Я собирался спросить у Сьюзаи, чем вызвано ее столь негативное отношение к девушке, но ко мне подошел Мистлето. Лицо у него было настолько густо покрыто макияжем, что краска начала течь от пота.
– Идем со мной!
– Минутку!
– Немедленно, сейчас же!
– Что за срочность, Ортон?
– Китген! – прошептал он. – Она немного не в себе.
Сьюзан все еще разговаривала с кем-то о пользе молока, а сумасшедший хореограф уже тащил меня к выходу из комнаты.
– Она заперлась в туалете и не выходит!
– Почему?
– Не знаю. Кричала всем: «Пошли вон!» – а теперь вообще молчит. У нас еще такого не случалось. Никогда!
Он указал на дверь в конце зала, в которую барабанила топ-модель из другого агентства.
– Ступайте, займитесь делом, – велел я Мистлето, – я ее вытащу.
Я подошел к двери, но девушка продолжала стучать по ней как одержимая.
– Не отвечает?
– Кто? – Девушка посмотрела на меня в недоумении.
– Киттен. Это она заперлась там.
– Ну, так вытащите ее оттуда, я хочу писать.
Я постучал в дверь.
– Киттен! Это Чарли!
Зная Киттен, я полагал, что она забилась в сортир, чтобы, сидя на унитазе, беседовать по телефону со своим бойфрендом. Я постучал еще раз, но ответа не последовало.
– Китген, это Чарли, с тобой все в порядке?
И снова молчание.
Модель, стоящая рядом, была уже на грани нервного срыва.
– Что она там себе воображает! Пусть хоть дверь откроет, мне нужно в туалет перед шоу!
Я не знал, что предпринять, но прибежал Мистлето. В своей обычной истерической манере он начал жаловаться:
– Нам надо ее вытащить. У нее же первый выход!
Потоптавшись немного, он снова умчался куда-то. Я уже присмотрелся к замку и пришел к выводу, что открыть его нетрудно – довольно примитивный замок, из тех, что обычно ставят на двери ванных. Я достал нож и открыл его. Киттен сидела на унитазе, одетая, с сигаретой в руке. Я вытолкнул возмущенную модель вон и захлопнул дверь. Надо было привести Китген в чувство.
– Очнись. – Я потряс ее за плечо.
Кое-как я заставил Киттен подняться. Она едва держалась на высоких каблуках. Медленно открыла глаза и посмотрела на меня в полубреду. Но затем произошло то же, что и всегда, когда она видела меня, – Киттен улыбнулась.
– Чарли! Привет, Чарли! А что ты делаешь в туалете?
– Я взломал замок. Хотел убедиться, что ты еще жива.
– О да. Вполне. – Она говорила как во сне, но это было даже забавно.
– Пойдем, тебе пора, шоу скоро начнется.
– Не хочу, мне оно не нравится.
– Надо идти, иначе будет скандал. Я хорошо знаю Мистлето, не дай Бог сорвать его планы. Соберись с силами, и пойдем.
– Мне нужно кое-что… порошок… он у меня в сумке, можешь найти ее…
Разумеется, меня привела «в восторг» просьба принести ей порцию наркотика, но выхода не было. Судя по всему, она слишком плохо себя чувствовала и без дозы работать была не в состоянии. Я вышел за дверь и разыскал ее сумку, перетряхнув все, что в ней лежало. Под руку попалась страница из какого-то журнала, свернутая самым подозрительным образом.
– Это он?
– Нет, это плохой порошок.
– А хороший где?
– В маленькой баночке.
Я нашел баночку и подал Китген.
– О да! – Она глубоко вздохнула. – Это он.
Киттен сняла крышку и вдохнула порошок сначала одной ноздрей, затем другой по несколько раз. И ожила немедленно.
– Хочешь немножко?
Она протянула мне баночку, но я отказался.
– Мне не нравится твое состояние, – заметил я.
– Не беспокойся, все это ерунда. – Она разглядывала себя в зеркало и как-то неуверенно проводила пальцами по лицу.
Кто-то постучался в дверь.
– Киттен! Киттен! Отвечай сейчас же! – завопил Мистлето.
– Извини, дорогой. – Она открыла дверь и высунулась наружу: – Ортон, милый, мне немного нехорошо. Надо было немного отдохнуть. Я через минуту приду.
– Шоу начинается!
– Без меня не начнут, – рассмеялась она в ответ и, обняв меня, крепко поцеловала в губы. – Ты самый лучший, Чарли, лучше всех!
– Можно поговорить с тобой чуть позже? – спросил я.
– Давай выпьем вместе. Приходи за мной и поедем в отель.
– Ты в «Ритце»?
– Нет, в «Рафаэле». Приходи в семь.
Обычно я стоял за сценой во время показа, но на этот раз мне хотелось посмотреть на шоу из зала. Я нашел место у самого края подиума, где всегда толпились оголтелые фанаты, жаждущие наблюдать поближе. Киттен вышла третьей – безупречная, блистательная, уверенная в себе, словно королева. Молли Уитни встала и аплодировала в течение всего представления. Киттен была просто уникальна, она приковывала к себе всеобщее внимание.
Девушки принимали восторги как должное, расхаживая по подиуму, но никто не был настолько сексуален и привлекателен, как Зули и Сьюзан. Сьюзан вышла последней в шелковой черной рубашке и бархатных брюках. Подняв руки над головой, она повела бедрами, и зрители взвыли от восхищения. Молли Уитни крикнула: «Браво!»
Сьюзан не знала, что я нахожусь совсем рядом, но у края подиума повернулась и на минуту задержала свой взгляд именно на том месте, где я стоял в темноте. На смену ей уже шла Дженни в солнечных очках и пластиковом дождевике, в туфлях на очень высоких каблуках. Но дойдя до центра подиума, Сьюзан на обратном пути снова покачала бедрами и исчезла за сценой под гул аплодисментов и криков поклонников.
Неизвестно, отчего мне пришла в голову мысль, что столь необычное поведение Сьюзан на сцене обусловлено ревностью к Дженни. Ей не хотелось, чтобы публика принимала соперницу с таким же восторгом, как ее. Но тут случилось самое неприятное и неожиданное – во втором заходе Сьюзан толкнула Дженни так, что та упала бы, если бы стоящий у края подиума Хал Рубен– штейн, редактор модного журнала для мужчин, красавец атлетического сложения с крепкими руками, не подхватил ее и не поддержал. Дженни запечатлела поцелуй у него на щеке и вернулась в строй. Публика восприняла инцидент как уловку постановщика, но я знал, что это не так. Дженни улыбалась бесчисленным вспышкам фотокамер, и всем было ясно, что родилась новая звезда, но я по-прежнему был озадачен выходкой Сьюзан.
Я так и не пошел за кулисы, но позвонил Сьюзан на мобильный.
– Привет, Чак, – прочирикала она. Когда она хотела меня позлить, то называла Чак, зная, что я ненавижу это имя.
– Как ты могла такое сделать?
– Сделать что?
– Толкнуть девушку.
– Это была случайность.
– Черт.
– Но ей только на пользу.
– Почему?
– Ну, как же, такой восторг!
– Тебе аплодировали не меньше.
– Неудивительно. Но я супермодель, а она нет.
– Ей всего восемнадцать.
– Надеюсь, она доживет до девятнадцати.
Сьюзан отключила телефон. Я так и не успел объяснить, что все приняли происшествие за намеренный трюк Ортона Мистлето и восхищались его гениальностью, поскольку Хэл так и не признал, что падение Дженни было для него полной неожиданностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109