Отсюда
выбраться, однако, не так-то легко, потому что перед расставанием
большинство присутствующих впадает в умиление, при этом люди обмениваются
рукопожатиями, визитными карточками и последними снимками, так что
движение у выхода совершенно застопорилось.
- А, мистер Коев. А мы вас ищем, - слышится позади гулкий бас
Хиггинса. - Вы после обеда участвуете в экскурсии, не так ли?
Забыл сказать, что в ознаменование исторического события учредители
придумали какую-то экскурсию. Я, разумеется, не испытываю к ней особого
интереса, как, впрочем ко всяким групповым поездкам в огромных автобусах,
и потому спешу сказать глухому, что весьма сожалею, но...
- Мы тоже крайне сожалеем, - заявляет мистер Хиггинс, имея в виду не
только себя, но и мистера Берри, который появился тут же, как всегда
потный и сонный. - Вот вам визитная карточка с моим адресом, - торопится
мистер Скелет. - Если вы все же решите что-нибудь предложить нам для
издания...
- ...и если у вас появится желание погостить у нас в Штатах... -
добавляет Берри, протягивая и свою визитную карточку.
- Черкните два слова или дайте телеграмму! - подытоживает Хиггинс.
Затем следуют горячие рукопожатия и дружеские похлопывания по плечу.
В момент этой трогательной церемонии оставляет свое кресло и
приближается к нам мистер Сеймур. Выждав, пока эти двое удалятся, он
спрашивает:
- Что же они вам предложили? Гонорар или стипендию?
- Что-то в этом роде.
- До чего наивные люди, - пожимает плечами Сеймур. - Такие вот глупцы
все еще верят, что неудобства, причиняемые тем, что человек водит дружбу с
Америкой, с лихвой покрываются какой-то стипендией.
- Вы слишком скептически оцениваете свою родину.
- Я все оцениваю скептически, в том числе и родину... и некоторых
своих соотечественников. - И, меняя тему, спрашивает: - После обеда вы,
вероятно, будете провожать свою дорогую Дороти?
- Придется.
- Что касается меня, то увы, я лишен возможности присутствовать на
этом трогательном торжестве. Но попозже, если желаете, мы с вами
встретимся и продолжим вчерашний так досадно прерванный кутеж.
- С удовольствием.
Сеймур кивает на прощание и быстро исчезает в толпе, не заметив даже,
какое облегчение отразилось в этот миг на моем лице.
В сущности, я почувствовал облегчение не только оттого, что мне
удалось избавиться от Сеймура. Значительно более важным явился тот факт,
что с сегодняшнего утра за мной больше не следят. Точнее говоря, я больше
не вижу за собой "хвоста". Конечно, в наш век техники это еще не
доказательство, что слежка вообще прекращена. Но для того, чтобы тебя
повсеместно засекали невидимые агенты и сложные аппараты, нужен весьма
серьезный повод, которого я не давал своим поведением, по крайней мере до
сих пор. Больше того, с точки зрения датской полиции, мое поведение вполне
может быть оценено как "похвальное": все свое время я трачу на безобидные
глупости, притом исключительно в обществе добропорядочных американцев.
Так что, двигаясь по Вестерброгаде к заранее намеченной цели, я
прихожу к выводу, что наблюдение за мною в данный момент не ведется. Это
настолько воодушевляет меня, что, миновав три квартала, я вхожу, как в
собственный дом, в импозантного вида здание со стеклянной дверью и нажимаю
на кнопку под начищенной до блеска латунной табличкой: "Универсаль.
ЭЛЕКТРОННЫЕ МАШИНЫ".
Секретарша подвергает меня беглому опросу и, получив обо мне насквозь
фальшивые сведения, вводит в кабинет генерального директора. Сидящий за
письменным столом генеральный встает со своего кресла, улыбаясь с
оскальцем, подает мне руку и тотчас же садится, словно опасаясь, как бы во
время рукопожатия не заняли его место.
- К вашим услугам, господин... - он смотрит мою визитную карточку,
лежащую на столе, - господин Сидаров!
- Зидаров, - любезно поправляю директора. - Наши имена несколько
трудноваты для произношения.
- Да, да, трудноваты, господин Зидаров, - снова оскаливается
генеральный, но в этот раз лишь на какой-то миг, давая понять, что мы тут
собрались не для того, чтобы скалиться друг перед другом.
- В сущности, я здесь проездом по пути в Стокгольм, - все тем же
любезным тоном объясняю я, как будто для фирмы "Универсаль" эта
подробность очень важна. - Меня просили зайти к вам и уточнить, в какие
сроки нам будут поставлены машины, заказанные господином Тодоровым.
