- Вы не торопитесь! - поднимает руку Сеймур. - И не судите о наших
стараниях, о которых пока что не имеете полного представления.
- Значит, еще не все?
- Разумеется. Сказка только начинается. Не скрою, сказка страшная. И
лишь от вас, Майкл, зависит, останется она страшной сказкой или
превратится в страшную быль.
Мой собеседник замолкает, быть может, для того, чтобы я глубже
осознал всю безысходность своего положения, или просто для того, чтобы
заменить окурок новой сигаретой.
- При наличии таких улик и свидетельских показаний мы можем запросто
провалить вас тут же, на месте. Вы, конечно, рассчитываете, что ваши
органы не оставят своего человека в беде. Только, как я уже сказал, для
них вы больше не являетесь своим человеком. Все, что касается этой грязной
истории, мы сообщаем нашему посольству в Софии. И наша последняя
информация гласит: "Тодорова ликвидировал Боев. Под угрозой санкций Боев
готов уступить". К тому же шифр, под которым было отправлено это
сообщение, хорошо известен вашим органам. Так что в глазах ваших шефов вы
уже предатель, Майкл. Вам у них больше не работать, и рассчитывать вы
можете только на самого себя, здесь ли, там ли - все равно.
- А вам не кажется, что вы переоцениваете доверчивость наших людей?
- Вовсе нет. В данном случае мы полагаемся не столько на их
доверчивость, сколько на недоверчивость. Зная о ваших прежних отношениях с
Тодоровым и принимая во внимание некоторые свойства вашего характера, в
Софии едва ли удивятся тому, что вы учинили расправу. Наконец, как ни
безупречна ваша репутация, никого не удивит, если человек, оказавшись в
таком вот положении, увидел единственно возможный выход...
Чтобы я мог немного поразмыслить, гость делает очередную паузу.
- Как я уже говорил, - продолжает он, - меня не удивило то, что вы
обратились к своим за инструкциями, и то, что вам сказали "нет". Неужели
вам трудно догадаться, почему "нет"? Неужели вы не задались вопросом,
почему ваш Центр отказался от такой редкой возможности заслать к нам
своего человека? Потому что этот "свой" человек больше не считается своим
- таков логический вывод, Майкл.
Разумеется, мне лучше знать, получал я инструкции или не получал, но
то, что он говорит, слушать неприятно.
- Вы забываете, - считаю нужным предупредить его, - что неизбежен
судебный процесс, что этот процесс продлится не один день, следовательно,
у меня будет достаточно времени, чтобы войти в контакт с нашими органами;
мне в этом не могут отказать, а стоит мне войти в контакт со своими
людьми, как все сразу прояснится.
- Я ничего не забываю, Майкл. Это вы кое о чем забываете. Неужто вы
вообразили, что мы сразу же передадим вас местным властям? Тогда зачем бы
мы стали огород городить? Вы будете переданы в распоряжение полиции только
в том случае, если вы попытаетесь каким-либо образом улизнуть от нас, или
после того, как мы используем вас до конца и захотим избавиться от вас.
Когда вы получите возможность войти в контакт с вашими органами, у вас уже
не будет необходимости в этом. Вы будете конченым человеком, Майкл.
- Судя по вашей паузе, вы собираетесь преподнести мне еще какой-то
сюрприз?
- Именно. Притом последний. Вам удалось доказать, что вы человек
сильный и неподкупный. Не скрою, эти качества внушают уважение. Но после
того, как вы покрасовались ими вволю, не настало ли время снова спрятать
их поглубже? При нынешнем прогрессе в технике сильная воля и твердый
характер столь же надежное оружие, как, скажем, бронзовое копье или
каменный топор. Они так же жалки, как и все прочие "достоинства" человека.
Это подтверждено практикой, и вам об этом, вероятно, кое-что известно.
Упорство - это не что иное, как биофизическое состояние, его трудно
сохранять, но разрушить с помощью современных препаратов ничего не стоит.
Одна порция подходящего снадобья - и вы больше не владеете своей психикой.
Серия порций - и вы уже, как робот, отвечаете на все наши вопросы. После
этого достаточно ничтожных усилий, чтобы сделать вас полнейшим кретином. А
как придет пора кончать с вами, мы предоставим это местным властям.
- Понимаю, - киваю я. - В таком случае зачем вам тратить время на все
эти разговоры? Принимайтесь за дело - и все тут!
- Вы говорите "понимаю", а так ничего и не поняли. Я желаю, чтобы вы
пришли к нам добровольно, а не по принуждению.
- Ясно. Вы пускаете в ход все эти угрозы с единственной целью - чтобы
я пришел к вам добровольно.
Сеймур молча отводит глаза в сторону.
- Чем же объяснить вашу слабость к этой добровольности? Вашим
великодушием или желанием сэкономить медикаменты?
Сеймур продолжает глядеть в сторону. Хотя окно открыто, мансарда
полна табачного дыма, потому что снаружи ни малейшего дуновения. Тяжелый и
влажный ночной воздух замер над крышами домов, словно прижатый темными
тучами.
- Может быть, с точки зрения абстрактной морали ваши вопросы уместны,
- возвращается к разговору мой гость. - Но в нашем ремесле их нельзя
принимать всерьез, а если они адресуются мне, то это просто несправедливо.
Ведь в самом начале беседы вам было сообщено, что я предложил оставить вас
в покое. Я знаю не хуже вас, что не каждый человек способен стать
предателем, так же как не каждому дано стать героем. Однако то, что мы с
вами знаем, не имеет никакого значения, потому что решать не нам. И
поскольку все решено без нас, я предлагаю вам единственный путь спасения,
какой у меня есть. Забудьте, если желаете и если можете, весь этот
разговор и вернитесь мысленно к тому, о чем мы с вами говорили во время
нашей предыдущей встречи: все мои предложения и материального, и
морального порядка остаются в силе. Скажите наконец это ваше "да", и вы
тотчас получите обещанное. Никто из моих шефов не узнает, что вы на это
пошли только под жестоким давлением; будете давать советы, выражать свое
мнение по каким-то материалам, и никто не станет требовать от вас больше.
А материалов у вас будет сколько угодно, будут и совершенно секретные,
потому что я теперь знаю, что вы идете к нам не потому, что так велит
инструкция из Центра, а на свой страх и риск.
Вот он наконец, освежительный душ обещаний, после стольких угроз.
Обыкновенный вариант весьма обыкновенной программы. И если меня все же
что-то удивляет, то не чередование угроз и соблазнов, а интонация
искреннего участия в излияниях Сеймура. Этот человек либо очень ретивый
работник, либо большой артист, а может, он и в самом деле озабочен моей
судьбой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78