуждены были последовать их примеру и расцеловаться как старые знакомые.
– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась Зули, обращаясь к Сьюзан.
– Мы отмечаем кое-какие удачные приобретения, – объяснила Сьюзан, – я очень признательна Чарли за помощь и советы по части искусства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Полное имя Зули звучало как Эрзули. Ее назвали так в честь богини любви и страсти вуду.
Божественная Эрзули являла собой воплощение красоты, нежности и великолепия, но не было ничего опаснее, чем навлечь на себя ее гнев, вызвать раздражение или ревность. Некоторые называли ее Сиреной, она могла оказать деятельную помощь в вопросах любви и благосостояния. Приношениями, которые Эрзули принимала весьма охотно, считались ром, шоколадные и кофейные ликеры, крепкие сигары, сладости и пирожные с голубой и желтой глазурью. Иногда Эрзули называли слишком переменчивой и легкомысленной, тщеславной богиней. Кроме того, она была покровительницей лени и праздности. Вероятно, одним из ее символов можно считать Бетти Буп, которая обожала джаз и, когда звезда Луи Армстронга начала клониться к закату, подхватила угасающий факел негритянской музыкальной эпохи и не позволила забыть о ней окончательно. Верили также в то, что одержимые Эрзули смертные становятся похожи на необъезженных диких лошадей. Они неукротимы и страстны и готовы бесконечно предаваться любви и танцам.
Зули, как одна из самых шикарных супермоделей, была достойна своего божественного имени и восторженного поклонения. Весьма бойкая и дерзкая на язык, она была настолько самовлюбленной, что вряд ли могла кому-то отвечать взаимностью и вообще снизойти до чьих-либо просьб, что, безусловно, и свидетельствовало о разнице, существовавшей испокон веков между богинями и супермоделями.
Зули Рене Стюарт, по слухам, была по материнской линии чуть ли не наследницей каких-то африканских принцесс, а по отцовской принадлежала к шотландскому королевскому роду. Ее отец служил офицером в британской армии, хотя, по другим сведениям, она была всего лишь дочерью фотомодели из Брикстона и австралийца, работавшего пилотом на американских рейсах. Я допускаю правдивость любой из двух историй. Но все это не имело значения, потому что Эрзули по праву считалась принцессой и для африканцев, и для европейцев, и даже для иудеев и мусульман, потому что не было в мире модели, которая бы выглядела эффектнее в бикини или двигалась бы грациознее нашей Зули по подиуму.
Кожа Зули при разном освещении могла казаться то светлой, то очень смуглой. Этой ее особенностью успешно пользовались визажисты и в зависимости от цвета одежды и макияжа усиливали ей тот или иной оттенок. При желании она могла сойти и за негритянку и за креолку, но скулы и нос выдавали в ней скорее египетскую царицу. Сама Зули, безусловно, считала себя королевой Шебой. Если бы меня спросили, какого цвета у нее глаза, я бы ответил – зеленые. Не слишком подходящий цвет для африканки, но я не уверен, что он натуральный. Однако остальное точно было настоящее, за исключением волос, – их можно считать произведением искусства Раймундо или Хосе Руколы. Что касается тела, то оно не подвергалось пластической коррекции.
Большинство моделей нашего агентства регулярно посещали тренажерные залы, тем более что «Мейджор» снабжало девушек специальными картами на бесплатное пользование фитнес-центром. Даже самые юные модели агентства Роттвейлер не мучили себя изнурительными диетами, они предпочитали сбросить лишние килограммы с помощью здоровых физических нагрузок.
Однако Зули, которая достигла пика своей модельной карьеры, не прилагала вообще никаких усилий к тому, чтобы поддерживать себя в надлежащей форме. Ее фитнес-рацион включал водку, кокаин, табак и полное отсутствие пищевых ограничений. Однажды на вечеринке в Сохо она попросила меня отнести ее на руках с первого этажа на третий. Я это сделал, получив истинное удовольствие.
Мы были любовниками, но когда я припоминаю особенности наших интимных отношений, мне кажется, они так же нереальны, как просмотренные очень давно фильмы о романтической страсти. Я могу воспроизвести в памяти многие визуальные сцены, но не в силах воскресить никаких переживаний и размышлений. Но возможно, все это лишь потому, что роскошная чувственная аура Зули затмевала все нематериальные сферы. Она стала первой супермоделью, с которой у меня случился роман. Но роман этот был невероятно горячим. Тем не менее теперь могу заявить со всей ответственностью, что я не значил для нее абсолютно ничего. Она не испытывала ко мне никаких чувств. Я был для нее только проходящим развлечением, кратковременным и маловажным. Именами таких, как я, была забита ее телефонная книжка. Но для меня этот опыт бесценен. Я многому у нее научился.
До того как мы сошлись с Зули, я, проработав полгода в агентстве, едва мог назвать десяток имен наиболее значительных сотрудников и столько же имен моделей. Благодаря Зули я научился мгновенно узнавать каждого в лицо. Идея обратить на меня внимание возникла у нее из-за того, что она слишком часто видела нас вдвоем с Карой, и, как правило, при встрече мы мило улыбались друг другу. Затем мы обменялись с ней телефонами и иногда перезванивались, ну а потом уже Зули стала любезничать, поняв, что, сблизившись со мной, она, вероятно, получит возможность косвенно оказывать влияние на Роттвейлер. Но поскольку Зули никогда не бывала в офисе, она так и не смогла узнать правду о том, что Чарли так же мало значил для Мисс Роттвейлер, как для нее какой-нибудь случайный статный красавчик на одну ночь.
Благодаря нескольким удачно заключенным контрактам Сьюзан удалось заработать довольно большие деньги, и у нее появилась идея вложить их в предметы искусства. Роттвейлер сообщила, что я был художником. Сьюзан тут же сделала вывод, что я гений и к тому же непогрешимый эксперт в области живописи. Я непременно должен давать ей советы всякий раз, когда ей захочется что-либо купить. Я посоветовал вложить деньги в произведения некоторых еще молодых, но многообещающих художников, и в благодарность за такую услугу Сьюзан пригласила меня отобедать в ресторане, который пользовался успехом у творческой элиты и звезд модельного бизнеса. Я пытался описать ей направление в искусстве, в котором сам предпочитал работать, когда у входа в зал появилась Зули в сопровождении двух братьев-близнецов, итальянских миллионеров. Девушки обменялись ритуальными объятиями и поцелуями, обязательными в качестве приветствия в кругу великой троицы «Мейджор». Мы с братьями тоже вынуждены были последовать их примеру и расцеловаться как старые знакомые.
– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась Зули, обращаясь к Сьюзан.
– Мы отмечаем кое-какие удачные приобретения, – объяснила Сьюзан, – я очень признательна Чарли за помощь и советы по части искусства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109