- Весьма сожалею, но мы вообще не собираемся поставлять вам эти
машины, - отвечает директор.
- Но ведь заказ принят вами и господин Тодоров уплатил вам задаток...
- Никакого задатка от господина Тодорова мы не получали, - вертит
головой человек за письменным столом.
- Тут какое-то недоразумение... - тихо говорю я. - Вы прислали
письменное подтверждение, что заказ будет выполнен в соответствии с
принятой вами офертой...
- Да. Однако буквально на следующий день господин Тодоров снова
явился к нам и, вместо того чтобы внести задаток, сообщил, что его фирма
временно отказывается от сделки. Имело ли смысл посылать вам новое письмо,
чтобы аннулировать старое и осведомлять вашу фирму о ее собственном
решении?
На этот чисто риторический вопрос я ограничиваюсь уклончивым ответом:
- Весьма сожалею, но мы действительно не были точно информированы...
- Как? Разве господин Тодоров вас до сих пор не информировал? -
полуудивленно-полуиронично вскидывает брови генеральный директор.
- Дело в том, что он до сих пор не вернулся... и мы ничего не знаем,
почему он так поступил, - поясняю я.
Затем добавляю еще несколько вежливых фраз, чтобы мое отступление
выглядело более прилично, и, простившись, снова возвращаюсь к будням
датской столицы.
"Не знаем почему?.. - продолжаю про себя только что состоявшийся
разговор, шагая по Вестерброгаде в обратном направлении. - Разгадка
предельно простая: набил деньгами портфель и пустился во все тяжкие. Для
решения этой задачи электронная машина не требуется".
Как уже было сказано, Тодоров мне знаком. Быть может, стоило бы
добавить, что этот человек никогда особого восторга у меня не вызывал. Но
и потенциального предателя заподозрить в нем было трудно.
Вдали показывается такси, и, занятый мыслями о Тодорове, я едва не
упускаю его. Встречу с Тодоровым мы пока отложим до того дня, когда он
соблаговолит сообщить нам свой адрес. А пока что меня ждет встреча с
представителем другого пола - с дамой в розовом. Сажусь в такси и еду в
свой "Англетер".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
выбраться, однако, не так-то легко, потому что перед расставанием
большинство присутствующих впадает в умиление, при этом люди обмениваются
рукопожатиями, визитными карточками и последними снимками, так что
движение у выхода совершенно застопорилось.
- А, мистер Коев. А мы вас ищем, - слышится позади гулкий бас
Хиггинса. - Вы после обеда участвуете в экскурсии, не так ли?
Забыл сказать, что в ознаменование исторического события учредители
придумали какую-то экскурсию. Я, разумеется, не испытываю к ней особого
интереса, как, впрочем ко всяким групповым поездкам в огромных автобусах,
и потому спешу сказать глухому, что весьма сожалею, но...
- Мы тоже крайне сожалеем, - заявляет мистер Хиггинс, имея в виду не
только себя, но и мистера Берри, который появился тут же, как всегда
потный и сонный. - Вот вам визитная карточка с моим адресом, - торопится
мистер Скелет. - Если вы все же решите что-нибудь предложить нам для
издания...
- ...и если у вас появится желание погостить у нас в Штатах... -
добавляет Берри, протягивая и свою визитную карточку.
- Черкните два слова или дайте телеграмму! - подытоживает Хиггинс.
Затем следуют горячие рукопожатия и дружеские похлопывания по плечу.
В момент этой трогательной церемонии оставляет свое кресло и
приближается к нам мистер Сеймур. Выждав, пока эти двое удалятся, он
спрашивает:
- Что же они вам предложили? Гонорар или стипендию?
- Что-то в этом роде.
- До чего наивные люди, - пожимает плечами Сеймур. - Такие вот глупцы
все еще верят, что неудобства, причиняемые тем, что человек водит дружбу с
Америкой, с лихвой покрываются какой-то стипендией.
- Вы слишком скептически оцениваете свою родину.
- Я все оцениваю скептически, в том числе и родину... и некоторых
своих соотечественников. - И, меняя тему, спрашивает: - После обеда вы,
вероятно, будете провожать свою дорогую Дороти?
- Придется.
- Что касается меня, то увы, я лишен возможности присутствовать на
этом трогательном торжестве. Но попозже, если желаете, мы с вами
встретимся и продолжим вчерашний так досадно прерванный кутеж.
- С удовольствием.
