- Вот и получается: воспользуешься той малостью, которую тебе
предлагает жизнь, а какой-то тип вроде Сеймура винит тебя во всех смертных
грехах, - продолжает философствовать дама в розовом.
- Вы смотрите на вещи вполне реально.
- Я рада, что вы разделяете мои взгляды, - отвечает Дороти,
истолковав мои слова исключительно в свою пользу. - Мы с вами не станем
много мнить о себе и не будем требовать для себя особого меню. Пока такой
человек, как Сеймур...
Она останавливается на полуслове, потому что кельнер приносит кофе и
коньяк в очень маленьких рюмочках - только для вкуса.
- Говорят, будто очень горячий кофе быстро старит... - замечает дама
в розовом, посматривая на чашку, от которой поднимается пар.
- Все приятное понемногу старит. Но, надеюсь, вас это еще не должно
тревожить.
- Тревожит, и еще как, - задумчиво отвечает Дороти и протягивает
красивую белую руку к фарфоровой чашке. - Будь что будет! Кофе или пьют
горячим, или вообще не пьют.
Дороти отпивает несколько небольших глотков и снова возвращается к
прерванной теме:
- Сеймур может воображать себя важным сеньором и пренебрегать
крохами, потому что он ни в чем не нуждается. Но кто ему дал право судить
других? Как видите, Майкл, я сама ничего не скрываю, что касается моей
личной жизни, я перед вами как на духу, искренность - моя ахиллесова пята,
но терпеть не могу, когда другие роются в моем белье, чтобы потом плести
всякие небылицы. Можно подумать, что я только тем и занимаюсь, что
перемываю косточки Уильяму и его мужественной секретарше.
- Он просто ревнует вас, - снова вставляю я.
- Не верю. Он давно перестал меня ревновать.
- Давно?
- Ну да. В сущности, Сеймур и есть тот бывший студент-болтун... моя
первая любовь...
Идея поехать в порт принадлежит Дороти, потому что такого рода идеи
всегда выдвигает она.
Происходит это по окончании послеобеденного заседания, когда
незаметно для себя я снова оказался в знакомой компании. Хиггинс и Берри
почти в один голос протестуют: порт, особенно при таком ужасном ветре, их
абсолютно не привлекает. Сеймур, по своему обыкновению, лишь пожимает
плечами, а Грейс, как всегда, не говорит ни да ни нет.
Тем не менее через каких-нибудь полчаса мы вчетвером уже глазеем на
порт или на то, что мы объявили портом, потому что в этом городе порт
можно видеть всюду; и очень часто, сворачивая с одной улицы на другую,
обнаруживаешь, что у тебя перед глазами вместо трамвая движется пароход.
Погода не так уж плоха - не солнечно и не пасмурно, так, серединка на
половинку. Сквозь серые влажные тучи время от времени проглядывают
солнечные лучи, и в такие мгновения окружающий пейзаж напоминает человека,
который нарочно хмурится, чтобы подавить улыбку.
При виде того, как разгружают и нагружают пароходы, Дороти приходит
новая идея: совершить на моторке морскую прогулку. Сеймур, верный своей
привычке не спорить с женщиной по пустякам, не возражает. Грейс
воздерживается от каких-либо суждений, я тоже.
Моторные лодки аккуратно, одна к одной, выстроились в небольшом
рукаве, словно сардины в банке. На набережной ни души - мы единственные
любители прогулок в такую погоду. Под предводительством Дороти мы
направляемся к изящной "Ведетт". Отделанная красным деревом, она своей
кормой и сиденьями напоминает роскошный "плимут" Сеймура.
- Не слишком увлекайтесь скоростью, - предупреждает владелец, увидев,
что за руль садится женщина, точнее, дама в розовом. - Мотор очень мощный,
и при таком волнении...
- Не беспокойтесь, ничего с вашей жемчужиной не случится, -
успокаивает его Дороти.
- Моя лодка застрахована, - отвечает человек и с достоинством плюет в
воду. - Я беспокоюсь о вас...
- Дама тоже застрахована, - поясняет Сеймур. - Вы же застрахованы,
Дороти, не так ли?
- Застрахована от чего? - оборачивается женщина.
- От роковых ошибок, разумеется.
- Вам не кажется, Уильям, что в последнее время вы слишком часто и не
всегда удачно шутите? - вполголоса замечает дама в розовом.
Она заводит мотор, плавно трогается с места, умело выруливает на
шпалеры сардин и устремляется к выходу из гавани. Рев мотора переходит в
ровное глухое гудение. Дороти сильно нажимает на газ, и наша "Ведетт" с
нарастающей скоростью проносится мимо громадных черных туловищ торговых
пароходов.
Мы втроем устроились на широком мягком сиденье позади рулевого. Я и
Сеймур - по бокам, Грейс - посередине. Дама в черном застыла в такой
деловой позе, словно находится не на прогулке, а в зале симпозиума.
Впереди, на расстоянии нескольких сотен метров, между оконечностями двух
волнорезов, темнеет беспокойная поверхность открытого моря. Степень
волнения мы устанавливаем более точно, как только наше водное такси,
вырвавшись из оберегающих объятий волнорезов, взмывает вверх как бы для
того, чтобы продолжить путь по воздуху, а затем камнем падает в пропасть.
Сотрясение столь внезапное, что даже Грейс выходит из оцепенения, не
проявляя, впрочем, никаких признаков беспокойства.
Лодка мчится навстречу волнам, что уменьшает риск опрокинуться. Зато
скорость ее все возрастает, она сигает с волны на волну, а так как волны
эти не настолько часты, как нам хотелось бы, наше такси нередко ныряет в
пенящуюся бездну, и все сотрясается от драматического раздвоения: то ли
превратиться в самолет, то ли следовать по путям подводных лодок. Над
передней частью лодки, где мы находимся, установлен прозрачный
плексигласовый колпак, без которого мы давно бы вымокли до костей. Мотор
работает напряженно, а когда взлетаем на пенистый гребень волны, винт
зловеще тарахтит в воздухе. Мы движемся все стремительней, взлеты и
провалы становятся все чаще, море играет с нами в колыбельку. Волны с
шипением окатывают пластмассовый короб, и у нас такое ощущение, будто мы
болтаемся в открытом море, запрятанные в бутылку.
- Дороти явно увлекается, - изрекает Грейс, однако ветер воет с такой
силой, что ее почти не слышно.
- Безумства она любит, особенно если за них не надо платить, - ровным
голосом говорит Сеймур.
Больше за все время никто не сказал ни слова. Всего лишь две реплики,
которых Дороти не слышит, но, кажется, угадывает, потому что скорость
возрастает, словно Дороти не терпится во что бы то ни стало растормошить
эти два бесстрастно восседающих существа и заставить их вскрикнуть:
"Довольно!"
Лодка то поднимается, то зарывается в огромные борозды из черной воды
и белой пены, корпус ее угрожающе сотрясается, брызги свирепо хлещут по
пластмассовому колпаку, хищно разинутые пасти волн время от времени
заглатывают лодку, и кажется, что мы сейчас отправимся на дно, однако
крикнуть "довольно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78