Сеймур кивает на прощание и быстро исчезает в толпе, не заметив даже,
какое облегчение отразилось в этот миг на моем лице.
В сущности, я почувствовал облегчение не только оттого, что мне
удалось избавиться от Сеймура. Значительно более важным явился тот факт,
что с сегодняшнего утра за мной больше не следят. Точнее говоря, я больше
не вижу за собой "хвоста". Конечно, в наш век техники это еще не
доказательство, что слежка вообще прекращена. Но для того, чтобы тебя
повсеместно засекали невидимые агенты и сложные аппараты, нужен весьма
серьезный повод, которого я не давал своим поведением, по крайней мере до
сих пор. Больше того, с точки зрения датской полиции, мое поведение вполне
может быть оценено как "похвальное": все свое время я трачу на безобидные
глупости, притом исключительно в обществе добропорядочных американцев.
Так что, двигаясь по Вестерброгаде к заранее намеченной цели, я
прихожу к выводу, что наблюдение за мною в данный момент не ведется. Это
настолько воодушевляет меня, что, миновав три квартала, я вхожу, как в
собственный дом, в импозантного вида здание со стеклянной дверью и нажимаю
на кнопку под начищенной до блеска латунной табличкой: "Универсаль.
ЭЛЕКТРОННЫЕ МАШИНЫ".
Секретарша подвергает меня беглому опросу и, получив обо мне насквозь
фальшивые сведения, вводит в кабинет генерального директора. Сидящий за
письменным столом генеральный встает со своего кресла, улыбаясь с
оскальцем, подает мне руку и тотчас же садится, словно опасаясь, как бы во
время рукопожатия не заняли его место.
- К вашим услугам, господин... - он смотрит мою визитную карточку,
лежащую на столе, - господин Сидаров!
- Зидаров, - любезно поправляю директора. - Наши имена несколько
трудноваты для произношения.
- Да, да, трудноваты, господин Зидаров, - снова оскаливается
генеральный, но в этот раз лишь на какой-то миг, давая понять, что мы тут
собрались не для того, чтобы скалиться друг перед другом.
- В сущности, я здесь проездом по пути в Стокгольм, - все тем же
любезным тоном объясняю я, как будто для фирмы "Универсаль" эта
подробность очень важна. - Меня просили зайти к вам и уточнить, в какие
сроки нам будут поставлены машины, заказанные господином Тодоровым.
- Весьма сожалею, но мы вообще не собираемся поставлять вам эти
машины, - отвечает директор.
- Но ведь заказ принят вами и господин Тодоров уплатил вам задаток...
- Никакого задатка от господина Тодорова мы не получали, - вертит
головой человек за письменным столом.
- Тут какое-то недоразумение... - тихо говорю я. - Вы прислали
письменное подтверждение, что заказ будет выполнен в соответствии с
принятой вами офертой...
- Да. Однако буквально на следующий день господин Тодоров снова
явился к нам и, вместо того чтобы внести задаток, сообщил, что его фирма
временно отказывается от сделки. Имело ли смысл посылать вам новое письмо,
чтобы аннулировать старое и осведомлять вашу фирму о ее собственном
решении?
На этот чисто риторический вопрос я ограничиваюсь уклончивым ответом:
- Весьма сожалею, но мы действительно не были точно информированы...
- Как? Разве господин Тодоров вас до сих пор не информировал? -
полуудивленно-полуиронично вскидывает брови генеральный директор.
- Дело в том, что он до сих пор не вернулся... и мы ничего не знаем,
почему он так поступил, - поясняю я.
Затем добавляю еще несколько вежливых фраз, чтобы мое отступление
выглядело более прилично, и, простившись, снова возвращаюсь к будням
датской столицы.
"Не знаем почему?.. - продолжаю про себя только что состоявшийся
разговор, шагая по Вестерброгаде в обратном направлении. - Разгадка
предельно простая: набил деньгами портфель и пустился во все тяжкие. Для
решения этой задачи электронная машина не требуется".
Как уже было сказано, Тодоров мне знаком. Быть может, стоило бы
добавить, что этот человек никогда особого восторга у меня не вызывал. Но
и потенциального предателя заподозрить в нем было трудно.
Вдали показывается такси, и, занятый мыслями о Тодорове, я едва не
упускаю его. Встречу с Тодоровым мы пока отложим до того дня, когда он
соблаговолит сообщить нам свой адрес. А пока что меня ждет встреча с
представителем другого пола - с дамой в розовом. Сажусь в такси и еду в
свой "Англетер".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78